Когда они подошли к усадьбе, навстречу им вышли оба молодых крестьянина.
— Мы все это время сидели с Маленьким Йолином, — сказали они. — И все это время он спокойно спал.
Горячо поблагодарив их, Сольвейг пригласила всех на обед.
Странно было находится в доме Терье Йолинсона, когда самого его там больше не было. Впрочем, никого его отсутствие особенно не опечалило.
После обеда Хейке пошел к Йолину. Многие пришли, чтобы поговорить с «героем дня», как они называли его, но он говорил всем твердое «нет». Теперь он сосредоточил все свои усилия на мальчике, не желая, чтобы ему мешали.
Целая процессия, возглавляемая священником и Элисом, поднялась на плато. Они долго пробыли там и только в сумерках спустились обратно, принеся на носилках останки трупов. Все это переправили на пристань, в рыбацкий домик, чтобы потом перевезти на лодке в Сотен, где была церковь.
Когда все ушли, Сольвейг, Эскиль и Винга все еще сидели на кухне, хотя было уже поздно. Все так устали после сумасшедшего дня, у всех так слипались глаза, что разговор не клеился. Они сидели и ждали.
И наконец он вышел, Хейке из рода Людей Льда. Лица сидящих на кухне сразу оживились. Сев за стол, он взял Сольвейг за руки. Все видели, что он тоже был измучен, и в этом не было ничего удивительного.
— Что ты думаешь делать теперь? — спросил он Сольвейг. — Мы не можем оставаться здесь долго, а мальчику необходимо лечение, хотя я и не могу обещать, что он выздоровеет. Что ты решила сама? Остаться с Йолином в Эльдафьорде или ехать с нами? Если ты поедешь с нами, ты можешь сюда и не вернуться. И к тому же это будет очень тяжелое путешествие для больного ребенка. Может быть, слишком тяжелое…
— Но если он останется здесь…
— Тогда у него нет никаких шансов выжить, это я могу сказать с уверенностью.
— Тогда выбор мой прост, — сказала Сольвейг. — И вообще, что я буду делать в Эльдафьорде, если не…
Она замолчала, опустив глаза, но потом докончила свою мысль:
— Знаешь, о чем я мечтала все эти годы? Знаешь, как трудно мне здесь приходилось? Единственным светом в моей жизни был Маленький Йолин. И я уверена, что он так же ненавидит это место, как и я.
— Я знаю, — сказал Хейке. — Он тоже мечтает о том, чтобы уехать отсюда. Но теперь все здесь принадлежит ему — тебе и ему.
— Я продам все это. Ради жизни Йолина я могу поступить так, не правда ли? И тогда у меня будут развязаны руки.
— Но на это уйдет много времени, — вставила Винга. — Мне кажется, твои соседи вред ли соберут в один день нужные средства, если надумают сделать покупку.
— Я уже думала об этом, — сказала Сольвейг. — Я могу поручить все ленсману из Сотена. Он человек надежный и пошлет мне деньги сразу же, как только состоится сделка.
— Прекрасно, — сказала Винга. — Мы уже слышали от Элиса, что многие в Эльдафьорде давно уже присматриваются к Йолинсборгу. И теперь, когда там нет больше никаких привидений, интерес их к этому дому возрастет.
Сольвейг кивнула.
— Отец Ингер-Лизе уже приценивается к Йолинсборгу. И он в состоянии заплатить задаток, я в этом уверена.
Хейке покачал головой.
— Думаю, тебе лучше передать все это в руки ленсмана, чем связываться с каким-то одним покупателем. Я предлагаю сначала отправиться в Сотен, чтобы потом спокойно продолжать путь дальше. В Сотене у нас много дел. Нужно уладить твои дела, Сольвейг. И я хочу подробнее ознакомиться с историей Эльдафьорда, которая имеется там у учителя. Может быть, нам навестить еще прежнего владельца Йолинсборга? Как ты думаешь, Сольвейг?
Она отпрянула назад.
— Йолина Йолинсона? Этого сумасшедшего? Да, можно навестить его, но я должна предупредить: те, что навещали его в последний раз, сказали, что он совершенно напрасно сидит там. Сама же я не видела его с тех пор, как его увезли туда.
Хейке серьезно смотрел на нее. Лицо его в мерцающем свете свечи казалось совершенно гротескным.
— Ты хочешь сказать, что Йолин Йолинсон был посажен туда насильно? Что оба его брата решили присвоить себе его собственность.
Так же серьезно посмотрев на него, она сказала:
— Так оно и бывает. Нормальных людей сажают под замок, потому что кто-то позарился на их деньги. А Терье и Мадс вполне могли сделать такое — да смилостивится Бог над их душами, и не будем плохо говорить об умерших. Что же касается старшего брата, Йолина, то я могу сказать, что он был самым жадным из них. Он был… — она осеклась, — … с ним было не все в порядке.
Хейке не стал ее выспрашивать дальше. Больше они ни о чем не говорили в этот вечер.
Сольвейг понадобилось два дня, чтобы упаковать вещи и сделать все самое необходимое. Ей было тяжело прощаться с домашними животными. Но, как бы она этого не хотела, она не могла везти их с собой через половину Норвегии, по воде и по суше. Отец Ингер-Лизе купил у нее всех ее питомцев, поскольку они были на редкость ухоженными.
Теперь у нее и у Йолина были хоть какие-то деньги на дорогу. Это придавало ей уверенность в себе.
Эти два дня Эскиль был немногословен. Он помогал, как мог, Сольвейг, выносил на прогулку Йолина, но вид у него был сердитый.
Винга же беспокоилась о своем муже. Сон его стал беспокойным, он метался и стонал, просыпался весь в поту. Ей казалось, что она не успокоится, пока они не тронутся с места. Хейке преследовали здесь мучительные воспоминания, вот почему он по ночам видел кошмарные сны.
И вот они покинули Эльдафьорд на рыбацкой лодке Элиса в сопровождении маленькой весельной лодки Эскиля. Хейке и Винга обратили внимание на то, что Сольвейг ни разу не оглянулась, пока они плыли под парусом через узкий пролив, но Йолин, сидевший на коленях у Хейке и положивший голову ему на плечо, не сводил глаз с маленькой деревушки и узкой бухточки фьорда. И на лице его было выражение подавленности, почти ненависти. Нет, у Йолина Мадссона не осталось никаких прекрасных воспоминаний об Эльдафьорде!
На крутых холмах Йолинсборга больше уже не видно было призрачного свечения. Теперь этому был положен конец. Эльдафьорд обрел мир. Все, что напоминало о злом, Первом Йолине, было уничтожено. Теперь уже было не опасно ходить по плато, что под Орлиной горой, разве что можно было споткнуться и сломать ногу… Но такое может произойти с человеком в любом месте в Норвегии.
Только когда они вышли в большой фьорд, Сольвейг и ее сын вздохнули с облегчением.
Сначала они взяли курс на Сотен. Это была большая деревня, находящаяся неподалеку. Эскиль и Элис отправились вместе с Сольвейг к ленсману, а Винга осталась в лодке с Йолином, который очень устал.
«Не давать больше морфия мальчику! — предупредил Хейке. — Во-первых, морфий сделает из него совершенное убожество, а во-вторых, я начинаю замечать у него слабое улучшение. Морфий дают умирающим, чтобы уменьшить их боли. Но если давать морфий тому, кто не собирается умирать, можно разрушить жизнь человека».
