– Я выкинула из головы все косметические заклинания, когда мы вернулись. Высокорожденной просто неприлично самой приводить себя в порядок. С помощью магии или без нее – неважно.
Помолчав немного, Дэвид сказал:
– Я так понимаю, нам предстоит еще одна встреча. С кем на этот раз?
– Очень много с кем. И не только из нашего клана.
– Сколько человек ты с собой возьмешь?
– Только тебя. И будь любезен, веди себя прилично. Чтобы никаких самостоятельных выходок, героических попыток защитить меня от всего подозрительного, оскорбленного достоинства и прочей ерунды не было. Хорошо?
Дэвид сделал лицо оскорбленного до глубины души человека.
Красная гостиная была выбрана из-за своих размеров – как одно из самых больших помещений во дворце. Мебель сдвинули к стенам, кресла расположили в несколько рядов, полукругом. Идэль и Дэвид пришли за пару минут до назначенного срока. В комнате уже было полно народу. Еще четверть часа ждали опоздавших. Высокорожденные и прибывшие с ними дворяне не скучали – комната гудела от голосов. Дэвид заметил, что Идэль пользуется популярностью: многие хотели пообщаться с ней или хотя бы поздороваться. На него самого никто не обращал внимания, и он, как тень, молчаливо следовал за своей принцессой. Он старался запоминать имена, слушать и сопоставлять свои наблюдения с той информацией, которая по-прежнему продолжала всплывать на поверхность сознания из архива, выкачанного из памяти Циора. Кроме того, теперь к нему добавился аналогичный архив, перекаченный из головы архивариуса Лижана. Дэвид ощущал переутомление и перевозбуждение – одновременно: верный признак того, что на этот раз он откусил больше, чем мог проглотить. Оставалось только надеяться, что переизбыток информации не приведет к безумию. Лийг из Дерганата, преподававшая псионику в нимрианской Академии Волшебства, предупреждала учеников, что это вполне возможно. Дэвид испытывал информационную интоксикацию впервые и не хотел бы пережить это состояние снова. Хуже всего было, когда они с Миреком вернулись из архивов в апартаменты принцессы: перед глазами все плыло, окружающие предметы пытались «заговорить» с Дэвидом, вываливая кучу бесполезной информации об окружающем мире. Новые знания находили любую щель, чтобы просочиться на поверхность разума. В таком состоянии он не был способен нормально общаться с людьми и, вероятно, произвел на дворян странное впечатление. Сказавшись больным, он заперся в спальне. Чуть позже он понял, в чем дело: он где-то ошибся с настройками фильтра. Полностью заблокировал новый «архив» – сразу стало легче. К тому моменту, когда вернулась Идэль, он был уже почти в порядке, но до сих пор, вспоминая о «говорящих предметах», ощущал дурноту и головокружение. А ведь сейчас ему приходилось не просто стоять рядом с принцессой, но и оценивать происходящее, слушать и запоминать. Если бы не заклятья Жизни, которые он наложил на себя, перед тем как отправиться вместе с Идэль на это собрание, перенапряжение сломало бы его.
Присутствовали высокорожденные из всех четырех домов. В первую очередь внимание Дэвида привлекли те, кто дома возглавлял. Он постарался расслабить ум и, не теряя контакта с окружающим миром, хоть как-то разобраться с тем информационным хаосом, который сам же себе и организовал. Упорядочить, разложить по полочкам…
Ксейдзан, глава клана Гэал. На вид – мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с проседью в растрепанных, рыжевато-серых волосах. Впервые он возглавил клан в очень юном возрасте, восемьсот лет тому назад, будучи ставленником тогдашнего приора, Тинорда. Однако вмешательство главы Кион в дела другого клана мало кому понравилось, и в решающий момент – перед очередными семилетними перевыборами приора – Ксейдзан был смещен. Его отстранение от рычагов власти повлекло за собой и падение Тинорда: три клана объединились против одного и приорат более чем на двести лет перешел к клану Аминор. Далее последовал период гражданских войн между недавними союзниками, который закончился лишь с приходом к власти внука Тинорда, Юлианара. Глава Гэал умер от старости (по крайней мере, согласно официальной версии событий), и власть вновь перешла в руки Ксейдзана, опять, как и в первый раз, не без помощи приора. Союзнические отношения между Гэал и Кион продолжались довольно долгий период времени. Ксейдзан набирался сил и вскоре полностью подчинил себе свой клан, в разборках за приорат он всегда выступал лишь как союзник одного из претендентов, но никогда сам не стремился заполучить высшую власть, по крайней мере – до сих пор. Влияние его постоянно росло. Во время гражданской войны между Джейбрином и Гарабиндом Ксейдзан угадал с «лошадкой», на которую нужно поставить: Джейбрин сел на трон, а Гарабинд отправился во владения Короля Мертвых. В результате старший сын Ксейдзана, Нидкольм, стал секондом; а максимальное сближение между домами произошло тогда, когда Джейбрин взял в жены дочь Нидкольма, Берайни. Все шло хорошо… какое-то время. Потом супруги охладели друг к другу, Берайни и ее отец попытались устроить государственный переворот, Джейбрин принял превентивные меры, в следствие которых скоропостижно скончались его жена и тесть, а также – еще немало их родственников. Формально Ксейдзан остался ни при чем и даже сохранил пост главы клана. Но после смерти его детей – сколь бы их смерть ни была оправдана политически – ни о каких добрых чувствах между Кион и Гэал, конечно, не могло быть уже и речи. Исключение тут составляли лишь дети Джейбрина и Берайни, но они полностью перешли на сторону Ксейдзана. Если убийство приора все же не на их совести, то следующий, кого стоило подозревать, был Ксейдзан. А вероятнее всего – если замешан он, замешаны и они, и наоборот…
Дэвид болезненно поморщился. Собственный мозг казался ему раскаленным шаром, пульсирующим под черепной коробкой. Не стоило выкачивать память у архивариуса, не стоило…
Он перевел взгляд на главу клана Аминор, Самилера – спокойного, молчаливого мужчину, во внешности которого не было ничего выдающегося. Он не обладал харизмой, не был мастером подковерной борьбы или выдающимся волшебником. Обычный управленец, знающий свое место.
Когда-то Аминор был весьма могущественным кланом. Сместив Тинорда, Селазар получил приорат. Селазар погиб, оставив единственную дочь, Аллайгу. На приорат претендовали все четыре клана, и Аллайга совсем не была уверена в победе. Она заключила тайный брак с Юлианаром и помогла ему получить желанную власть; взамен он должен был помочь ей стать секондом, а позже – жениться на ней официально. Юлианар, однако, нарушил свое обещание. Во время мятежа Аллайги были уничтожены все ее родственники, лишь ей одной удалось бежать. Власть в клане Аминор перешла к боковой ветви, по сути, этот клан стал марионеткой Кион. До недавнего времени он мало кого интересовал, но все изменилось после смерти Берайни. Ее родичи – весь дом Гэал – отшатнулись от правящей династии, положение Джейбрина стало менее устойчивым. Он попытался укрепить его, соединив свою семью с домом Аминор кровными узами. Именно с этим связана история неудачного сватовства к Идэль: то был политический брак с самого начала. Женихом должен был стать Эркат… Дэвид оглянулся, ища его взглядом… Ага, вот он – голубоглазый молодой человек в черном, с округлым, немного детским лицом. Похоже, скрывает собственную неуверенность в себе за маской важной, сумрачной персоны. Но не выдерживает эту роль. Глядит вокруг себя с таким надменным видом, что делается смешно… Дэвид одернул себя: он вдруг понял, что негативно воспринимать Эрката его заставляет ревность. Нет, ну что за глупость!.. Идэль отшила своего «жениха», да еще и с таким скандалом, что всякая мысль об использовании ее замужества для укрепления своих политических позиций навеки должна была выветриться из голов ее более старших родственников. Эркат прибыл во дворец, но когда пришло время знакомить «жениха» с его будущей «невестой», Идэль, после недолгих поисков, обнаружили на черной лестнице, в компании юного пажа. Молодые люди находились в столь недвусмысленной позе, что никаких сомнений о том, чем они там занимались, возникнуть не могло. Брак так и не состоялся. Эркат и его родственники не стали предпринимать в ответ никаких необдуманных действий. Никто не хлопнул дверью, не уехал сию секунду из дворца. В ответ на этот плевок в лицо аминорцы молча утерлись. Они остались до конца дня, а потом вежливо раскланялись и вернулись к себе. Они были слишком зависимы от правящего клана, чтобы выкидывать какие-то фортели, однако выходка Идэль все-таки наложила определенный отпечаток на взаимоотношения между домами. Хотя все усиленно делали вид, что все в порядке и ничего особенного не произошло…
