— Не горячись, сынок, не горячись. Прекрасно тебе известно: ты не можешь уклониться от поисков Ларца разве что ценой жизни. Лично я помог бы тебе бежать из Ксилара, не требуя воздаяния, но мои собратья Альтруисты настояли на этом. Ты же знаешь, что при завоевании Старой Новарии большая часть древних магических знаний была утрачена; мы надеемся вновь обрести их. Вполне возможно, что со времен падения Старой Виндии кое-какие заклинания Авлена были заново открыты, но наверняка мы знать не можем, пока не сравним первоисточник с последующими достижениями. — Карадур вздохнул и продолжал:
— Придется примеряться к обстоятельствам. Может, во время бала появится какая-то зацепка.
— Ты будешь на балу?
— Я вообще-то не собирался. Читаю сейчас старые рукописи в царской библиотеке и хотел посвятить вечер этому занятию.
— Но пройти в бальный зал ты мог бы?
— Конечно; как представитель духовенства я могу пройти куда угодно. В Мальване я знатнее любого мирянина, исключая лишь самого царя.
— Тогда будь добр, посети празднество. Тебе, может статься, придется отвлекать царя, пока я буду подбивать клинья к царевне.
Надев богатое новое платье из красного атласа, украшенное драгоценными пуговицами, Джориан шел вслед за Харичамброй по бесконечной веренице зданий и двориков, направляясь к чертогу под названием «Зеленая Змея». Сзади ковылял Карадур. По законам Тримандилама Джориану как чужестранцу и дворянину дозволялось носить меч, но перед входом в бальный зал пришлось сдать его на хранение. В Мальване не знали, что такое проволока безопасности. Проходя мимо, Джориан краем глаза увидел стоящий в углу Рандир — одинокий прямой клинок среди множества кривых сабель. Незамысловатая рукоятка из посеребренной бронзы делала меч еще более заметным на фоне усыпанных драгоценностями мальванских эфесов.
Бальный зал занимал почти весь первый этаж «Зеленой Змеи». Пол был выложен полированным коричневым мрамором, а продолговатые окна, открывающиеся на террасу, состояли из маленьких откидных филенок различной формы. Большинство окон было открыто навстречу вечерней прохладе; в них тучами врывалась мошкара и в гибельном кружении устремлялась к пламени расставленных повсюду ламп и свечей. Два мальванца низшего сословия, вооружившись совком и метелкой, подбирали с пола крохотные обугленные трупики.
Терраса выходила в большой двор, где ниже уровня земли был разбит сад; в сгущающихся сумерках смутно чернели живые изгороди и кусты, звенели фонтаны. У глухой стены здания лежал скатанный ковер огромных размеров.
В бальном зале уже собралось человек сорок мальванских аристократов с женами; они беседовали, пили соки и пробовали сласти, разложенные на столе у стены. Мужчины блистали шелками и атласом, богатыми плюмажами и драгоценными каменьями. Владетельные господа из восточных и южных областей страны отдавали предпочтение юбкам, тогда как их западные и северные соседи были облачены в шаровары, присборенные на лодыжках. Дамы стояли подле; при малейшем движении браслеты на их запястьях мелодично позвякивали. Голые груди тех, кто помоложе, были разрисованы цветами, звездами, глазами и прочими картинками.
Харичамбра представил Джориана многим знатным дворянам, которым тот исправно отвешивал глубокие поклоны, пока у него не закружилась голова. Он потягивал сок, в душе мечтая о чем-нибудь покрепче, и вел ничего не значащую беседу с молодым мальванцем, таким же высоким и мощным, как он сам. Человек этот, владетельный господин Чавэро из Колкая, носил ярчайшие оранжевые шаровары, а тюрбан его был украшен плюмажем из павлиньих перьев.
— Я нахожу, о владетельный господин, что для этого времени года погода в Тримандиламе просто восхитительна, — сказал Джориан.
— Погода недурна, — зевнув, отозвался Чавэро, — хотя вы, чужестранцы, вечно жалуетесь на летнюю жару. Вы родом из Новарии или еще какой варварской глухомани?
— Из Новарии; мы, правда, не считаем ее такой уж варварской страной.
— Вы-то, может, и не считаете, да только как вы можете об этом судить, не побывав прежде в Мальване и не имея образца для сравнения?
— Хороший вопрос, но я бы мог спросить вас о том же.
Чавэро подергал себя за длинный ус.
— Совершенно очевидно, что раз Мальвана — средоточие и источник цивилизации, по уровню культуры она далеко опередила все другие страны. Правда, от вас — варвара — я и не ждал логического подхода.
Джориан попытался было подавить искушение надерзить в ответ, но соблазн оказался слишком велик.
— До чего ж интересно, мой господин, слышать от вас подобные речи. Потому как у нас в Кортолии есть поговорка: «Нет большего невежды, чем тот, кто мнит себя знатоком».
От такой отповеди Чавэро впал в минутное замешательство. Затем растерянность уступила место злости.
— А у нас, любезный, — ответил он, — есть другая поговорка: «Нет лучшего ответа брехливой собаке, чем добрый пинок». Будем надеяться, что этого не потребу...
Звук трубы оборвал речь мальванца. Евнух ударил жезлом об пол и громогласно возвестил:
— Великий Государь!
В дверях, сияя драгоценностями, появился Шайю. Все мальванцы, а вместе с ними и Джориан, пали на колени и трижды коснулись лбами пола.
— Встаньте, друзья! — воскликнул царь. — На сегодняшний вечер вы свободны от выражения знаков почтения Моему Величеству.
— Это значит, — прошептал за спиной Джориана Карадур, — что не надо падать ниц, прежде чем обратиться к царю.
Колдун потянул Джориана за рукав.
— Отойди от этого колкайца, пока он не затеял ссоры! Он опасен. Он метит к Яргэли в любовники и, если узнает, что мы замышляем...
— Меня тоже кое-кто считает опасным, — пробурчал Джориан, однако не противился, когда Карадур потащил его прочь.
— А жены Его Величества посещают такие торжества? — спросил он старика.
— Раньше посещали, но после злосчастного происшествия с владетельной госпожой Радмини и владетельным господином Вальшакой царь посадил их под замок, как было принято до царствования Зивроки. Сейчас царицы любуются празднеством вон с того балкона, — тут Карадур мотнул головой в сторону закрытого мраморным экраном балкончика, расположенного под потолком в дальнем конце зала, — и, вне всякого сомнения, мечтают оказаться внизу, среди нас.
Когда вновь раздался звук трубы, и Карадуру пришлось умолкнуть. В конце зала, противоположном тому, откуда вышел царь, появился евнух и, ударив жезлом о мраморный пол, возвестил:
