Ознакомительная версия.
Боже! Изображение было немного размытым, но все же достаточно отчетливым. Из зеркала смотрел ящер. Плоская ухмыляющаяся физиономия, глубоко посаженные глазки, в которых словно горит адский огонь, покрытая чешуей голова, острые белоснежные клыки в розовой пасти. Тело, также покрытое серо-зеленой, с металлическим отливом, чешуей, опирается на мощные лапы с когтями и хвост. Передние лапы, как руки, сложены на груди. На вид они слабые, но я уже знаю их силу. Да плюс длинные, сантиметров по семь, когти – мощное оружие. Натуральный тираннозавр, только уменьшенная копия – роста ящер примерно такого же, как я. Вернее, это и есть я! Монстр. Живое ископаемое. Ходячая смерть. Такого увидишь – и от страху помереть можно раньше, чем от зубов и когтей.
Но тут изображение поплыло, у меня закружилась голова, и очнулся я на полу снова человеком.
Все. Прощай, монстр. Я, не глядя, скомкал лист бумаги и поднес к нему спичку.
На следующий день я подал заявление об уходе "по собственному желанию".
* * *
Уволить меня обещали через два месяца, а пока все оставалось по-старому. Я по-прежнему занимался осточертевшими расчетами, а дома валился на диван и брал в руки книгу. Видео с некоторого времени вызывало у меня отвращение.
Теперь я с опаской ходил по улицам – всюду мне мерещился проклятый знак и прячущийся за углом Николай. Я понимал, что это глупо. Если и есть у Николая еще враги, с которыми он хочет разделаться, то организовать нашу встречу в определенном месте и заранее нарисовать там знак, причем так, чтобы я его обязательно увидел, практически невозможно. И, тем не менее, я жил в постоянном нервном напряжении. Я старался возвращаться домой с работы каждый раз другой дорогой, делал неожиданные петли, круги, зигзаги по городу, чтобы мой маршрут нельзя было предугадать. Замечая кого-нибудь у своего подъезда, спешил поскорее пройти мимо, не глядя ни на дверь, ни на стены, ни себе под ноги. Иногда даже, входя в подъезд, на несколько секунд закрывал глаза, чтобы, не дай бог, не увидеть проклятый знак.
Но ничего не происходило, и я начал постепенно успокаиваться. Навряд ли за эти два месяца Николай попробует выкинуть подобный фокус еще раз.
А потом я уеду.
* * *
В тот вечер после работы я забрел в рок-клуб. Здесь, как всегда, царила вольная психоделическая атмосфера. Кто-то терзал гитару, извлекая из нее самые невероятные звуки. В углу бренчал разбитый рояль, на крышке которого художник, не обращая внимания на игравшего, рисовал афишу к предстоящему рок-фестивалю. За стеной грюкали, скрежетали и вопили какие-то металлисты. Повсюду бродили длинноволосые личности в потертых джинсах и с сигаретами в зубах. Это были музыканты, их друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей.
Нужную мне группу "ЗЭК" – "Земля: Экология Космоса" я отыскал довольно быстро. Репетиция была в самом разгаре. Ударник, колошматя по своим барабанам, не забывал прикладываться к бутылке пива, и несколько раз, забывшись, бил ею вместо палочки по бас-тому; гитарист, извиваясь между колонок, выдавал плачущие трели, от которых хотелось завыть на луну. Что и делал вокалист, используя, вместо луны прожектор. Клавишник, зажав в зубах "Приму", то самозабвенно воспарял к Баховским высотам, то скатывался в откровенный "гоц-тоц". И только басист, устало сидевший на колченогом табурете, меланхолически и методично играл свою партию. Короче, полная психоделика. Это и был их стиль.
Несмотря на внешнюю разболтанность, играли ребята хорошо, их музыка создавала атмосферу, полностью соответствовавшую текстам песен. А больше половины текстов для них писал я.
"ЗЭКи" доиграли песню и подошли ко мне поздороваться.
– Ну как, Серега?
– Хорошо, молодцы. Почти как я и хотел. Только немного больше злости. И ритм. Ритм держать. Темп чуть-чуть подвинуть. Да, она немного унылая, но злая. Унылость у вас есть, а злости почти нет.
– Точно. Что я тебе говорил, Вадик? Говорил, надо темп подвинуть, а ты – "психоделика, психоделика"!
– Ладно, пробуем.
Ребята снова взялись за инструменты. За час прогнали всю программу. Я сделал кое-какие замечания по своим песням; сначала меня дружно послали, потом кое с чем согласились, попробовали еще раз – короче, когда я стал прощаться, была уже половина одиннадцатого.
Улицы выглядели пустынными, фонари горели редко – и это, как ни странно, успокаивало. Черта с два в такой темноте увидишь проклятый знак, даже если Колька где-нибудь его нарисовал! Вот сейчас миную проходной двор с идиотским стишком про мусорный киоск и ехидной припиской "А. С. Пушкин" на табличке у входа, сверну направо – и я дома.
Я свернул в проходной двор, и тут впереди раздался крик. Кричала женщина, и кричала так, что я сразу понял – это серьезно.
В углу двое парней примерно моего возраста прижали к стене девушку, а третий уже задрал ей юбку. Еще один стоял чуть в стороне. Девушка пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось. Когда я уже подбегал, она изловчилась и укусила одного из державших за руку. Парень отдернул руку, зло выругался и ударил девушку кулаком по голове. Та сразу обмякла и начала оседать на землю. Затрещала ткань.
В следующий момент я оказался рядом и с силой пнул каблуком в поясницу того, что бил девушку. Удар, кажется, пришелся в позвоночник, и парень, охнув, грохнулся наземь.
Тот, что стаскивал юбку, обернулся – и я от души въехал ему кулаком по роже. Получай, подонок!
Но тут я сам получил удар в ухо и отлетел к стене. Упал. Поднялся. Передо мной стояли двое. Я ничего не успел сделать – из глаз брызнули искры, и я снова упал, больно ударившись затылком о стену. Приподнялся и с усилием сел. Все. Сейчас станут бить ногами.
– Подождите, я сам его…
Подошел тот, второй; все лицо в крови – хорошо я ему врезал!
– Сейчас, сейчас. Салатик делать будем, – в руке у него блеснул нож.
Салатик, говоришь? Что ж, сами напросились. Я этого не хотел. Ну, выручай, монстр! Хоть раз послужи доброму делу.
Я расстегнул застежку, быстрым движением размотал повязку и впился взглядом в руку.
Я успел заметить, как блеснул занесенный для удара нож, но – поздно! Накатила знакомая жаркая волна, и нож, скользнув уже по чешуе ящера, отскочил, не принеся мне никакого вреда.
Вот они, враги! Настоящие. Впервые я был заодно с моим ящером – мы составляли с ним единое целое. На мгновение я ощутил торжество. Такое чувство, наверное, испытывает избиваемый человек, когда в руках у него вдруг оказывается револьвер. А это почище любого револьвера!
Один парень вскрикнул и бросился бежать, но мой монстр настиг его одним прыжком; когти впились в спину. Ящер коротко дернул лапой и вырвал из спины огромный кусок мяса, так что стали видны ребра. Тут же вторая лапа опустилась на голову жертвы, но соскользнула, сдирая скальп и обнажая череп. Парень упал, и монстр задней лапой разорвал ему живот. Брызнула кровь и клочья внутренностей.
Ознакомительная версия.
