— Какими судьбами? — встретила она меня удивленной улыбкой.
— Да поговорить кое о чем заглянула, — я тоже улыбнулась. — Не против? Я быстро.
— Да хоть долго, — усмехнулась Акулина. — Мне все равно делать нечего. Игнат занят перед финалом, а я вот решила травы сушеные перебрать… Хоть чем себя занять. А ты чего не готовишься к празднику, финалистка?
— Успею, — усмехнулась я. — Пока есть дела поважней.
— Ну садись тогда, рассказывай, что за важные дела, — она кивнула в сторону стола. — Чай будешь? Или кофе? Может, квас? Я свой, домашний делаю.
— Лучше чай, — ответила я, присаживаясь на табуретку, накрытую мягкой цветастой подушечкой.
Кухня у Акулины была светлой, уютной, но старомодной: простая мебель, много вязаных салфеток, яркие полотенца и ситцевые шторки на окнах, но королевой всего интерьера была, конечно, печка, настоящая, деревенская. С нее-то и спрыгнула на пол черная, словно сажа, пушистая кошка. Подбежала ко мне и, мурча, стала тереться о ноги.
— Манька, не приставай, — весело прикрикнула на нее Акулина, доставая самовар. — Понравилась ты ей. Она редко к кому идет.
А чернявая Маня уже запрыгнула мне на коленки и без всякого стеснения устроилась там, свернувшись клубочком.
— Бессовестная, — Акулина, глядя на нее, покачала головой и принялась расставлять на стол чашки, блюда, сахарницу… — Так что за разговор у тебя?
— Я сегодня узнала, в чем причина вражды между Волковыми и Серовыми, — призналась я.
— О как! — ведьма хмыкнула. — И как, впечатлилась?
— Да уж… — вздохнула я. — Если честно, предполагала что угодно, но не такое…
— Да, старички-предки пошумели в свое время знатно, теперь молодняк расхлебать все это дерьмо не может. И главное, хуже баб, честное слово! Обычно это женщины импульсивны и склонны обращаться к магии, чтобы отомстить, а тут солидные мужики и такое вытворяют. Если бы ко мне пришли за таким проклятьем, ни в жизнь не стала бы делать! — на столе появился самовар, следом креманка с малиновым вареньем и вазочка с печеньем. — Бабуля моя тоже не опустилась бы до такого, а вот прабабка, знаю, могла… Бабуля осуждала ее, хоть и дочкой была. Мне ее в пример ставила, в смысле, наоборот, чтобы не была такой, как она… Зло ведь всегда порождает обратное зло. Закон мироздания. И Волковы с Серовыми тому тоже пример.
— А это не могла все-таки сделать твоя прабабка? — осторожно предположила я.
— Кто ж ее знает? — Акулина со вздохом вытерла руки о передник, затем стала разливать чай по чашкам. — Если б была уверена, что она, попыталась бы снять проклятье, хоть одно. А так только хуже могу сделать. Тут только кровные ведьмы могут помочь.
— Жаль… — чай пах потрясающе, но из-за тревожных мыслей я не могла насладиться им в полной мере. — Хотя, знаешь, гнев Ильи Аристарховича мне понятен… Все-таки когда так поступают с родной дочкой…
— А это еще не факт, что там было что-то, — Акулина стала медленно намазывать на печенье варенье. — Поговаривают, что по любви все у Софьи Ильиничны с тем Серовыми было, только Аристархович признавать этого не хотел. Волковы ведь с Серовыми всегда были, как говорят, в контрах. Два аристократических рода, соперничали между собой за власть и влияние… Там уже давно все было накалено, и чтобы все взорвалось, достаточно было одной искорки. Что, собственно, и произошло.
— Тогда вообще все слишком запутано, — произнесла я, задумчиво отхлебывая из чашки вкуснющий травяной чай. — И не справедливо.
— Мироздание справедливо. Только часто прилетает обратно не тем, кто нагрешил, а их детям. Потому всегда нужно помнить об этом. И думать о своих детях, внуках и даже правнуках…
— Но неужели ничего нельзя сделать? — прошептала я уже в отчаянии. — И Глеб… Он же тогда тоже может… умереть. А я не хочу этого… Не хочу…
— Что делать, что делать? — Акулина посмотрела на меня прямо. — Аристарховича надо пытать. Пусть признается хотя бы он, к кому ходил! Я бы, может, по своим каналам, попыталась чего нарыть… Может, нашла бы кого из родственников той ведьмы.
— Да, ты права! Я и сама уже думала об этом, — я сделала еще несколько торопливых глотков чая и поднялась. — Пойду займусь этим немедленно! Найду Аристарховича, припру к стенке — никуда не денется!
— Хотела бы я на это посмотреть, — хохотнула Акулина. — Как ты призрака к стенке будешь припирать.
Я, представив это, тоже рассмеялась.
— Ничего, что-нибудь придумаю, — заверила я ведьму. — Спасибо за чай.
— На здоровье, — улыбнулась Акулина. — И удачи! Вдруг у тебя и получится что толковое…
Уже выйдя за калитку, я вспомнила, что не рассказала Акулине о шпиона. Но потом меня отвлек тихий шорох шин. Я сперва подумала, что это Серовы опять ищут встреч не простым путем, но обернувшись, увидела совершенно незнакомую машину. Из нее, почти на ходу, выпрыгнул некий мужчина. Я даже не успела закричать, как мне проворно заткнули рот ладонью, и так же мгновенно втянули в ту самую машину.
Я стала вырваться, попыталась даже укусить похитителя за палец, тот чертыхнулся и отпустил меня. Я, потеряв равновесие, завалилась на сидение.
— Кто вы? — испуганно спросила и выпрямилась, переводя взгляд с мужчины, сидящим рядом, и водителем, который смотрел на меня через зеркало заднего вида.
— Неважно, — сухо отозвался брюнет, который меня и затащил сюда. — Побудешь немного с нами. Если твой жених и его друзья выполнят наши условия, отпустим. Нет — тогда извини…
— Вы… Зубовы? — догадалась я.
— Видишь, Лева, — кивнул брюнет водителю, — нас уже вычислили, — его голос звучал равнодушно.
Значит, правда, это они.
— Чего вы добиваетесь? — я старалась, чтобы мой голос не так дрожал. — Вам надо Дерево? Его сила?
Брюнет лишь усмехнулся. Неприятный тип. Губы узкие, щеки впалые и взгляд острый, режет, словно бритва.
— Помолчи, а? — вздохнул он. — Тебе же лучше.
— Куда мы едем? — я не стала следовать его совету, глянула в окно.
Похоже, окраины Перевертышей, я здесь точно никогда не была. Видимо, автомобиль везет нас куда-то загород.
Глеб… Вдруг он успел увидеть, как меня затаскивают в машину? Или Акулина… Окна ее кухни как раз выходят на дорогу. Главное, не паниковать. Вреда эти Зубовы мне пока причинять не собираются, значит, продержимся. Интересно, какое условие они собираются выставить Волковым и Серовым?
— Сейчас узнаешь, — отозвался брюнет, когда я уже и забыла, о чем спрашивала.
Машина свернула на лесную тропинку, плохо разъезженную, поэтому нас стало подбрасывать на каждой кочке. Мы продвигались все глубже в чащу, пока не остановились у неприметного и, похоже, заброшенного дома. Возможно, когда-то здесь жил лесничий, или станция какая была.
Брюнет открыл дверцу, приглашая меня на выход. Выбора все равно не было, потому я поспешила оказаться снаружи. Быстро огляделась на предмет побега. Кругом лес, еще и бурелом. Тут ноги скорее сломаешь, чем убежишь. По тропинке? Можно попробовать, только надо найти подходящий момент…
Додумать мне не дали, легонько подтолкнули в спину, заставляя идти к хижине. На крыльце нас ждал еще один тип, судя по спокойной улыбке, более доброжелательный. Или он так издевается? Когда я приблизилась, он втянул носом воздух и заметил несколько удивленно:
— Точно человек. А что, в Перевертышах нормальные самки кончились?
— Сам себе ищи самку, — тихо огрызнулась я, окинув его презрительным взглядом.
— Да ладно, ты тоже ничего, — беззлобно ухмыльнулся тот. — Арчи, куда ее?
— Пусть сидит здесь, — брюнет, к которому он обращался, завел меня в дом и показал на обычную деревянную скамейку, стоящую у окна.
Из мебели в этом помещении вообще мало что было: стол, пару скамеек, полуразвалившаяся печка. И мусор, много мусора, как и пыли. Я стряхнула с предложенной мне скамьи песок и какую-то труху и осторожно присела.
И все-таки, что у них на уме? Что собираются делать?
