— Хочу заявить о пропаже одного свидетеля по делу об убийстве леди Вателли, — четко отрапортовал он, когда до него дошла очередь докладывать. — Вот бумаги… Нужно найти труп.
— Еще один? — дернулся капитан. — Вам мало трупов, мастер Турис? Так займитесь отравленным гномом.
— Есть! — Иван вскочил и щелкнул каблуками. — А каким гномом?
Талл Такас ловким броском запустил по столу тонкую папку с делом:
— В покойницкой узнаете.
— А как же мой труп? — продолжал настаивать Иван.
— В покойницкой узнаете! — повторил капитан. — Трупы — это к мастерам смерти.
Иван пожал плечами, сел и изобразил на лице неподдельное внимание. На самом деле он вполуха слушал начальника отделения, одновременном соображая, как тут, в Иномирье, может быть поставлен учет неопознанных трупов. Да и вообще — дошла ли местная цивилизация до того, чтобы хоть как-то регистрировать ничейных покойников, а не прикапывать их по-тихому. Если судить по общему уровню развития технологий, то хоть какая-то система записи актов гражданского состояния существовать должна. В царской России этим, кажется, занималась Церковь, в Англии 19 века — муниципалитеты… или еще кто-то? В общем, какие-то городские конторы. А как обстоит дело тут?
Так, проклиная себя и старуху-эльфийку, втянувшую его в эту авантюру, но не давшую знаний о местных порядках, Иван досидел до конца совещания и покорно отправился в покойницкую.
«Доктор сказал в морг — значит в морг», — пронеслось у него в голове, когда он открывал тяжелую дверь подвала.
Хозяйничала там леди Милена Болони — немолодая и некрасивая эльфийка. До встречи с ней Иван не представлял, как эльфийка, пусть даже не очень юная, может быть не прекрасной. Леди Милене это удавалось.
Все то, что у девушек «высокого» народа выглядит привлекательным, у нее было как-то чересчур. Не стройная, а худая, как палка. Черты лица не аристократически утонченные, а слишком мелкие. Слишком тонкие губы, из-за чего рот похож на щель в древесной коре. Слишком узкое лицо. Слишком острый подбородок. Слишком приподнятые к вискам и слишком узкие зеленые глаза, из-за чего взгляд женщины казался каким-то змеиным… В довершение картины леди была натуральной блондинкой, то есть имела белесые, почти не заметные на фоне бледно-серой кожи брови и ресницы, которые она, видимо, принципиально не красила. Впрочем, заплетенным в тугую косу светло-золотистым волосам могла позавидовать любая красавица.
В общем, внешне леди напоминала один из своих скальпелей — острая, блестящая, но без грамма аристократизма.
Когда Иван зашел в покойницкую, ее хозяйка увлеченно копалась во внутренностях какого-то голого мужика, периодически что-то резко командуя помощнику — юному эльфу, выглядящему, как и положено представителям этого племени, не хуже метросексуальной модели из глянцевого журнала. На визитера трупорезы не обратили никакого внимания, пока не закончили что-то, в чем понимали только они. Иван постоял немного у двери, чувствуя, что, сунься он к мастерам смерти, его пошлют с использованием медицинских терминов. К счастью, мертвец довольно быстро удовлетворил любопытство эльфов, и леди Милена взглянула на сыщика:
— А, привет, южанин! Хочешь знать, чем отравили мастера Тровдорога?
Иван осторожно кивнул. Мало ли о ком идет речь? Потом вспомнил, что в руках у него — папка с делом, открыл первый лист и прочитал: «безвременная кончина мастера Борда Твордорога, проживающего на улице Каменщиков…»
Кивнув увереннее, он спросил:
— И чем?
Эльфийка расхохоталась:
— Самогонкой!
— Самогонка была отравлена?
— Нет, но если бы он ее не выпил, то до сих пор жил бы да поживал в свое удовольствие!
Полюбовавшись ошеломленным выражением лица Ивана, леди Милена приказала помощнику:
— Прибери тут! А мы с мастером Турисом пойдем тяпнем самогоночки. И не помрем!
Сняв перчатки, она бросила их на стол рядом с мертвым телом и поманила сыщика в глубину покойницкой. Там, за громоздкими шкафами с какими-то лабораторными склянками обнаружился уголок вроде бытовки — рукомойник, пара столов — на одном крохотная горелка и все, что нужно для варки кофе, пара совершенно кухонного вида шкафчиков и пара табуретов.
Умывшись, леди Милена достала из одного из шкафчиков бутыль с чем-то темно-бордовым и уже нарезанные сыр и хлеб:
— Ты, мастер, как хочешь, а я полечусь.
Иван подумал, и решил, что эльфийская выпивка вряд ли будет таким же дерьмом, как вчерашнее пиво, поэтому кивнул:
— Немного. А кофе у вас нет?
— Есть и кофе, сейчас малыш сварит. А мы пока давай по капельке.
Рюмки действительно были крошечными, на один глоток, а вкус того, чем угощала леди Милена, вполне соответствовало представлению Ивана об эльфийском здравуре, хотя она и называла жидкость по-простецки — самогонкой.
— Ты же человек? — вдруг спросила леди.
— Да, — удивился Иван. — Неужели не видно?
— Видно, поэтому и говорю, — таинственно усмехнулась леди Милена. — Так вот, нас с тобой этим бы не отравили.
— Чем этим? — нахмурился Иван.
Он понимал, что мастер мертвых просто ломает комедию и хочет поболтать с новеньким, поэтому постарался поддержать ее игру:
— Почему не отравили бы?
— Может, и отравили бы, но мы бы не померли. Яд сонных улиток — забавная штука! Если попадет в желудок человеку или эльфу — вызовет тошноту, понос, рвоту, головокружение, может, даже судороги. Вопрос — сколько съесть. Но помереть мы не помрем. День-другой полежим пластом, а если вовремя промыть желудок — так и дюжины склянок хватит, чтобы организм очистился. Неприятно, но не смертельно. А вот с гномами — другая история. На них сам яд не действует вообще. Желудки у них луженые, может, будет небольшое расстройство… Кстати, самих улиток гномы считают деликатесом, в некоторых гномских ресторациях их даже подают…
— Так почему же он помер?
— Ха! Неужели у вас на юге никого не травили ядом сонных улиток?
— Нет, — смущенно пробормотал Иван, чувствуя себя в чем-то виноватым.
— Темнота! У секрета желез этих улиток есть одно пренеприятное свойство: соединяясь с алкоголем, он превращается в очень сильный яд, вызывающий резкое повышение давления в сосудах, спазмы и судороги по всему телу. Разумный может умереть от остановки сердца.
— То есть бедолага где-то хапнул яда, а опрокинул пару стопок?
— Так и было! — кивнула леди Милена.
У нее внезапно пропало шутовское настроение, и она принялась говорить уже серьезно:
— Заключение я напишу, а пока на словах. Я немного допросила труп — в тех рамках, в каких дозволено. В день смерти мастер Твордорог позавтракал вчерашним вареным мясом и хлебом. Утро провел в своей лавке. Что-то пересчитывал, то ли принимал товар, то ли проводил ревизию — не знаю, разберешься сам. Затем поднялся в жилые комнаты и сел обедать. Перед обедом выпил самогонки — и помер.
Иван задумался, невольно глядя на рюмки. Эльфийка поняла это по-своему, плеснув сыщику еще «здравура». Сыщик взял рюмку, покрутил в пальцах, но пить не стал:
— Леди Милена, я действительно первый раз слышу об этом яде. Можете смеяться. Поэтому два вопроса. Первый: каков он на вкус и запах? Можно ли его подмешать в пищу так, чтобы тот, кто ест, не заметил? И второй: как долго это вещество будет находиться в желудке гнома? В смысле, сколько склянок должно пройти с момента, как гном съел яд, до того момента, когда алкоголь станет для него безопасен?
— Я тебя поняла. Так вот, секрет брюшковых желез сонных улиток имеет чуть сладковатый, достаточно слабый вкус. А вот запах у него сильный и противный, больше всего напоминает запах тухлого мяса. Гномы привыкли в своих пещерах жрать всякую гадость, поэтому их запах тухлятины не отпугивает. Они отваривают улиток с большим количеством пряностей. Точнее даже не так.
Эльфийка лукаво ухмыльнулась, словно собралась рассказать какую-то непристойность:
— Они бросают улиток в кипяток, вытаскивают, очищают от раковин, срезают тонкий слой мяса с «подошвы», в котором содержатся ядовитые железы, а затем тушат остальное с пряностями. Большая часть яда разрушается, но не вся. Остается очень небольшая часть, что делает рагу из этих тварей весьма желанным деликатесом. Конечно, для гномского желудка. Самые утонченные натуры могут сблевануть от одного запаха… но считается, что рагу из сонных улиток, запитое парой рюмок водки, превращает разумного любой расы в неутомимого любовника. Есть мужчины, которые ради такого готовы вытерпеть любую вонь. Впрочем, в гномские ресторации ходят только гномы.
