Что ей сказало про болезнь, – легкие тени под большими карими глазами или прозрачная белизна тонких, длинных пальцев, ответить Дисси не смогла бы. Просто весь её опыт, вся интуиция знахарки говорили, что парень и без цепи далеко не уйдет. А что сидит он на ней постоянно понятно по вытертым до блеска звеньям, соприкасающимся с полом.
В центре низкой комнаты стоял металлический столб, намертво вмурованный одним концом в пол, а другим в потолок. А на нем свободно болталось железное кольцо, с приклепанной к нему цепью, вторым концом крепившейся к металлическому ободу на талии узника. И никаких замков или запоров, все намертво соединено кузнецом. Или магией.
– Я Лертон, – приветливо улыбнулся узник, – садитесь.
– А я Дисси, – отбросив секундное замешательство, знахарка взялась за поставленную Бланом корзинку, – и сначала буду тебя кормить.
И, оглянувшись на спутника, привычно скомандовала:
– А ты иди, глянь, где там Ули.
– Я здесь, – в окно ловко скользнула девичья фигурка, заставив парней на миг остолбенеть от изумления, – а чем это вы там так грохотали?
– Охранника случайно уронили, – невозмутимо солгала Дисси, незачем волновать пациента ненужными ему проблемами, – а где тут вода?
– Вон кувшин на столе, – по смеющемуся взгляду узника было непохоже, что он расстроился происшествием со сторожем, – то-то он так матерился.
– А откуда ты знаешь, что он матерился? – живо заинтересовалась Дисси, наливая в кружку воды и добавляя в нее несколько капель из непонятно откуда извлеченного плоского флакона.
– Что это? – насторожился Блан, неотступно следящий за ее действиями. – Дисси, ты же сказала, что у тебя нет снадобий!
– Я сказала, что не взяла снадобий лечить раны, – качнула она головой, – когда ты будешь слушать внимательно? А это эликсир, восстанавливающий силы, без него я никуда не выхожу из дома. Выпей!
Лертон без колебаний взял кружку и спокойно выпил предложенное зелье, несмотря на сверлящий возмущенный взгляд друга. И только потом, с улыбкой ответил:
– Я учу язык окари, они не все такие вредные как этот Ха-ман, бывает, ночами не хочется спать… А вы кто такие? Почему-то я чувствую… что вам можно верить.
– Это хранительница Дельри-о-тиль, – виновато признался Блан, – сегодня Гадина пригласила их в гости.
И предупреждая вопрос Лертона, пояснил, – она в свой дом всех перенесла, за решетку. А они ее усыпили… а нас освободили.
– Так вот почему вы не приходили целую декаду! – догадался Лертон, – вас отправляли в засаду! И куда на этот раз?
– Сначала ты поешь, а потом мы обо всем поговорим, – Дисси подвинула к нему выложенную в миску еду, – мне кажется, нам нужно очень многое обсудить.
Эниль сердито хлопнул ладонью по прозрачной поверхности камня и она мгновенно погасла. Все-таки он просчитался, и эта женщина его снова опередила. Но рано она радуется, у него есть в запасе очень хитрый ход, и не успеет еще понять эта смеска, что играет против себя самой, как окажется в проигравших. Впрочем… и этого она не должна понять, ведь это вовсе не её война.
Поесть как следует Лертон не успел. Он даже первого куска не доел. Узник так деликатно и бережно откусывал положенный на хлеб ломтик мяса, что Дисси старательно отвела взгляд к окну, посчитав, что его смущает внимание незнакомых девушек.
И в тот же миг вскочила со скамьи, обнаружив черную лапу, крепко вцепившуюся в каменный подоконник. Вторая рука недолго пребывала в неизвестности, протянулась с улицы и закрепилась короткими жилистыми пальцами рядам с первой. И сразу же напряглись тренированные мышцы, сгибая руки в локтях и поднимая к взглядам насторожившейся компании копну рыжих нечесаных кудряшек, а вслед за ней и разъяренную морду охранника. Улидат подобралась, как кошка перед прыжком, но знахарке внезапно пришла в голову замечательная мысль, и она схватила подругу за руку, останавливая.
Всего пары слов, сказанных шепотом по инлински, хватило той, чтобы понять смысл задуманного, и одобрительная ухмылка, змеей скользнувшая по сжатым губам, дала Дисси понять, что ее задумка принята.
– Твоя думать, Ха-ман дурак? – коверкая слова больше обычного, злобно рыкнул на Блана сторож, забрасывая на подоконник мощное тело, – не понять, кто его бросить?
– Не думал я про тебя ничего, – бурчал шпион, оттесненный куэлянкой к столбу, – сам упал, а на меня кричишь.
– Ты сможешь дойти до столба? – шепнула тем временем Дисси узнику, и он ответил утвердительным кивком.
– Тогда иди, очень нужно, – знахарка помогла парню подняться и вновь повернулась к окари.
– А что это ты тут командуешь? Пришел, разорался! Вылезь обратно!
– Женчин? – только теперь страж заметил, что в полутемной комнатушке, кроме Лертона и Блана находятся девушки, – твоя влез окно? И моя влез окно! Твоя прыгать первый!
– Ошибаешься, – Дисси, спокойно и ловко составляющая еду назад, в корзинку, ухмыльнулась так высокомерно, что ей позавидовала бы любая королева, попавшая в такой же переплет.
– Дай! – страж спрыгнул с подоконника, но знахарка, предугадавшая его движенье, в тот же миг оказалась рядом с Бланом.
Стражник прыгнул следом, даже не сомневаясь, что сумеет выхватить вожделенную корзину. Его уже почти привыкшие к полутьме глаза успели рассмотреть очень аппетитные вещи, совсем не похожие на те, что обычно приносили узнику. И теперь он с утроенной страстью жаждал их получить.
Однако неведомая сила, скинувшая его недавно с лестницы, вновь встала на защиту сбежавшего парнишки. Окари с такой силой отбросило от нахально усмехающейся женщины, что он больно ударился о край стола. Ярость, вспыхнувшая в душе воина, затопила его разум бурлящей алой пеной, заставившей позабыть все наставления злобной старухи, которую местные подростки называли командиром. Ха-ман нащупал рядом с собой тяжелый кувшин и, мстительно осклабясь, умело метнул в строптивую гостью.
Дернулся вперед Лертон, загородить собой Дисси, но руки тергилянки, как узник определил вторую гостью, неожиданно сильные для девушки, не дали ему сделать даже полшага. Блан же, по опыту зная, что избежать удара женщина не успеет, непроизвольно втянул голову в плечи, и зажмурил глаза. Едва заметный сквозь веки всплеск света он вначале принял за игру собственного зрения, так бывает, когда резко закроешь глаза. Но потом, по наступившей тишине понял, что стряслось нечто странное, и, поспешив распахнуть ресницы, увидел, как наливаются бешенством желтые глаза окари. Сверлящие сгрудившихся у столба жертв с такой ненавистью, что стало ясно без слов, пока этот дикарь не насладится их болью и кровью, остановить его будет невозможно.
