Нервный смех прорвался у меня хихиканьем, я не выдержал и расхохотался.
Зеленые глазищи сузились и гневно сверкнули.
— Милорд напрасно смеется! Я могу быть очень полезна в качестве вашего телохранителя. Кто заподозрит во мне опытного бойца! Горцы считают, что женщины способны только готовить еду и раздвигать ноги по их желанию! Но вы же не такой примитивный мужлан, Грегори!
О боги, я обречен выполнять приказы и распоряжения женщин!
— У вас есть опыт бойца, Адель?
— Я убила двадцать человек за последние два года — там на юге… по распоряжениям настоятельницы… Вы не верите?
Я смотрел в ее решительные глаза и колебался — она во многом права… Но традиции против этого… Хотя можно обойти и традиции…
— Я приму твою вассальную клятву. Но с условием.
Адель живо опустилась на одно колено.
— Какое условие? Отдаться вам, милорд?
Ее руки потянулись к шнуровке платья…
— Нет моя дорогая! Мое условие — наденешь мужскую одежду и станешь моим пажом, скажем под именем Алан!
— Дурацкое имя, милорд!
— Ты не согласна?
Она потупилась на мгновение.
— Я готова служить вам и в мужской одежде и под любым именем, милорд.
Она произнесла слова вассальной клятвы у моей постели. Я принял ее клятву стоя босым на ледяном полу.
В ПУТИЯ ехал домой. Позади была свадьба, где я был главной персоной. Люди так пресмыкаются перед теми у кого власть, что просто противно.
Позади было прощание с Эларом Тудором и Крейгом. Позади остался город Корнхолл…. Я ехал в повозке, поставленной на полозья. Шестерка лошадей резво неслась по еще не глубокому снегу. Повозка по существу была маленьким домом. Здесь было два дивана, стол и маленькая железная печка, хитроумно размещенная на кирпичах и прикрепленная к стенке повозки. Дым уходил через железную трубу наверх. Алан-Адель подбрасывала в ее жерло березовые поленья. Даже меховые шубы не нужны. Было тепло и уютно. За оконцем мелькали деревья…. Меня сопровождала рота арбалетчиков и десяток горцев с моим добрым Гвеном…. Простодушный Гвен не обратил особого внимания на нового спутника — смазливенького пажа Алана. Но Сэмми сразу все понял и был просто в ужасе от перспективы поездки с бывшей монахиней.
Я вручил Сэмми четыре слитка золота, три как обещано и еще один за молчание. Это его очень подбодрило, и он остался в Корнхолле. Жаль, я так к нему привык…. Он даже научился чистить грязные ногти от траурной каймы…. Когда я взял в руки эти слитки, от них отчетливо запахло сливами.
Я попросил Тудора оказать Сэмми покровительство и защиту. Счастливый бургомистр рассыпался в уверениях своей дружбы и почтения.
Город мне смертельно надоел. Он забирал мои силы и мое время, а взамен я получил страх, беспокойство и плохой сон по ночам.
Я ехал домой. К Сью, к Нелл, к любимым с детства горам… Со мной ехала Адель-Алан. Чем мне это грозило, трудно представить.
Я дремал на диване, завернувшись в плащ, весело трещали поленья в печке. Домой... Домой... Домой… — стучало в голове.
Но коням требовался отдых, да и моей охране тоже.
В маленьком городке Харперхолл мы остановились на ночлег. Адель и я остались ночевать в повозке на диванах. Нам принесли с корчмы ужин. Мои люди разместились в окружающих строениях и на конюшне, на сеновалах…
Не спалось. Мысленно я уже подъезжал к нашему замку. Но еще целый день пути…
— Милорд, вы спите?
— Нет.
— Когда мы приедем в ваш замок?
— Завтра к вечеру, мне кажется не раньше.
— Вы скажете миледи обо мне все?
— От сестры у меня никогда не было тайн. Мы близнецы — как две части одного целого. Если один солжет — другой сразу же поймет.
Адель помолчала.
— Я никогда не видела горы. У вас на севере они просто огромные?
— Словами трудно описать мощь, величие горных пиков. Ты все увидишь своими глазами. Ложись ка спать.
— Я вас смущаю или стесняю. Вот не думала что лорда–дракона можно смутить. До встречи с вами я думала вы старше, лет сорока примерно.
— Это моему отцу было на вид сорок лет…
Постепенно я рассказал Адель о своем отце, о матери, о предательском деянии герцогов Бронкасл и магистра Брокена. О резне в замке. Только о наших отношениях с Сью я, конечно же, умолчал.
— У вас нет постоянной женщины, милорд?
— Постоянной?
— Ну да, жены, подруги, любовницы… Молодых людей это обычно очень беспокоит… Я имею в виду воздержание… Вы можете располагать моим телом….
— Ты девственница?
— Нет, милорд, я потеряла ее три года назад, в первый же месяц пребывания в монастыре… Я совсем не понимаю, что люди находят хорошего в этих действиях... Мне тогда было противно, больно и неприятно... Племянник епископа выбрал меня для развлечения... Это было просто мерзко...
— Ты была с мужчиной один раз в жизни?
— Нет, почему же, пришлось еще несколько раз раздвигать ноги при выполнении приказов, иначе не удалось бы приблизиться к жертвам…
— Адель, ты так спокойно об этом говоришь? Девушки не говорят мужчинам о таком! И как ты можешь предлагать мне свое тело, если для тебя это неприятно и мерзко?
— Я не девушка, я ваш паж — Алан!
Ее манера поведения выбивала меня из колеи.
— Милорд, вы спите?
— Для пажа ты очень назойлива.
— Извините, милорд, покойной ночи.
Как это в ней совмещается — нахальство и напористость и готовность выполнить приказ безоговорочно?
В конце концов я уснул.
Проснулся я под двумя меховыми плащами в объятиях Адель. Она сладко посапывала, уткнувшись носом мне в шею. Руку и ногу она закинула на меня и так уместилась на узком диване. В оконце уже брезжил рассвет. За стеной повозки слышались голоса. Мои люди просыпались. Здесь же похолодало. Печь давно затухла, и при выдыхании облачко пара появлялось перед лицом на несколько мгновений.
Я не двигался — пусть еще немного поспит. Несчастная девочка с искалеченной судьбой. Что же за негодяй ее папаша — барон Сомерсби!
Я гулял по двору после завтрака. Запрягали лошадей в повозку. Мои люди без суеты, седлали коней, готовились к отъезду. Я смотрел на север. В снежной дымке там прятались уже близкие горы…
Топот копыт. Три всадника въехали во двор. Горцы выдвинулись вперед, зашелестели мечи в ножнах.
Самый первый всадник спешился, отбросил назад капюшон. Майлз Гринвуд.
Он приблизился и опустился на колено.
— Милорд, примите мою вассальную клятву…
— Приветствую вас, барон, а где же ваш отец?
