Но меня не арестовывали. Это всего лишь обычный допрос.
— Позвольте мне захватить пальто, — сказала я чуть шёпотом. Я встала и повернулась к детективу раненой рукой. Хардин наклонила голову и вгляделась в красные разрезы и сморщенную кожу.
— Когда вы поранились?
— Сегодня ночью.
— Невозможно. Такие раны заживают несколько недель.
— Вам стоит больше читать. Вы просмотрели те статьи, что я вам отправила?
— Да.
Она уставилась на меня, словно пытаясь прочесть мысли.
— Кто с вами это сотворил? — спросила она, словно она беспокоилась обо мне или что-то в этом роде.
Я сверкнула глазами.
— Разорванное тело внизу.
Она подождала секунду.
— Значит, вы утверждаете, что парень был оборотнем?
Я пожала плечами, накинув пальто, и захватила ключ от квартиры.
— Мне стоит позвонить адвокату?
На улице стояло, должно быть, полдюжины полицейских машин и фургон коронёра. Они блокировали всю улицу. Везде трепетала жёлтая лента. Рой людей в пластиковых перчатках толпился вокруг Зана, собирая улики и складывая их в мешочки. Доказательства. Доказательства, в которых они нуждались.
Слишком много напоказ. Карл всегда предупреждал меня, что подобное может произойти. Он действительно убьёт меня на этот раз.
Кормак и я проехались в милой патрульной машине. Он уже позвонил своему адвокату, который по его мыслям, защитит и меня, если я попрошу.
Я дрожала, думая о разновидности опыта, который получил адвокат, работая на Кормака. Но эй, охотник за головами избежал тюрьмы.
Нас с Кормаком развели по отдельным комнатам. Моя напоминала пресс-центр, в котором я была прежде, размером с небольшую спальню, казённая и без характера. Но на этот раз мне не принесли кофе.
Должно быть, уже четыре утра. Я не поспала и страдала от головокружения. Хотелось попросить стакан воды. Дверь не была заперта. Я открыла её, выглянула в коридор и никого не нашла. Но у меня возникло такое чувство, что попытайся я улизнуть, передо мной нарисовался бы целый эскадрон. Я вернулась в комнату.
Опустила голову на стол, думая о том насколько отстойная выдалась неделя, и задремала. Когда дверь открылась, я резко дёрнулась от испуга и задрожала в пальто. От нескольких минут полудрёмы мне стало только хуже.
В комнату вошёл мужчина лет тридцати, взъерошенный, с зачёсанными назад светлыми волосами мышиного цвета, которые давно не бывали под ножницами парикмахера, щетинистым подбородком, в сером пиджаке, который сидел по фигуре, но всё ещё казался чуть великоват, и скучном коричневом галстуке.
Незнакомец сутулился и нёс портфель под мышкой.
Подойдя к столу, он убрал портфель, чтобы пожать руку.
— Здравствуйте. Китти Норвиль? Я Бен О'Фаррелл. Кормак сказал, что вы нуждаетесь в помощи адвоката.
У него был обычный голос, но он говорил уверенно и смотрел мне в глаза.
— Здравствуйте, — машинально пожала я его руку.
Я попыталась получить о нём больше информации. Он пах средне. Нормально. Пиджак, возможно, нуждался в стирке.
— Не знаю, нужен он мне или нет.
Он пожал плечами.
— Никогда не повредит, когда полицейские вокруг. Вот моя визитка и расценки.
Он достал визитку из одного кармана, ручку из другого и попытался манипулировать ими и портфелем, затем опустил портфель, чтобы написать на визитке, которую вручил мне по окончанию.
Число было большим. И платой всего за один час.
— От вас есть польза? — поинтересовалась я.
— Кормак не в тюрьме.
Я машинально улыбнулась.
— А она ему светила?
О'Фаррелл улыбнулся в ответ и напомнил мне ястреба. Мне стало лучше: по крайней мере, он на моей стороне. Радостно, что я не поддержала обвинения против Кормака той ночью, когда он вломился на моё шоу.
— Вы можете остаться сегодня? Будем надеяться, что на дольше мне ваши услуги не понадобятся.
Он кивнул и пошёл к двери.
— Постойте.
Я вздрогнула, только начав понимать в какую передрягу попала. Он впускал полицейских. Я хотела бежать. Волчица начала нервничать, а мне это сейчас совсем не нужно.
—Я не хочу говорить им, что произошло.
Он задумался на мгновение и ответил:
— Хорошо.
Он выглянул в до сих пор открытую дверь и жестом пригласил кого-то внутрь. Детектив Хардин.
О'Фаррелл занял место за столом и с занятым видом стал рыться в портфеле. Хардин закрыла дверь и встала у двери, скрестив руки и нахмурившись.
— Что наёмный убийца делал в вашей квартире? — спросила она.
Не самое хорошее начало беседы. А есть ли вариант лучше?
Я поглядела на О'Фаррелла. Он уклончиво пожал плечами и продолжил перебирать бумаги. Это означало, что я могу говорить или нет? Я могла отказаться отвечать. Главным образом, потому что не знала, что сказать, а не потому что я что-то скрывала.
— Я позвонила ему. Меня избили, и я нуждалась в помощи. Мы поддерживали связь. С целью профессиональных консультаций.
— И никаких обид по поводу того, что произошло в прошлом месяце, значит?
— Видимо, нет.
— Что покойный делал в вашей квартире?
Я сглотнула, в горле пересохло.
— Не могли бы принести немного воды? — попросил О'Фаррелл. — Спасибо.
С ещё более неприветливым взглядом Хардин выглянула в коридор и кого-то позвала. Секунду спустя нам принесли два стакана воды.
Это всё просто пустая трата времени.
— Вы собираетесь отвечать? — спросила Хардин. Её волосы растрепались во все стороны, а на глазах лежала тень. Она тоже не спала.
— Он… он поджидал, — произнесла я, запинаясь. — Меня. Он хотел причинить мне боль.
Я сделала глоток воды и потупила взгляд. Мне было тяжело говорить.
— Почему?
Я не могла ответить. Не могла говорить. Слишком долго объяснить.
— Тогда вы можете сказать мне, кто ещё там был?
Я не могла ответить и на этот вопрос. Ещё раз я посмотрела на О'Фаррелла за помощью. Хардин тоже посмотрела на него.
— Надеюсь, ей зачитали права Миранды? – сказал он. — Она не должна отвечать на вопросы, на которые не хочет. Она здесь как добровольный свидетель.
Добровольный? Номинально.
— На данном этапе, — ответила Хардин. Она вернулась ко мне: — Тому парню откусила голову не дикая собака, и я вполне уверена, что и не вы. Под ногтями жертвы и во рту нашли кровь. Я готова предположить, что она принадлежит вам, и эта часть вашей истории сходится. Но если так, это означает, что вы были на месте преступления и, вероятно, знаете, кто убийца. Это случаем не тот волк-одиночка, о котором вы мне говорили? Того что мы ищем по подозрению в случаях с растерзанными телами?
