Но мы уже зашли в дом, сели за столик, и я даже разлил по чашкам зелёный чай. Великолепный напиток, который придумали священники, не капли магии, а только смесь трав, но напиток просто великолепный. А его преосвященство всё сидел молча и наблюдал за мной, ну ладно хватит оттягивать момент, всё равно задание поручат именно мне, это уже решено. Так что я прекращаю бегать с чайником и поправлять стоящие кружки, придаю лицу скорбнейшее выражение и сажусь в кресло напротив верховного патриарха и с обречённым видом готовясь слушать.
— Знаешь, сын мой, я порой удивляюсь, как такой человек как ты может быть сильнейшим паладином, но речь не об этом, как шут, честное слово… Как я уже говорил задание действительно очень важное, но я начну с главного, сегодня пробудился меч Указавшего путь.
Ого, прям огого, даже огогошеньки. Меч Указавшего путь, ведь именно на него все мы и молимся используя алтари или порой для простоты свои собственные мечи. Указавший путь открыл людям силу их веры, что она порой даже сильнее магии, и то что её могут использовать, поэтому никогда никто из следующих его путём не молился ему, ведь он тоже был магом. Когда-то один из магов не только открыл людям их мощь, но и вложил в их умы мысли о том, что магия это зло, он указал им путь без магии, и против магии, а их вера стала их оружием.
И ещё он оставил свой меч, завещав наполнять его силой нашей искренней веры, чтобы когда придёт момент великой битвы со злом он стал оружием в руках достойнейшего паладина, чистейшего и телом и душой. Великая битва произойдёт тогда, когда один из магов поставит мир на край гибели, а себя избавит от смерти и возомнит новым творцом. И тогда, когда вся нечестивая магия мира будет бесильна, лишь священное оружие, наполненное верой простых людей, сможет его поразить. И все эти годы наша вера наполняла меч, как и амулеты, защищающие от магии, но сейчас впервые меч откликнулся на молитвы, а это значит, что грядёт великая битва. Постойте, это мне что ли придётся… чистейший и телом и душой? они издеваются?
— Да, сын мой, близок день великой битвы, и ты должен принести меч к нам, дабы он выбрал себе обладателя, который сразит то зло, которое зародилось в империи, всех проклятых магов. Мы знали что угроза исходящая от империи Харр велика, но даже не предполагали, что она станет колыбелью зла, разрушающего наш мир.
Всё же не я, немного полегчало, стоп.
— Но разве меч Указавшего путь хранится не у вас?
— Слишком велика была опасность, что кто-то захочет им воспользоваться для своих низменных целей, и поэтому сам Указавший путь спрятал его и лишь теперь, когда он пробудился, мы знаем где он. Меч лежит в туманных горах. Для меня не секрет некоторая твоя мягкость по отношению к магам, хотя это и никогда не мешало твоему служению. Но теперь она даже поможет. Меч лежит высоко в горах, примерно на границе между погрязшей во тьме империи Харр и другими государствами, в которых начала процветать религия поклонения тьме. Но мы не можем раньше времени открыть врагу наше вмешательство, поэтому лучше будет пройти через сапфирное королевство и лишь у самых туманных гор свернуть на восток. Многие паладины не смогли бы спокойно ходить в королевстве из-за их отношения к магам, но у тебя это получится. Ты должен будешь не сражаться с ними, а просто пройти. Тебя снабдят деньгами, лошадь возьмешь в там же, где и перед другими заданиями. Помни, теперь мы будем слишком далеко, и даже наша вера не сможет защитить тебя от магии, но я вручаю тебе амулет, хоть он лишь предупреждать о близости магов, даже на таком большом расстоянии мы сможем дотянуться до него, и он окажет тебе хоть такую небольшую помощь.
Верховный патриарх уезжал в своей карете, а я стоял и держал в руках вручённый мне амулет. Ну что ж, значит я должен лишь принести меч сюда, а потом он уже сам выберет себе владельца, пора собираться и отправляться в путь, дело и вправду важное, и чем быстрее я справлюсь тем лучше. Свой доспех я взять не могу, он слишком хорошо известен некоторым магам. Но вот без мечей я точно за границу государства не выйду, уж слишком это задание кажется опасным, просто не верю я что всё пройдёт гладко, не верю…
И вот я верхом на коне и с приличной суммой денег подъезжаю к границе, мечи привычно спрятаны за спиной и внушают уверенность, а амулет успокаивающе холодит грудь. Даже не знаю от чего я так волнуюсь, хотя ведь впервые покидаю границы знакомого мне мира, с пяти лет, когда я впервые сюда пришёл я был здесь, конечно все три государства немного отличаются друг от друга и я видел это, когда бывал в них, выполняя задания. Но теперь всё совсем по другому, совершенно другой мир живущий по другим правилам. Что же я там увижу? Убедит ли меня это в правильности моей веры, или я наоборот в ней разочаруюсь? Вот всегда у меня так, вроде предстоит важное и опасное задание, а я размышляю на отвлечённые темы, хорошо хоть не гремасничаю, а то иправда пора было бы в шуты уходить.
Граница давно позади, и теперь я всего лишь странствующий наёмник, именно под таким предлогом я въехал в соседнее государство, сейчас уже почти обогнул лес друидов по широкой дуге, и скоро можно будет двигаться почти по прямой. Друиды, пожалуй единственные из магов к которым терпимо относятся наши патриархи, точнее они не трогают нас, а мы не трогаем их, так и делаем вид что друг друга нет, хотя и располагаются наши территории достаточно близко. Но испытывать судьбу не стоит, поэтому я и сделал такой крюк в самом начале пути.
Амулет на груди начал нагреваться, вот и первая встреча с магом, главное быть спокойным, если это друид то проблем не будет, они вообще остальных почти не замечают, больше с растеньями да животными общаются. Но вот если это какой-нибудь другой маг. Главное спокойно, у меня же на лбу не написано что я паладин. Я странствующий наемник, буду повторять, пока см в это не поверю. Я странствующий наемник. Я странствующий наемник. Я странствующий наемник.
Какая всё-таки странная штука жизнь, когда-то меня считали толи гением, толи сумасшедшим, а некоторые и тем и другим. Да я и сам так считал иногда. Потом этот глупый спор в результате которого я несколько столетий проторчал в башне практически в полном одиночестве, правда обрёл некое подобие бессмертия и избежал гибели в войне, с другой стороны поучаствовать наверно стоило. Я постепенно превращался в по-настоящему сумасшедшего духа, живущего только жаждой убийства. И, наконец, некоторое прояснение, в момент которого ко мне пришёл мальчик, желающий учиться, тогда я ухватился за него как за соломинку, дающую мне шанс сохранить рассудок, а возможно и вырваться из той самодельной тюрьмы.
