– Лана, ты понимаешь, о чем ты меня спрашиваешь?
– Мне нужно знать это.
– Я ещё раз повторю, ты понимаешь, что ты спрашиваешь у меня? И зачем это тебе нужно? – Март поджал в замешательстве губы.
Так он строил свою физиономию, когда не понимал, чего от него хотят, и боялся ответить неправильно.
Я отвернулась и попыталась посмотреть в ту сторону, где стоял Лахрет, но ничего не увидела. Грузовой флайер закрывал нас ото всех любопытных глаз. Поднесла пальцы к губам и ничего не ответила. Задумалась.
– Лана, популярно объясняю несведущим особам, что подобные вопросы задают тогда, когда хотят открыться в своих чувствах к другому. Теперь ты понимаешь, о чем ты меня спрашиваешь? – он повернул моё лицо к себе и заглянул в глаза.
– Март, Лахрет показал мне, что он видит, - взволнованно произнесла я.
Рука брата дрогнула. Вместо ответа он схватил меня цепко за локоть и повел к лифту. Угрюмо насупив лоб, молча, вызвал его. Довёз все в том же молчании до моего этажа, ввел в комнату и лишь потом с самым серьезным лицом, какое он мог сотворить, заговорил:
– Лана, тебе нравится господин Лахрет Ноа?
Я удивленно опустила взгляд, заломив руки. Понятно, к чему он клонит. Я еще в лифте сама начала доходить до правильного вывода. Ответила:
– Не знаю.
– Я так понимаю, что ты знаешь, что он признался тебе в своих чувствах, но просто не хочешь себе в этом признаться. Я прав?
– Прав.
– Сомневаешься?
– Да.
– Причина?
– Я не знаю его. А он – меня. Какие могут быть чувства? – я пожала плечами.
Март сел на диван. Я покосилась на белоснежную королеву. Забава спала крепким сном младенца. Брат похлопал ладошкой рядом, приглашая меня сесть. Я отрицательно покачала головой. Что-то не хотелось сидеть. Вместо этого я продолжила:
– Я всегда думала, что прежде, чем открываться в чувствах, надо узнать человека. Увидеть его характер, качества. Узнать его недостатки. Понять, смогу ли я их принять? Ну, и тому подобное… А тут…
– Ланочка, - Март терпеливо вскинул очи горе, - у наездников многое происходит по-другому. Мы пару выбираем себе не так, как остальные, - Март уже с большой легкостью относил себя к сословию наездников, чего нельзя было сказать обо мне. Я сомневалась во всем и во всех. Верила с трудом в очевидное и сильно всего боялась. Поэтому Марту часто приходилось напоминать мне, что я – кашиасу и наездница ниясыти-королевы. - У нас очень обострены чувства и инстинкты. Очень. Понимаешь? Мы видим то, что другие не видят. Мы слышим то, что другие не слышат. Мы чувствуем то, что другие не чувствуют. Ты должна уже сама была это давно понять. Твоя Забава очень сильная. Намного сильнее, чем должна быть в ее возрасте любая королева. Она с легкостью в свои два месяца делает то, что не всякая нира сделает в год. Ты легко видишь ее глазами то, что многие нириты через полтора года учатся с усилием воли увидеть. Многие в твоей Забаве видят могучую будущую королеву. Я, например, даже взял смелость думать, что она станет Старшей Королевой! – он сотворил страшные глаза. - Эту уверенность в себе и стремление развивать свои способности Забаву побуждаешь именно ты, Лана. Ты сама не понимаешь, что! значат твоя любовь, нежность и забота для нее. То, что ты с такой легкостью ей отдаешь так искренно и открыто, не сравнится ни с какой кашиасу до тебя, лана. Понимаешь, к чему я веду? – Март посмотрел на меня снизу вверх из-под лба.
– Не совсем, - я глотала каждое его слово.
Он терпеливо выдохнул.
– Лана, это все говорит о тебе больше, чем все твои слова и поступки. Поэтому нам не надо долго узнавать человека, чтобы понять, подходит он нам или нет. А твой запах… - тут он дрогнул и нервно сглотнул. – Он очень яркий и сильный. Я уже привык к нему, но все так же продолжаю видеть образы… они мне до сих пор нравятся… Но ты не подумай ничего обо мне! Я просто отвечаю на твой вопрос, и это совершенно не относится ко мне! – он, неожиданно для себя, испугался. – Эти образы вызывают легкость, уют и покой, и в то же время стихию ярких впечатлений…- он замялся.
– Это как смотреть на закат в горах в цветущем весеннем саду? – поинтересовалась я.
Он удивленно вскинул на меня взгляд.
– Что-то в этом роде, - протянул удивленно он. – Именно это Лахрет показал тебе?
– Да.
Март озадаченно кашлянул и на минуту задумался. Потом продолжил:
– Он не лгал тебе и был искренним. Хотя… в таких вещах нельзя солгать по определению. А еще трудней передать тебе их, если их нет, - он немного закачался на диване от эмоций. – Я тоже… это вижу.
Я лишь заморгала чаще.
– Что это значит?
Март ответил не сразу:
– Прежде я хочу тебе сказать, что всегда буду тебе братом, хоть и не родным. Но те чувства, которые ты вызываешь у других… искренни. Будь это гнев, симпатия, раздражение, зависть. Тебе сложно лгать. Женщины тебе завидуют. И немало. Мужчины же… они восхищаются тобой и… питают особое расположение.
Я слегка наклонила голову в задумчивости. То, что он мне говорил, сложно было сразу принять. Я смотрела на себя совсем по-другому, и явно эта немного заниженная самооценка пришла ко мне с детства, а не здесь.
– Март, но ведь я совсем не красавица! Ведь рядом столько прекрасных девушек! Даже та самая Саргона… Она же великолепна!
Март засмеялся.
– Ланочка! Ты много, значит, не понимаешь и не знаешь об ириданских мужчинах! Мы привыкли к внешней красоте. Мы живем среди красивых людей. Красота – это обычное дело. В ней нет ничего особенного. Настоящая красота для нас живет в глазах, отражается в сердце, в теплоте, в доброй улыбке. Посмотри в зеркало, улыбнись, - голос Марта задрожал. – Ты же самая красивая девушка в мире! Твои глаза так искренни, так прекрасны, так честны, добры. Поверь мне, Лахрет был весьма искренен с тобой и сказал то, что видел. Если ты заметила, такие как он долго не думают. Они знают, чего хотят и им достаточно лишь взгляда, чтобы увидеть сущность человека. А твой запах лишь усилил эффект.
– А что ты скажешь по поводу моего положения как кашиасу? Может, он ищет путь к расширению власти? Что ты об этом скажешь?
Март растянул лыбу до ушей, желая тем самым вызвать доверие к его словам.
– Ну, это еще один жирный плюс в его сторону, но…- он покачал головой.
– Как «но»?
– Меня, например, это крепко пугает. Ты дашь мужу власть, это правда. Большую власть. А вместе с нею и огромную ответственность за жизни других, их успех и благополучие. Он должен уметь их защитить и справедливо судить. Он должен быть сильным духом. Иначе… Ир пострадает… Иридания пострадает! – опять он сделал страшные глаза. Это меня пугало. - Лана, не каждый сможет быть хорошим лортом. Ты вообще, понимаешь, что ты! ты, Лана, а не люди Ира, выбираешь того, кто будет вести их в будущее. Каким оно будет? Это будет зависеть от того, каким будет твой муж. Я, например, не хочу брать на себя такое ярмо. Слаб я, не потяну такое бремя.
