Роллена сделала ещё шаг назад и уткнулась спиной в ничего не понимающего Борга.
— Ой!
Рыжий поймал ладонь девушки, не давая стилету выбраться из ножен, а со стороны могло показаться, что великан ухватил красавицу за бедро с совсем иными намерениями. Сам Борг, заметив удивлённо-смешливые взгляды, Поллана и мой, сообразил, как его действия выглядят для всех присутствующих, и почему-то начал темнеть лицом, но не от гнева, как, возможно, должно было быть, а от медленно накатывающего на щёки румянца. Каким способом лучше всего скрыть смущение? Правильно, переведя тему на максимально далёкое от себя расстояние!
— Да что здесь происходит?!
— Сия молодая пара, похоже, ввязалась в очень серьёзное дело, — улыбнулся наблюдатель. — И теперь, следуя процедуре, надлежит провести расшифровку записей печати. Единственная трудность состоит в том, что по чистой случайности сии записи оказались на теле этой девушки, а она, будучи особой юной и не привыкшей к суровым будням Опоры...
Борг перевёл взгляд на белокурый затылок, находящийся прямо у него под подбородком:
— Сударыня, это необходимое действие, и вам вовсе незачем стыдиться.
— Разумеется, разумеется! — подхватил Йерис. — Пойдёмте уже, а то я начинаю терять терпение!
Роллена ещё сильнее вжалась в грудь великана, словно ища поддержки и защиты. Рыжий осторожно убрал руку с девичьего бедра и, едва касаясь пальцами кружевных рукавов платья, развернул сестру Королевского мага лицом к себе.
— Вам необходимо это сделать.
Никогда бы не подумал, что голос Борга может звучать так нежно и ласково. Наверное, именно этих ноток и не хватало Роллене, чтобы собрать всё своё мужество и согласно, пусть и чуть неуверенно, кивнуть.
— Вас смущает тот, кто будет записывать шифр?
— Не... Немного.
Рыжий показал Йерису кулак за спиной девушки. Смотритель противно хихикнул.
— Я тоже буду вас смущать?
Роллена подняла голову и всмотрелась в карие глаза.
— Не знаю.
— Это лучше, чем «немного», правда?
Борг сгрёб со стола смотрителя пачку чистых листов и письменный прибор.
— Кабинет свободен?
— Да кому ж там быть в такое время?
— Замечательно. Идёмте, сударыня. Не будем мешать другим делам.
Пропустив девушку вперёд, рыжий остановился на пороге комнаты, обернулся и, очень медленно выговаривая слова, обрисовал всем присутствующим их возможное будущее:
— А кто попробует мешать нам... Пусть только попробует.
Дверь закрылась, опуская завесу тайны над ближайшим будущим Роллены и Борга, но не застыла в благоговейном покое, а спустя несколько вдохов вновь распахнулась, пропуская в комнату ещё одного моего старого знакомца, на сей раз не украсившего свою одежду знаком принадлежности к лекарской гильдии, что само по себе уже было странным, поскольку Гизариус мог носить таковой знак с полным на то основанием. Тем более что год после нашей последней встречи прибавил другу Рогара грузности, но, как ни странно, не внешней, а внутренней, той, которую принято называть чувством собственного достоинства.
— Вот так всегда, кому-то достаются красивые девушки, а кому-то хладные мертвецы! — с наполовину искренней, наполовину наигранной горечью посетовал лекарь и тут же, сделав тон предельно строгим, поинтересовался: — Труп, надеюсь, хладный?
Поллан неопределённо улыбнулся, а Йерис вдруг спешно углубился в раскопки бумаг на столе, всем своим видом показывая, что не намерен отвечать на глупые вопросы.
— Понял: лучше поторопиться. Кто-нибудь составит мне компанию? А то, поверьте, мертвецы — самые удобные, это правда, но и самые скучные собеседники на свете!
— Я, если вы не возражаете.
Гизариус посмотрел на меня с таким выражением, словно хотел сказать: «а твоё волеизъявление вообще не имеет значения, пойдёшь в обязательном порядке», но я слишком рано порадовался, что смогу перекинуться с лекарем парой слов наедине, потому что наблюдатель, покряхтывая, поднялся со стула.
— Идёмте, чем короче будет цепочка ртов и ушей, передающих сведения, тем быстрее мы доберёмся до истины.
Для осмотра доставленного с помощью городской стражи тeла нам пришлось спуститься на этаж ниже, в подвал, но не в самую его глубину, потому что, как красноречиво подмигивала лестница продолжением своих пролётов вниз, в недрах Опоры существовали секреты поважнее неопознанных трупов.
Неудавшийся убийца лежал на столе, завёрнутый в не первой свежести полотнище, видимо, ту самую пресловутую «пелёнку», из-за ветхости которой расстраивался Поллан. И в самом деле, беглый взгляд на Втором Уровне зрения показал, что в контуре заклинания, переплетённого с нитями ткани, осталось совсем немного Силы, в результате чего всё магическое сооружение держалось на честном слове создававшего его мастера. Гизариус, не имевший к чародейству ни малейшего касательства, примерно в одно время со мной выяснил то же самое, но более привычным лекарю способом: откинув край полотна и дотронувшись кончиками пальцев до кожи на шее мертвеца. А выяснив, не преминул разразиться горьким сожалением:
— Ай-ай-ай, мастер Поллан, ну как же так можно? Понимаю, что мало кому по нраву возиться с «пелёнкой», но, чтобы зачаровать новую, не одна жадная рука залезет опять в карман казны. Или вам опять предложат услуги недовыпускников Академии?
— Заполучить выходца из Саэнны сложнее, чем может показаться, даже если ваша фантазия безгранична, мастер Гизариус, потому обходимся тем, что имеем... Но вы правы, разумеется: легче поддерживать в надлежащем состоянии уже подготовленный к службе предмет, чем раздобывать новый. И я прослежу, чтобы виновные в небрежности непременно понесли...
Лекарь трагически махнул рукой:
— Если речь идёт о Йерисе, то понесёт он домой вовсе не результат наказания и чувство вины, а монеты, выделенные на покупку нового заклинания! Впрочем, хватит о нём. У меня есть дело, и, чтобы не задерживать вас, я в первую очередь начну, пожалуй, его делать.
— Разумеется, мастер Гизариус, разумеется. Мы не будем вам мешать, тем более надо выяснить обстоятельства, оставшиеся вне трупа.
Поллан повернулся ко мне:
— Итак, начнём по порядку?
— Что вы хотите услышать?
— Всё. Не более и не менее.
— Но разве до расшифровки записей будет правильным...
Наблюдатель смешливо фыркнул, а находящийся за его спиной Гизариус показательно поднял страдальческий взгляд к потолку.
— А вот мы и сравним ваши слова, сказанные тогда и сейчас. Что, стало не по себе?
Я решил не тревожить своего собеседника игрой в самоуверенное спокойствие и признался как можно искреннее:
