— Вас под охраной повезут в любую, выбранную вами башню. Никто из вас не вернется на поверхность. Колония для вас отныне закрыта. Бессмертие не для вас. У вас была возможность прожить тысячу лет, но вы сами лишили себя ее!
Вам не причинят вреда. Вас отвезут в башни и отпустят. Там вы умрете — не через тысячу лет, а через тридцать, сорок, может быть, пятьдесят. Я лишаю вас благ бессмертия и таким образом приговариваю к естественной смерти.
Возвращайтесь в башни. Вы нам больше не нужны. Суд окончен!
"Всем башням! Вы больше не должны платить дань кориумом колонии Плимут. Вы должны платить ее правительству Венеры. Мы берем на себя контроль за планетой. У нас есть средства подкрепить наши требования… Колонии Плимут: приземлите все ваши самолеты, иначе они будут уничтожены в воздухе!"
Триангуляция не смогла установить источник сообщения. Он передвигался. Очевидно, передача шла из различных пунктов в море или в воздухе, хотя и радары не смогли найти в атмосфере Венеры ни одного неопознанного объекта.
Ответ Сэма был краток:
— Сдавайтесь!
— У нас есть средство подкрепить наши требования… На всех экранах башен и колонии появилось лицо Сэма.
— Колония Плимут организовала прочную оборону. Впервые мятежники выступили открыто. Теперь мы можем найти их и уничтожить. Мы найдем их. Смотрите наши телевизионные репортажи. Отправлены специальные корабли для охраны моря над всеми башнями. Неопознанный самолет, приблизившийся к колонии Плимут, был обстрелян и отступил на юг. Мы принимаем все возможные меры предосторожности. Я вынужден заняться своими обязанностями. Один из наших офицеров будет постоянно информировать вас.
Сэм был в своей башне один. Уже много месяцев он управлял аппаратурой в одиночестве. Кое-что можно было наладить, но главное зависело только от него самого. Задача будет нелегкой.
С моря пришло очередное послание:
— Приземляйте свои самолеты, колония Плимут! Вы не выдержите атомного нападения!
В сознании всех слушателей в башнях возник один и тот же образ: черный пластиковый шар, символизирующий погибшую Землю. Атомная война на Венере?! Ведь атомная энергия так легко выходит из-под контроля!
На экране виднелись джунгли. Самолеты Сэма обыскивали поверхность Венеры в поисках убийц, назвавших себя "правительством Венеры".
— Это ультиматум. Вам дается сорок восемь часов. После этого одна из башен будет уничтожена.
Атомная бомба?!
Это был старый, ужасающий кошмар, постигший расу семьсот лет назад.
Сорок восемь часов?
Время снова вернулось в башни.
Два самолета, подлетевшие слишком близко, были сбиты. Взрыва не последовало. Но угроза, заключенная в атомной боеголовке, приближалась.
Сэм сказал:
— Мы отзываем своих людей, занятых расширением колонии. — Его усталое напряженное лицо исчезло с экрана, сменившись изображением обширного расчищенного пространства на морском берегу со знакомой стеной джунглей на заднем плане. Виднелось несколько строений, незаконченных строителями.
— Мятежники еще не найдены, наши самолеты продолжают поиск…
На экране появились синие джунгли, видимые сверху.
— Сорок семь часов. У вас сорок семь часов. Колония Плимут, посадите свои самолеты.
Время…
— У вас сорок шесть часов…
Страх охватил башни. Толпы заполняли все Пути, собирались на перекрестках, где стояли большие общественные экраны. Захария Харкер сказал Кедре:
— Политика похожа на организм. Пути — кровеносная система. Когда собираются слишком большие толпы, возникает опасность… как это?.. Невризмы…
Он взял ее за руку.
— Не волнуйся, моя дорогая. Что-нибудь придумаем. У нас еще сорок пять часов.
И Господь сказал…
"Идите в землю, которую дал я Аврааму…
в землю, текущую молоком и медом…
И сыны Израиля прошли по дну моря, как по сухой земле,
и вода стеной стояла справа и слева от них.
(Исход.)
Семьсот лет назад происходил последний исход человеческой расы. Сегодня он начался вновь. Перемещение огромных масс было слишком сложным, чтобы мог руководить один человек, и впоследствии люди, оглядываясь назад, могли вспомнить лишь страшное смятение, истерию, близкую к панике, слепой протест против судьбы и в то же время сосредоточенное движение, подчиненное общему замыслу. Люди башен научились послушанию. Теперь они делали то, что им приказывали, неохотно, испуганно, но подчиняясь приказам тех, кто приказывал достаточно властно.
Кедра в последний раз осмотрела свою прекрасную комнату. Взгляд ее был долгим и спокойным, как сама комната.
— Мы не вернемся, — сказала она. Захария Харкер, ожидавший ее у выхода, спросил:
— Почему?
— Вы знаете, что мы не вернемся. И это хорошо. Я ненавижу Сэма Рида. Он всегда заставлял меня глядеть в лицо неприятной правде.
— Интересно, сможем ли мы доказать, что он лжет? Кедра покачала головой:
— Сейчас это уже не имеет значения. Мы знаем методы Сэма.
— Вы готовы, дорогая? Лифт ждет.
— Да, — она вздохнула, поворачиваясь к двери. — Я не верю, что отправляюсь на смерть. Я отстою свое существование.
Он засмеялся.
— Я испытываю то же самое. Человечество снова выходит из моря на сушу, но даже Сэм Рид не может заставить нас полюбить этот переход.
— Он пожалеет об этом. — Она заколола плащ у горла и пересекла комнату, ступая по мягко пружинящему полу, по которому никогда не пройдет больше, разве что из любопытства — лет через сто.
Захария поглядел ей в лицо и ничего не сказал.
— Я знал, что вы что-то задумали, когда позволили уйти этим мятежникам, — сказал Хейл. — Не в вашем характере отпускать кого-либо просто так, если вы можете его использовать.
Сэм взглянул на него из-под сдвинутых бровей.
— Вы хотели колонизировать поверхность, теперь она колонизирована, — сказал он.
— Подводные лодки без экипажей, самолеты с автопилотами, управляемые на расстоянии, — и все это заготовлено заранее, — сказал Хейл и покачал головой. — Ну что ж, вам это удалось.
— Через двенадцать лет, — спокойно ответил Сэм, — они хорошо акклиматизируются… Еще через двенадцать им здесь так понравится, что невозможно будет их выгнать.
Хейл с минуту смотрел на Сэма своим пристальным взглядом, который уже так много видел на Венере. Наконец он заговорил:
— Помните, что случилось с Моисеем, Сэм Рид? — спросил он негромко и, как классический протогонист, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел.
