Ознакомительная версия.
Мне стало скучно. Я понимал, что он действительно хочет мне добра, и, с его точки зрения, всё выглядит совершенно нормально и естественно. Вампиры не могут любить — это общеизвестно. Гончие убьют Сабрину (постаравшись обставить её смерть как ещё одно учебное пособие!), а потом беспроблемно отпустят меня под честное слово. Понятно, что я не попрусь неизвестно куда с кровавыми планами мести, клятвенно намереваясь вырезать всех, кто имел хотя бы касательное отношение к её гибели. Практиканты разъедутся по своим городам и весям, где находится база Ордена — не знает никто. Если предположить, что я обязан довести до конца святое дело возмездия, — в живых не должен остаться ни один, а это надолго. Можно посвятить охоте на охотников всю жизнь, но что я получу в результате, кроме выжженной души…
— Увы, вынужден отклонить ваше предложение.
— Мы и не ждали, что вы так легко согласитесь. — «Кондор» бросил окурок на пол, раздавив его каблуком. Потом сунул руку в нагрудный карман, извлекая сложенный вчетверо лист бумаги. — Позвольте кое-что зачитать, если я ошибусь — поправьте. Данная информация предоставлена вышестоящими чинами вашего сообщества. Итак, вы — энергетический вампир, достаточно редкий и обладающий определённой мощью. Хотя правильнее было бы сказать — неопределённой… Умеете одним взглядом обессилить практически любого противника, а при необходимости и нескольких человек. Кроме того, способны аккумулировать энергию, собирая её для направленного удара. Пример — небезызвестный вам мятный вампир-извращенец… Вроде всё. Ничего не пропустил? Так что мы вполне отдаём себе отчёт, с каким противником имеем дело. Но… сейчас вы не в лучшей форме. Напиться энергии вам неоткуда, вы — художник и пользуетесь чувствами слабых женщин. Здесь их нет. Взять хоть каплю силы у вашей подруги слишком рискованно, она может потерять контроль, непроизвольно дернуться, и тогда… серебро сделает своё дело. Признайте, что на данный момент вы не в состоянии нам помешать…
Я внимательно смотрел ему в глаза, надеясь этим отвлечь противника от происходящего у него за спиной. Нет, ничего угрожающего здоровью там не было, просто из кованой двери заговорщически высунулась узкая физиономия Енота…
— Как видите, нам дали достаточно полное досье. — «Кондор» встал, делая знак напарнику. — Думаю, вам хочется провести последние часы наедине. На закате баронесса покинет этот мир. Вас выпустят послезавтра и… всё же подумайте над моим предложением. Честь имею!
— Один вопрос, — мелодично подала голос невозмутимая Сабрина. — Что будет с бедной девочкой?
— Вы о курсантке Лопатковой… — обернулся охотник, немного помедлил, но отвечал как всегда честно и откровенно: — Она отлично справилась с заданием и могла бы занять достойное место в наших рядах. Но у неё на шее следы вампирьих зубов. Мы все отлично понимаем, что это значит.
— Я отсосала яд, ей ничего не грозит.
— Очень может быть… Весьма сожалею, но у нас нет времени на проверку и нет права на такой риск. Через день все сдавшие практику отправляются по своим регионам, цена возможной ошибки слишком высока. Ева всё равно уже потеряла доверие товарищей и наверняка сорвётся первая. Подозреваю, что в ближайшее время с ней произойдёт несчастный случай…
Лицо Капрала вытянулось и исчезло. Дверь за «кондорами» захлопнулась с традиционно безнадёжным лязгом. Я поднял глаза на Сабрину и увидел, что по её щекам катятся медленные злые слёзы. Мне нечем было оправдаться, подходящих слов для утешения тоже как-то не находилось, молиться мы не умели. Или не смели, молитва вампира не просто смешна, а скорее пошло-святотатственна по своей сути…
— Знаешь, у меня такое впечатление, будто бы им известно о нас всё. Каждый наш шаг, каждый поступок, каждое наше убежище, где мы могли бы преклонить голову. Им дали сведения о тебе, теперь вот обо мне, а если вспомнить вторую атаку, то и о беспомощности нашего армейского привидения Гончие тоже знали. Это наводит на мысль…
— Дэн, сколько у нас времени до звона колоколов?
— Что? — запнулся я, женщины вечно отвлекаются от главного, зацикливаясь на деталях. — Извини, наверное, часа два-три, не больше.
— Тогда поцелуй меня, — робко попросила она. — Кто знает, будет ли ещё такая возможность…
— Надеюсь, что да! — Я вспомнил о Еноте, этот отчаянный матерщинник будет бороться за нас до последнего, и кто знает, что взбредёт ему на ум. — Но, разумеется, это не повод, чтоб я хоть на секунду отказался от столь заманчивой перспективы.
— Ага, я совершенно беспомощная, вся в цепях, едва не кричащая от боли… Тебе это нравится, противный?
— Не то слово…
Опираясь спиной о стену и скрипя зубами, сдерживая стон, мне удалось встать. Шаг, другой… я упал на колени, едва не толкнув Сабрину. Потом осторожно дотянулся до её губ…
Эта женщина обладает гипнотической силой — с ней я забываю почти обо всём. Беды, проблемы, жизненные сложности, неурядицы и прочее словно бы растворяется в холодном пламени её поцелуев. Физическая боль отступила почти сразу же, а вот душевные муки скорее даже усилились. Одна мысль о том, что мы можем навсегда потерять друг друга, казалась непереносимой, придавая поцелую вкус последнего причастия…
За дверью вновь раздались шаги, на этот раз более лёгкие и прыгучие. Знакомая походка… Потом кто-то с кем-то переговорил, придушенный вопль, звук упавшего тела. Если на этот тарарам не сбегутся все Гончие, я перестану их уважать.
— Это она? — не особенно удивилась моя подруга.
— Стопроцентно, — уверенно подтвердил я.
Из стены бочком-бочком протиснулся бравый Енот, молодцевато вытянувшись, стал в центре подвала и, картинно козырнув, доложил:
— Позвольте представить, ё…ма! Спортсменка, каратистка, рядовой запаса и просто героическая деваха — Ева Лопаткова! Как она этого мордоворо-та — п…ма, п…ма, п…ма! Я тока вздрагивал…
Из-за распахнувшейся двери высунулась рыжая охотница, встрёпанная, как ёршик для мытья посуды. Она лихорадочно перебежала взглядом от меня к Сабрине и наоборот. Нужных слов, как всегда, не находилось, но ей их с успехом заменяло невнятное сопение и пыхтение.
— Закрой дверь, пожалуйста, сквозит… — вежливо попросил я. У Евы задёргалась щека, наверное, нервный тик…
— Он… мне… они… сказал, что они…
— Дэн, когда я научу тебя быть вежливым с провинциальными девушками?
— Боже, неужели я невежлив?!
— Ты её пугаешь! Своим показным равнодушием ты оказываешь неотвратимое психологическое давление, разрушающее внутренний мир ребёнка. Так нельзя, милый! Прояви чуть больше такта и понимания, будь терпелив и сострадателен, включи в ваше общение элемент игры, тогда она сама потянется тебе навстречу и доверчиво раскроет свои самые сокровенные тайны…
Ознакомительная версия.
