Ознакомительная версия.
— Да добей ты его! — прорычал наконец энгах-монстр. — Что нам здесь, до завтра торчать?
— Еще минуточку, — попросил Джемулан. — Вы можете идти, если хотите.
— Нет уж, нам велено убедиться, что дело закончено, — возразил энгах-человек, целясь в меня из бластера. — Если ты не заканчиваешь, я сам закончу.
— Не надо, — поднял меч Джемулан. — Я хочу сделать это сам.
— Как скажешь.
Джемулан размахнулся, собираясь всадить клинок мне в голову. Мы с сидом встретились взглядами — и я не увидел в его глазах ничего. Ни радости, ни самодовольства, ни жажды убийства. Он смотрел с предельным равнодушием — так коллекционер смотрит на очередную бабочку, которую наколол на булавку.
И вместе с тем двигался он нарочито медленно, явно оттягивая последний момент.
— Какого хрена ты тянешь?! — прохрипел я, чувствуя, как в груди копится злость.
— Смерть — это высшее искусство, — неожиданно ответил Джемулан. — Умирая, ты создаешь последнее в жизни произведение, и чем дольше длится агония, тем прекраснее оно получается. Я не люблю это портить.
У меня аж челюсть отвисла. Я и до этого знал, что Джемулан отморозок, но не думал, что он отморозок эстетствующий.
И вот тогда меня прорвало. За минувшие месяцы я всеми силами старался привести в лад свою душу — и вроде бы добился неплохих результатов. Во всяком случае, демонистость никак себя не проявляла, пока я дрался с энгахами. Я злился, конечно, но это была обычная, нормальная злость.
Но теперь выяснилось, что я не уничтожил Тьму в себе, а лишь загнал ее поглубже — и она только и дожидалась, когда сможет вырваться.
Я полностью утратил контроль над собой. Время остановилось, Джемулан замер с подъятым мечом — и я словно со стороны увидел, как мое искалеченное тело взметается кверху и перехватывает клинок когтями. Я увидел, как на крыльях заживает перепонка, как у меня отрастают новые ноги и хвост — и все за считанные мгновения. Я увидел, как раскрывается моя пасть, и из нее вырывается облако плотного зеленого тумана.
Клинок рассыпался у Джемулана в руках. Сид остолбенело посмотрел на рукоять с рубином, открыл было рот… и поперхнулся. Ему в живот вошло мое хвостовое жало.
На сей раз я не промахнулся. Я видел Джемулана там, где он был на самом деле — никаких больше иллюзий, никаких обманок.
Не дожидаясь, пока сид упадет, я метнулся к энгаху-монстру. Тот уже поднимал руки, но медленно, слишком медленно. Сейчас я двигался раз в десять быстрее обычного — и мне казалось, что все остальные замерли неподвижно.
Подлетая к жертве, я вновь разинул пасть, исторгая… нет, не кислоту, а пламя. Чудовищной силы пламя, лизнувшее поляну бушующим протуберанцем. Энгах даже не успел дернуться — он просто осыпался пеплом. Пеплом же осыпались и несколько деревьев позади него.
Следующим стал энгах-человек. У него было больше времени, чтобы среагировать — на одну секунду больше. Он уже вытянул бластер из кобуры и целился… ха!
К нему я даже не стал приближаться — просто посмотрел в глаза и с силой втянул воздух. А вместе с воздухом — еще что-то невидимое, болезненно вопящее и непередаваемо вкусное. Глаза энгаха сразу утратили выражение, а бездыханное тело упало на траву.
Кажется, я высосал из него душу.
Но это меня сейчас не заботило. Я развернулся к последнему оставшемуся в живых — Джемулану. Он лежал там, где я оставил его пять секунд назад. Не мертвый — только парализованный. В его глазах светился ужас — до него наконец-то дошло, что меня следует бояться.
Я выпотрошил его, как куренка. Вспорол брюхо и выволок наружу связку кишок. Но жизнь в нем все еще теплилась, сознание все еще не угасло. Даже с вывалившимся на траву внутренностями сид продолжал таращиться на меня и — подумать только! — пытался цедить ругательства.
И тогда я принялся его жрать.
Восторг! О, какой это восторг! Я и не представлял, что это до такой степени вкусно! Я с наслаждением рвал жертву на куски, набивал пасть сочным, сладким мясом, истошно хохотал… а где-то за гранью сознания кто-то истерично вопил…
— …патроооооооооооооооооооон!.. — доносился до меня какой-то тоненький писк.
Я ничего не слышал. Меня полностью охватила эйфория — я кувыркался, разбрызгивал кровь и потроха, перебрасывал с руки на руку отрубленную голову.
— Сдох ты наконец-то?! — прохрипел я, глядя в мертвые глаза Джемулана. — Сдох?! Кто теперь главный, а, сука?!!
Эйфория вдруг исчезла, резко сменившись бешенством. Теперь я ненавидел не только проклятого сида — я ненавидел весь мир. Словно обезумевший берсерк, я катался по земле, поливая ее кислотной слюной и взрывая когтями. В глазах почернело, я заорал с такой силой, что с ближайших деревьев осыпалась листва…
…а потом в голове что-то лопнуло. Слабый писк на самой границе сознания куда-то исчез. А я наконец-то пришел в себя и в ужасе уставился на свои руки и наполовину съеденный труп Джемулана.
Твою мать, это же я его сожрал!!!
Никогда еще я не чувствовал себя настолько отвратительно. Да еще и это чувство в голове… больно… черт, как больно… мозг словно погрузили в кислоту…
— Рабан!.. — взвыл я. — Рабан!..
Рабан не отвечал. Молчание. Я чувствовал в голове полную пустоту.
— Рабан!!! — страшно закричал я.
Гробовая тишина и боль в голове говорили о том, что случилось непоправимое.
Я убил Рабана.
Я сидел на траве, прислонившись спиной к толстому дереву, и тупо смотрел на поляну. Изуродованную, обгоревшую, траченную кислотой поляну, на которой все еще валялись полтора трупа. Я неподвижно сидел на одном месте и ждал смерти.
Я яцхен. Мое тело было создано в биологической лаборатории базы «Уран». Создано несовершенным. Тело яцхена и человеческий мозг не сочетаются друг с другом — кровь одного не подходит другому. Только благодаря Рабану я все это время оставался в живых. А теперь его нет, и мое тело стремительно убивает мой мозг.
Не знаю, сколько осталось до конца. Несколько минут? Несколько часов? Я совершенно не помню, сколько прожили остальные пять яцхенов, прежде чем сойти с ума, а затем погибнуть. Я бы спросил об этом у Рабана, да не могу.
Рабана нет. Я это чувствую. Я чувствую, что в мозгу что-то необратимо изменилось. Даже когда Рабан был в отключке из-за шокера Торквемады, такого ощущения в голове не было. Тогда он просто молчал… просто молчал, словно ненадолго уснул или куда-то отлучился. А теперь его нет совсем. И больше не будет.
И Направление отключилось. Совсем отключилось — сколько ни стараюсь что-нибудь нащупать, ни черта не получается. Видимо, оно тоже было завязано на Рабана. Или он сам его на себя перевел — этот мелкий гаденыш много чего у меня в организме перестраивал.
Ознакомительная версия.
