Но ведь… Это должно быть неприятно! Отвратительно до ярой истерики. Наверное...
Как бы она ни старалась, Бекки никак не могла вспомнить, почему именно она должна была испугаться. Помнила только, что герцог ошибся, а по вине мачехи первая брачная ночь прошла плохо. Да, точно! Во всем виновата Гиневьева! Старая змея, сгубившая отца и чуть не уморившая падчерицу! А Вильгельм признал свою вину и пытался помочь с помощью браслета.
Взгляд скользнул по украшению. Серебро совершенно побелело, а камни блестели глубокой синью. Никакой мути или черноты.
Ее брачное украшение преобразилось за одну жаркую ночь… Смущение вновь дало о себе знать заодно с непривычным чувством удовлетворения. Вильгельм спал рядом все это время. Не сбежал на диван и тем более не ушел в другие покои. Нет. Мужчина вольно разметался на кровати, и, видит Создатель, это был самый дивный образ из всех, что она наблюдала.
Смуглая кожа казалось особенно темной в контрасте с белизной постельного белья. Одеяло сползло, обнажая крепкий торс и часть голени. Мягкие волны ткани ярко подчеркивали красоту мужского тела. Твердые мускулы, крутой изгиб плеча и литые мышцы груди… Каждая линия дышала силой и грацией. Дракон мирно дремал, довольный вчерашней охотой, а она, как принцесса, заточена в крепких объятьях.
Очень осторожно Бекки попыталась выскользнуть из-под сильной руки, и вроде бы получилось - Вильгельм только проворчал что-то, а потом пригреб ее подушку ближе и уткнулся в нее носом.
Смущение, с которым она разглядывала мужчину, исчезло. Бекки вдруг захотелось глупо хихикнуть. Сейчас самый-хмурый-герцог-на-свете меньше всего напоминал кусок гранита. На полуоткрытых губах играла легкая улыбка, морщинка между бровей почти исчезла, а сами черты дышали мягкостью и спокойствием.
Выглядело это настолько мило и непривычно, что ужасно захотелось обратно, под выкинутую ей навстречу руку. Но если герцог проснется… ох, нет. Лучше ей сбежать в уборную и постараться придумать, как себя вести. Сделать вид, что ничего не случилось? Они ведь женаты… Ненадолго. Бекки стиснула на груди покрывало. Она же развестись хотела! Как могла забыть?.. Или не хотела?
Совсем растерянная, Бекки огляделась вокруг. Спальня была куда меньше кабинета. Сквозь узкое окно пробивался тонкий луч света. Разноцветная мозаика бросала пятна на стены, и праздничные зайчики дрожали на драпированных кремовой тканью стенах и высоких полках, забитых книгами. Сколько же Вильгельм читает? А ведь в замке есть библиотека…
На прикроватной тумбочке лежал блокнот и механическое перо. Ну что за искушение!
Чтобы привести мысли в порядок, она часто занималась рисованием. К тому же она ни разу не рисовала мужчин… Кроме портретов, разумеется, но сейчас перед ней такой великолепный образец...
Словно почувствовав внимание к себе, Вильгельм повернулся на живот и одеяло окончательно сползло. А Бекки вдруг показалось, что нежная ткань превращается в душное облако. О, Создатель… Надо скорее отвернуться. Не смотреть на то, что, к-хм, ниже поясницы. Но Бекки смотрела. Изучала с тщанием и страстью, запоминая каждый изгиб. Хотя она вряд ли будет рисовать это на своих картинах…
В руках сам собой очутился блокнот и ручка. Чистый лист нашелся за одну секунду, а на вторую перо уже вовсю гуляло по бумаге. Покрывало надо сделать мягче, пышнее… Красивые складки, такой тонкий и нежный хлопок ничем не хуже шелка. Тут заштриховать, здесь подчеркнуть…А теперь самое приятное – набросок мужской фигуры. Какие линии! Какая прекрасная, нет - совершенная спина! Ах, почему у нее нет угля из коры белого дуба? Только он сможет передать твердость и четкость проработанных мышц.
Механическое перо металось по бумаге. Она еще никогда не работала так быстро, и рисунок оживал, приобретая объем и тени.
Особенно хорошо получался изгиб поясницы и еще то, что ниже… Хм… Но закончить ей не дали.
- Леди, что я вижу… вы меня используете?!
***
Девочка ойкнула и выронила перо. А потом попыталась удрать. Чуть не скатилась с кровати, но Вильгельм вовремя перехватил шуструю малышку. Дернул на себя и рывком очутился сверху, захватывая тонкие руки и прижимая их над головой феи.
Взгляд пробежался по высокой груди и плавным изгибам фигуры. М-м-м, какой роскошный вид! Еле взгляд оторвал.
- Что вы скажете в свое оправдание, леди?
Голос звучал строго и серьезно. Фея так и вспыхнула.
- Я ничего не делала, - пробормотала, спотыкаясь на каждой букве.
Маленькая сладкая врушка… Вильгельм прищурился, с удовольствием обдумывая, как и в какой позе накажет обманщицу. Девочка занервничала сильнее.
- Никто не запрещал рисовать! – пошла в атаку.
Да, у нежной феи имелись острые ноготки… Которые вчера так приятно царапали спину. Жажда обладания вспыхнула с утроенной силой, и Вильгельм чуть прижался к фее, давая ощутить свои намеренья.
Девушка подавилась вздохом. Густая синь глаз потемнела почти до черноты, ярче обозначая золотые крапинки и жилки.
- Пустите, - прошипела чуть слышно. – Мне надо в уборную.
- Отличная мысль, - кивнул Вильгельм.
Скатился в сторону, но вместо того, чтобы дать девушке свободу, подхватил на руки. Ребекка что-то пискнула, пытаясь удержать сползавшее покрывало, но Вильгельм одним движением отбросил ткань в сторону, оставляя их двоих без ничего.
Девушка сжалась, пряча лицо на его плече.
- Так нельзя! – запротестовала тихо и неуверенно, пытаясь прикрыть грудь.
- Не больше, чем рисовать спящего мужчину, - хмыкнул, продолжая дразнить красавицу. – Леди, после такого вы обязаны на мне жениться… - и, взглянув на валявшийся рядом набросок, добавил. – А я очень даже ничего.
Ребекка громко фыркнула. Взглянула на него, все еще смущенная, но уже заинтересованная и не такая напряженная.
- Вы шутите…
- Только не с тобой, - ответил серьезно.
И робкая улыбка прошлась по сердцу волной щемящей нежности. В его руках блестело глазами настоящее сокровище, и, видит Создатель, никто не сможет его забрать. Даже это чертово проклятье.
Вильгельм направился в ванную комнату. Все потом, сейчас только он и Ребекка. Пусть привыкает к мысли, что и сколько нужно ее мужу по утрам.
- Ого!
Искренний вздох восхищение был щедрее витиеватой похвалы.
Да, его купальня больше напоминала маленький бассейн. Пришлось основательно поработать и придумать несколько новых механизмов, но результат того стоил. Вместительная овальная чаша сама наполнялась водой, которая бежала по латунным трубкам, спрятанным в фигурках рыб. Всегда чиста, теплая, она скатывалась вниз по широким ступеням, на которых можно отдохнуть. Стены и пол украшала лазурно-золотая мозаика, похожая на блики волн в свете южного солнца, а на одной из стен мягко сиял витраж, создавая видимость нежного морского утра.
Фея зачарованно рассматривала убранство ванной комнаты, а он, пользуясь моментом, занёс девушку в купель. Наверняка фея весьма удивилась бы, узнав, что из женщин тут бывала разве что прислуга, и то для уборки.
Вода тихо плеснула под ее новый вздох. Вильгельм присел на одну из ступеней, но так, чтобы оказаться по пояс в воде.
- Я думала, что помоюсь сама, - опять забеспокоилась фея, но Вильгельм лишь хохотнул.
- И лишить меня удовольствия похвастать ванной?
Девушка недоверчиво улыбнулась, понимая его шутку.
- Тут красиво, но не настолько, чтобы лишиться сознания.
А вот это уже вызов! В несколько движений он развернул жену так, чтобы стройные ножки очутились по обе стороны от его бедер.
Девочка мило попыталась отпрянуть, однако удержать ее не составило труда. И будь он проклят, но искреннее смущение оказалось пикантной приправой к близости. В его жене таилась чувственность, но пока она была слишком неопытна, чтобы вести себя уверенно. И это ему чертовски нравилось.
- Не могу сказать того же, когда любуюсь тобой… - мягко, но настойчиво потянул вниз ладонь, прикрывавшую грудь. – Моя фея.
