что ты носишь, — сказала ей Фанна.
Тази не догадалась, что имеет в виду женщина под «увидеть», учитывая её состояние. Прежде ей не доводилось встречаться со слепыми. Охваченная любопытством, Тази повернула за угол, прочь от любопытных глаз, и сказала Фанне «посмотреть», что бы это ни значило.
Чужестранка осторожно подняла руки и потянулась к густым волосам Тази. Она нежно позволила своим чувствительным пальцам скользнуть по прядям, затем провела ладонями по лицу спасительницы. Она чувствовала гладкую кожу, высокие скулы и тонкий рот Тази. Был там и след от пудры, и аромат парфюма, указывающий на богатую жизнь. Однако её пальцы не могли рассказать о морской зелени глаз Тази. Тем не менее, она могла определить, что Тази была немного выше. Когда её руки опустились по тонким, но мускулистым рукам Тази, Фанна «увидела», что Тази носит необычный для женщины наряд. На самом деле, Фанна осознала, что одежда на девушке вообще не женская. Её умелые пальцы узнали поверхность кожи и шёлка. Покрой одежды Тази больше подходил к скрытной деятельности, которой чаще всего занимались мужчины. Губы Фанны расплылись в улыбке.
— Насколько я понимаю, теперь ты видишь, — сказала Тази.
— Да, — глубоким голосом ответила Фанна. — Кажется, я начинаю понимать. Ты не та, кем кажешься.
— И да, и нет. Это пока что неясно, — добавила Тази, не желая вот так сходу выкладывать этой незнакомке всё. — Но хватит! От всех этих игр у меня разыгралась ужасная жажда. Выпьешь со мной?
Какой-то миг Фанна не могла найти слов. Её смущение было очевидным.
— Ну, я наверняка испортила тебе планы на вечер, когда порезала твоих спутников. Самое меньшее, что я могу, — щедро предложила Тази, — предложить себя вместо них.
Черноволосой незнакомке потребовался всего миг, чтобы принять решение. Жизнь давно научила её принимать, что дают. Она грациозно протянула руку. Тази заметила у неё на коже странный узор, но не стала об этом упоминать. Она взяла Фанну под руку, как следовало хорошему спутнику, и они направились на улицу Ларавкан. Тази прижала свободную ладонь ко рту в тщетной попытке подавить одолевающий её смех. К тому времени, как она распахнула видавшую виды дверь в «Разбитую лисицу», обе женщины неудержимо смеялись. Поскольку «Лисица» была не самым приличным заведением, никто из посетителей не обратил внимания на сцену, устроенную «юношей» и его дамой.
Тази и Фанна уселись за столик в отдалённом уголке бара. Пухлая служанка зажгла старую свечу, приклеенную к столу грудой расплавленного воска, и приняла заказ. Она была новенькой и не узнала Тази. Это вполне устраивало дочь Ускевренов. Тази и так казалось, что сегодня ночью её узнали слишком многие. Единственный, кто дал об этом знать, когда они со спутницей вошли в задымленное помещение, был Алалл Улол, один из владельцев заведения. Конечно, он должен был узнать девушку — именно ему она вручала свои ежемесячные платежи. Семейный особняк был достаточно просторным, но Тази испытывала необходимость иметь жилье, которое принадлежало бы ей целиком, без связей с её более «респектабельной» жизнью. Комната в «Лисице» прекрасно подходила на эту роль.
Не зная точно, кто сопровождает Тази, Алалл напрягся за барной стойкой. Его отвислые щёки, покрытые густыми серыми бакенбардами, подтянулись, и Тази поняла, что мужчина готов прийти ей на помощь, если потребуется. Она быстро кивнула хозяину, и тот расслабился. За три года он приобрёл серьёзную заинтересованность в её благополучии. В свою очередь девушка начала доверять Алаллу и его жене, Калакалан. Калли знала о Тазиенне больше, чем кто-либо другой.
Когда им принесли напитки, Тази принялась расспрашивать Фанну о её слепоте. Сама Тази редко говорила о личных делах, не считая Калли и иногда семейного дворецкого, Эревиса Кейла, но она специально пыталась узнать, как можно больше о людях вокруг. Кейл научил её, что знания — ценный товар. Кроме того, у слепой женщины, разгуливающей без сопровождения в незнакомой части города, должна быть интересная история. Однако прежде чем Фанна успела рассказать что-то существенное, Тази почувствовала присутствие у себя за спиной. Фанна тоже ощутила это и замолчала.
Тази расслабленно подалась вперёд, как будто уже опьянев, и вытащила кинжал из правого сапога. Как только человек хлопнул её по плечу, она резко развернулась, выставив кинжал перед собой. Нищий в лохмотьях дрогнул, но устоял.
— Прости, — усмехнулась Тази, когда узнала старика. У неё была целая сеть осведомителей, и он был одним из самых надёжных. — Принёс то, что мне нужно?
— Иначе меня бы тут не было, — просипел мужчина. Он достал клочок бумаги с несколькими неровными линиями на нём. — Жилище, которое ты искала, — предложил он.
Пока Фанна спокойно прихлёбывала выпивку, Тази сунула оружие в ножны и схватила бумагу, быстро взглянув на неё. Когда Тази убедилась, что может прочитать старческие каракули, она протянула осведомителю свою нетронутую кружку и незаметно сунула ему монету. По выражению мужчины было непонятно, какая награда порадовала его больше.
Тази швырнула кинжал в балку рядом с баром, чтобы привлечь внимание Алалла. Не обращая внимания на его разъярённый взгляд, она мило улыбнулась и дала знак обновить их напитки.
— Кажется, я по-прежнему не понимаю, — как ни в чём не бывало, продолжила Тази разговор с Фанной. — Ты говоришь, что мать продала тебя из-за слепоты?
Тази заставила себя смотреть в бело-ледяные глаза Фанны. Девушка заметила, что эти глаза вызывают у неё беспокойство. Сложно было поверить, что Фанна не может видеть с их помощью. Кроме того, Тази сложно было сопоставить жизнь, которой жила Фанна, со сдержанной женщиной, сидящей прямо перед ней. Несуществующие отношения Фанны с матерью заставили девушку задуматься. Хотя она иногда отчаянно ссорилась с собственной матерью, Шеймур, в душе Тази знала, что её мать никогда даже не подумает о чём-то настолько жестоком.
Фанна по-птичьи наклонила голову и смахнула с лица прядь иссиня-чёрных волос.
— Она хотела убить меня при рождении, — спокойно сообщила она, — но её религия такого не позволяет. Мне повезло, что она была такой набожной, уже не говоря о том, что отличалась настоящей красотой. Мужчины платили огромные суммы за общество Ибины иль'Кун. Из-за этого местная харчевня в Калимпорте хорошо за меня заплатила. Они были уверены, что я вырасту такой же красивой, как мать, и может быть, пойду по её стопам.
В ответ на это Тази щёлкнула языком, как будто пытаясь сказать: «Ну это очевидно!»
— Но что могла
