Никаких эмоций. Не сейчас.
Комендант открыл глаза. Для него самого сумрак комнаты посветлел и раскрасился в разнообразные оттенки серого, четко показывая очертания дверных проемов, мебели и прочих предметов обстановки.
Алонт все еще помнил, насколько это поразило его в первый раз. Когда среди белого дня, вместо шумящей над головой листвы вековых дубов он увидел… слоистое, серо-серебристое пластинчатое облако, в котором не сразу распознал древесные кроны. Это состояние было настолько же пугающим, насколько и прекрасным. А еще оно защищало. Не только от взгляда возможного противника. Оно позволяло не задумываться, например, о том, насколько обильно пропитана черной кровью людей почти такая же черная земля под ногами.
Среди этой уютной серости режущим глаза пятном выделялась белоснежная аура лича. Незваный помощник приближался, и Алонту оставалось лишь догадываться, с какой целью. Это существо безучастно наблюдало издалека, как бледные твари убивали его людей. Он видел этого лича и даже на секунду обрадовался было, что пришла подмога.
Бессмысленная радость, напрасная надежда. И то, что Алонту удалось сделать невероятное усилие над собой и уйти в невидимость, чтобы ретироваться с поля боя, можно было объяснить лишь его выучкой и немалой долей везения. И жизнями его людей, отданными в обмен на драгоценные секунды сосредоточения. И даже отходя, Алонт видел, что лич просто продолжал наблюдать за тем, как новые и новые твари сбегались на запах крови.
Последующие события — вплоть до возвращения на пограничную заставу в Среднемирье — в его памяти не сохранились. Наверное, в тот момент он просто сошел с ума от горя. Впрочем, оправился ли он с тех пор — тот еще вопрос…
Дверь в кабинет бесшумно отворилась. Алонт напрягся. Прищурившись, он смотрел на шагнувшего… перелетевшего через порог лича вопреки инстинктивному и с трудом преодолимому желанию отвести глаза от его яркой ауры. Впрочем, перестать смотреть хотелось и по другой причине — вокруг мертвеца клубилась полупрозрачная тьма. Ее постоянное движение сбивало с толку, мешало рассмотреть очертания тела лича.
Сам же мертвец же, пролетев еще пару шагов, завис на месте вытянул в сторону руку с посохом, навершием которому служил череп… Присмотревшись, комендант пришел к выводу, что он был человеческим. Лич скрестил когтистые руки на груди, закрытой костяным нагрудником, в то время как его посох так и продолжил висеть в воздухе, подражая своему хозяину. Мертвец медленно поворачивал голову, покрытую капюшоном и увенчанную короной поверх него — будто внимательно осматривал комнату.
Увидит или нет?
Учитывая то, что Алонт ушел в невидимость так глубоко, как только мог, вероятность обнаружения была достаточно низкой. И все же, он замер, готовый в любой момент броситься либо в бой, либо наутек. Но прекрасно понимая, что лич, скорее всего, не позволит ему этого сделать, если обнаружит.
Ударить первым?
Эта мысль показалась ему достаточно соблазнительной для того, чтобы пару секунд пораздумывать над вероятностью успеха в этом случае.
Убить настолько сильного мертвеца он определенно не сможет. Упокаивающие чары отвратительно давались Алонту, поэтому он и использовал булаву в качестве оружия в свою бытность… боевым некромантом. А верное оружие находилось так близко и так далеко на его рабочем столе, буквально в четырех шагах. Комендант сцепил зубы, подавляя раздражение, вызванное собственной несообразительностью. Возьми Алонт булаву до ухода в невидимость, и она исчезла бы вместе с ним. А если взять ее сейчас — оружие будет выглядеть парящим в воздухе.
Лич тихо зашипел, и маг воздуха невольно вздрогнул от этого зловещего звука. Лишь спустя пару мгновений он понял, что шипение звучало не злобно. Это был смех.
А еще мертвец, судя по повороту головы, теперь смотрел прямо на него. Алонт даже заметил, что его лицевые кости выглядели как-то… странно. Будто бы на нем была надета маска, имитирующая череп. На миг комендант ощутил неуместное, болезненное любопытство — желание узнать, что под ней скрыто. Может, это вообще живой человек? Ведь усилием воли Алонт заставил себя разглядеть, что это существо было закутано в свои тряпки с ног до головы, но руки при этом выглядели вполне человеческими… За исключением неестественно острых черных ногтей… даже скорее — когтей на кончиках длинных бледных пальцев.
Лич снова издал смешок. Постучал когтем большого пальца по собственному нагруднику. А затем холодно сообщил:
— Можешь не прятаться, я тебя вижу.
Глава 13
В заточении
Сознание возвращалось в мое тело неохотно. Вернувшись из ниоткуда в никуда, я обнаружила в себя в пустом темном пространстве, ничего не видя и не ощущая. Второе было неудивительным, ведь осязание наверняка исчезло вместе с моим иллюзорным телом после смерти Альда…
Болезненный, горький комок зашевелился в груди и подкатил к горлу, стоило мне вспомнить об этом. Спешно затолкав непрошеное чувство поглубже, я услышала звук. Какой-то дробный стук — приглушенный, мерный и ритмичный, но время от времени замирающий… будто в ожидании чего-то. Он был смутно мне знаком, понять бы еще, почему…
Пара минут — или часов — напряженных размышлений, и ответ был найден. Этот ритм выстукивал Альд — пальцами, о подлокотник кресла, когда о чем-то думал. На этот раз комок горечи оказался крупнее, ведь теперь он был приправлен надеждой.
Вдруг ему все-таки удалось каким-то чудом выжить? Суртаз с ним, да пусть хоть и в мое тело возвращается, мне уже не жалко.
Потому что мне наконец-то удалось распознать это тоскливое ощущение пустоты, поселившееся внутри после его ухода.
Это было чувство одиночества.
И в этой темной пустоте оно решило напомнить о себе с такой силой, что я чуть не взвыла. Избежать этого удалось только потому, что голоса у меня тоже не оказалось. По крайней мере, так мне подсказал слух. В конце концов, постукивание я же слышала, а свой голос — нет.
Мерная дробь продолжала звучать. И в какой-то момент мне показалось, что я даже могу определить направление, откуда раздается этот звук. А еще через некоторое время создалось ощущение, будто мне даже удается двигаться в этом направлении… Хотя не было похоже, чтобы в этой ситуации от меня что-то зависело — казалось, окружавшая меня тьма вдруг стала осязаемой и, превратившись в поток, понесла мое тело в нужную сторону.
Или я сама стала этой тьмой? Ведь стоило мне озадачиться положением своего тела в пространстве, как я поняла, что просто не вижу ни рук, ни ног… И это осознание откровенно пугало.
Но мерное постукивание помогало мне держать себя в руках. Которых не было. Наверное, в каких-то других обстоятельствах я бы даже посмеялась с этой забавной игры слов, но сейчас мне было совсем не до смеха.
Зато имелась цель. Добраться до источника звука. Потому что я должна была удостовериться.
Поток ускорялся. Изначально далекое и приглушенное постукивание звучало все громче и отчетливее. Я уже не сомневалась, что правильно разгадала его природу, и к надежде прибавилось еще и нетерпение.
Скорее, скорее. И поток будто бы подчинялся и нес меня все стремительнее, пока…
…пока не выплюнул мое сознание обратно в скелетированное тело.
Реальность поприветствовала меня ноющей болью во всех костях, начиная с черепных. Ощущая ее и слыша, как магические связки с тихим похрустыванием притягивают мои кости в цельную человекоподобную кучку, я отчаянно пыталась уловить звук постукивающих по подлокотнику пальцев.
Тщетно. Наверное, это было просто воспоминанием. Или подселенец все-таки засел где-то глубоко внутри меня и потихоньку восстанавливается, чтобы обрадовать меня своим возвращением в самый неподходящий момент.
В любом случае, попытаться стоило.
— Альд? — мысленно позвала я.
Тишина в ответ. Настолько полная и всеобъемлющая, что я невольно подумала, что никогда прежде моя черепушка не казалась мне такой пустой.
