к ратуше. Там мотала головой привязанная лошадь, что одолжила Флоретт. Привязывал он ее крепко — дернув разок, не освободишь. — Хотите взять пленника?
— Пленники повысят наш шанс уцелеть, — пожал плечами старик.
— Разумно.
Положение становилось все серьезнее. Местные ни в коем случае не должны были узнать, для кого именно предназначались травы. Фастред понимал: пленных местные брать не будут. Разорвут и Волдхарда, и брата Аристида голыми руками. Никакой меч не защитит от народного гнева.
Он вновь окинул площадь быстрым взглядом. Две женщины с ведрами у колодца — с этими проблем не будет. Стайка детей бросала играла с тряпичным мячом в переулке — эти поднимут крик, но вреда не причинят. Главное — ворота уже были открыты.
Они подошли к крыльцу ратуши.
— Сдайте меч, пожалуйста, — напомнил староста Жун.
Медлить было нельзя. По привычке подтянув лямку мешка, Фастред потянулся к перевязи меча. Один из стражников протянул было руку, чтобы забрать оружие, но в этот момент Фастред резко рванул его лапищу на себя. Страд потерял равновесие, монах пнул его ногой, и тот с удивленным возгласом налетел на церковника. Наставник с шипением рухнул на землю.
— А ну стоять!
Фастред едва успел обнажить меч — второй страж замахнулся своим коротким клинком по широкой дуге. Подставив меч под удар, Фастред сделал пару выпадов, стараясь ближе подобраться к лошади. Староста с причитаниями скрылся за дверями ратуши — кажется, Фастред даже услышал скрежет задвигаемой щеколды.
— На помощь! — рявкнул церковник зазевавшимся у колодца женщинам. — Объявляйте тревогу! Зовите мужей!
У Фастреда было совсем немного времени. Он не хотел напрасно лить кровь, но понимал, что местные едва ли станут с ним нежничать. Отправленный им на землю стражник медленно поднялся и потянулся к оружию. Второй — в приметной алой рубахе под защитным нагрудником — снова попытался атаковать. Мастерства у него, впрочем, было немного: меч держать его в армии научили, а вот пользоваться им — нет.
— Ай! — Почти по-девичьи взвизгнул противник, когда Фастред рубанул его по кисти. Меч упал в грязь, а стражник ухватился за раненую руку.
Фастред добежал до лошади, но не успел отвязать. Первый стражник нагнал его и атаковал.
— Хрен тебе, а не кобыла!
Фастред всегда дрался молча — берег дыхание. Этот противник оказался опытнее, и застать его врасплох теперь было не так-то просто. Лошадь Флоретт взволнованно заржала и попыталась встать на дыбы.
Брат-протектор на миг отвлекся и получил тычок под ребра — спасла только кольчуга. Стражник широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом. Богач, небось переплавил военный трофей на коронку.
К площади начали сбегаться местные.
— Эй, у ворот! — заорал было стражник, но Фастред, подпустив противника ближе, пнул его по ноге и не дал договорить. — Зак…
Стражник потерял равновесие, он попытался устоять на ногах. Открыл бок. Фастред почти протанцевал мимо него, гремя кольчугой, и, поднырнув под руку противника, вонзил клинок в открывшуюся брешь.
Стражник охнул и вылупился на монаха удивленными глазами.
— Ах ты ж…
Ничего не ответив, Фастред метнулся к коновязи.
— Уходит! За ним! — Слышалось с площади. Он увидел бежавшую к нему толпу мужчин. У одного из них было копье, у другого — вилы. Третий размахивал раздобытой невесть где алебардой.
Справившись с узлом, Фастред вскочил на лошадь, продолжая держать меч, и направился к воротам. К нему подбежал какой-то босоногий тип, но монах пригрозил ему клинком, и тот шарахнулся в сторону.
— Ворота закройте, идиоты! — Фастред слышал удалявшийся визг старосты Жуна. — Говорил же сначала закрыть их, потом идти за северянином!
Он со всей силы ударил по бокам лошади. Не привыкшая к быстрой езде кобыла возмущенно заржала.
— Прости, моя хорошая. Скачи, скачи во весь опор.
Он пролетел ворота, рубя налево и направо.
— За ним! Скачите за ним! — орали ему вслед.
Он убрал меч в ножны и снова подстегнул кобылу. Нужно было оторваться. С двумя он еще справится, но если отправят больше, шансы на победу под вопросом.
Лес мелькал коричневыми и зелеными пятнами. Наконец, добравшись до первой развилки, Фастред остановил лошадь. Ему следовало повернуть направо, в сторону побережья. Он рысью направил лошадь влево.
— Прости, прости, милая, — успокаивал он ни в чем не повинную кобылу, поглаживая по рыжей шее. — Скоро эта гонка закончится.
Фастред ехал, всматриваясь в редкий пролесок. Деревья здесь росли редко, а подлесок оказался совсем молодым. Поросль разделяла засеянные пшеницей поля, на которых работали люди. Фастред осмотрелся и направил кобылу в лес: чем меньше народу его увидит, тем лучше.
Он очень хотел надеяться, что хоть немного запутал следы и выиграл время.
* * *
Закат застал Фастреда уже на прибрежной дороге. Он остановился у старого, наверняка построенного еще при Древней империи, моста через неширокую реку, что несла воды море. Приметил удобный склон и отвел лошадь попить. Овса с собой он не захватил, зато нашел в мешке несколько яблок. Лошадь довольно схрумкала все и принялась пожевывать траву, а монах наконец-то смог перевести дух. На всякий случай он снова проверил целостность мешка и меч на перевязи.
Над морем висел крупный полумесяц, торопливо неслись сизо-серые тучи. Света пока хватало, хотя в ночи Фастред поостерегся бы сворачивать с дороги. По его прикидкам, до Керкерана оставалась пара часов езды.
Он уже собирался было снова оседлать лошадь, когда услышал стук копыт со стороны дороги. Судя по шуму, всадников было двое. Стараясь ступать бесшумно, Фастред взял лошадь под уздцы и повел под мост, скрываясь в тени.
Голоса приближались. Всадники остановились у моста.
— Думаешь, далеко ушел?
Фастред прислушался. Голос принадлежал молодому мужчине. И, судя по тому, как он глотал окончания, это говорил бельтерианец.
— Не, у него лошадь не породистая, — пробасили в ответ. — Далеко уйти не мог. Найдем.
— И прирежем. А старосте скажем, что отбивался.
— Да чего его резать?
— Думаешь, он живым дастся? — Собеседник перешел на шепот. — Видал, что он с Гертом и Виллом сделал? Нет, этого монаха живым не возьмем.
— А нужен он живым! Этот монах явно что-то знает. Представь, почем можно продать эти сведения! Надеюсь, он остановился на ночлег и спит. Ищи костер.
— Монах не дурак. Костров разводить не будет. Да и ночь теплая.
— А вот я бы развел. И пожрал.
— Потерпи, дома пожрешь. Если вернемся с пустыми руками, старик нам головы пооткусывает и мозги высосет.
Фастред медленно снял мешок с плеча и опустил на землю. Но осторожность пошла насмарку: кобыла, почуяв других лошадей, расфыркалась.
— Здесь что-то есть, — сказал бас. — Или кто-то.
Они спешивались. Мысленно костеря лошадь,
