Ознакомительная версия.
– Узнаю, это мой нож.
– То есть вы признаетесь в убийстве своей подруги, госпожи Лины? Извините, не знаю ее фамилии.
– Что? – лицо гоблина перекосилось. – Вы хотите сказать, Лину убили этим ножом?
– Именно, а так как вы только что официально при свидетелях признали, что нож ваш, может быть, пойдете до конца? Это вы убили Лину?
– Нет! Не я!
– Но ведь нож ваш?
– Мой.
– А вы знаете, что это жертвенный нож?
– Конечно, знаю! – Зельден даже возмутился. – Он и предназначался для принесения жертвы!
– Лины?
– Да нет же, о чем вы говорите? Я собирался принести жертву нашим богам, чтобы увеличить приток посетителей в клуб. Я делал это уже много раз, и всегда помогало. При чем тут Лина?
– Так кого вы собирались принести в жертву, если не ее?
– Курицу, самую простую курицу! Я купил ее с утра на рынке. Тут нет ничего необычного, говорю же, я делал такое уже несколько раз! Это не запрещено законом, ни человеческим, ни даже Совета.
Что верно, то верно. Приносить курицу в жертву запрещено не было. Да и хотел бы я посмотреть на того парламентария, кто попытался бы протащить подобный законопроект. Не то что некроманты, любые предсказатели, гадающие на потрохах, стали бы его кровными врагами.
– Вы успели убить курицу?
– Нет, я собирался проделать это ночью, тогда эффект сильнее. А потом все закрутилось, и было уже не до того…
– А где вы держали нож?
– Там же, где обычно, в той комнате, где убили Лину. Нож висел в чехле на стене, среди прочего оружия. И взять его мог любой из гостей…
«Что опять отбрасывает нас назад», – подумал я. Лена, очевидно, сообразила это еще раньше, потому что тут же спросила, не поднимаясь со своего места:
– Серьги вашей подруги. Это вы их ей дарили?
– Я дарил, давно уже, с месяц назад, – признался гоблин.
– А почему она надела их именно сегодня?
– Понятия не имею, не в моих правилах советовать девушке, как и во что одеваться.
– Допустим, – не сдавалась Лена. – А украшения из ракушек в ее прическе? Что скажете о них?
Зельден глубоко задумался. Мы его не торопили, я вообще подошел к кофе-машине и выбрал себе капучино. Пока аппарат кряхтел, готовя напиток, я прикурил сигарету, и на сей раз Лена не сказала ни слова против. Все же я был героем этой ночи! Еще бы, с голыми руками против танка! Не каждый идиот на такое способен…
Я вернулся на свое место и отпил кофе. Гоблин все еще раздумывал, шевеля губами.
Вернулся Брайн, убедился, что у нас все спокойно, и только после этого жестом попросил меня выйти.
– Господин Зельден, – сказал я, с сожалением отставляя кружку с капучино в сторону, – как ни печально, но я вынужден временно задержать вас до выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, вы осознаете необходимость такого шага и не будете возражать или жаловаться ни сейчас, ни после.
– Я все понимаю, – твердо сказал гоблин. – Ради Лины я готов на все!
– Вот и отлично, – обрадовался я. – Покамест посидите с ней вместе. Если опасаетесь, мы привяжем ее к решеткам, чтобы не кинулась.
– Спасибо, это лишнее. Главное, обеспечьте ее мясом. Девочка давно не кушала, могла проголодаться.
– Сделаем, – пообещал я, а Лену передернуло от отвращения. Что поделать, несчастных зомби никто не любил.
Чингиз отвел гоблина в карцер, а я вышел на улицу с Брайном. Там уже наблюдалось истинное столпотворение.
Собрались все, кто только мог. Полиция, пожарные, несколько машин «Скорой помощи», МЧС, два армейских «уазика», в сторонке скромно стоял автобус «Службы Зачистки», только что вертолетов над головами, светящих прожекторами во все стороны, не хватало для полноценной картинки. Но тут не американское кино, а суровая чертанская действительность. Скоро подъедет начальство всех мастей, вот тогда придется туго. Надо избавиться от лишних свидетелей заранее.
Брайн широким жестом обвел все вокруг и заметил:
– В нас еще никогда не стреляли из танка!
– А где он, кстати?
– Увезли армейские. И солдатиков тоже. Но я их успел отсканировать, пусто. Никто ничего не помнит. Были в наряде, потом хлоп – уже в танке, стреляют по дому. Умопомрачение. Или просто хорошее заклятье.
– Уж скорее второе. Слушай, иди туда, изобрази свидетеля. Скажи, что стреляли по реке, тут как раз место подходящее. Все равно от щита рикошетило вверх, так что мы как бы и ни при чем. А если найдутся настоящие свидетели, то пусть чистильщики с ними поработают.
– О’кей, – согласился Брайн. – Сейчас все организую.
В его способностях улаживать конфликты я не сомневался. Через полчаса здесь не останется ни одного представителя городской власти. Нам реклама не требуется, ни в каком виде. Менять офис хлопотно, шеф взъярится, если придется это делать. А беспокоить шефа – дело опасное, с непредсказуемыми последствиями.
Где-то в небе застрекотали лопасти, и через несколько минут с неба ударил яркий луч прожектора, высветив нашу парковку. А вот и вертолет! Плохо я подумал о наших местных службах: когда надо, они умеют действовать, как положено, с шиком и размахом.
Кстати, прожектор высветил разрушения, произведенные танком. Шлагбаум, преграждавший прежде въезд на парковку, валялся в стороне, там же лежал люк, вырванный Брайном, асфальт был сильно продавлен гусеницами, а множество людей, успевших побывать на месте происшествия, уже накидали десятки окурков и стаканчиков из-под кофе. Дворникам завтра придется не сладко…
Не прошло и пятнадцати минут, как все вокруг опустело. Брайн вместе с чистильщиками окутал сетью мелкой лжи, смешанной с правдой, сознание работников правопорядка, и те отбыли восвояси, уверенные, что в случившемся инциденте агентство «Зоркий глаз» не замешано ни в малейшей степени.
Принцип наших взаимоотношений с полицией и прочими официальными структурами был чрезвычайно простой. Мы контактировали с ними, когда это требовалось нам, сдавали им периодически человеческих злодеев, помогали в делах разного рода, а за это при необходимости они делились с нами информацией. Конечно, никто у них и представления не имел об истинной сущности нашей деятельности. Наши службы работали хорошо, и даже если в большой мир и просачивались крупицы реальных событий, то информационный отдел «Службы Зачистки» кропотливо вычленял все данные и удалял из памяти свидетелей лишние знания. Но в некоторых случаях без полиции нам было не обойтись, так что сотрудничали мы взаимовыгодно и достаточно плодотворно.
Надо будет, кстати, проследить, чтобы солдат-танкистов особо не наказывали. Они же ни в чем не виноваты, просто стали жертвами жестокого заклятья. Между прочим, запрещенного Советом в отношении естественного большинства, не обладающего природным и прочим иммунитетами.
Ознакомительная версия.
