Ознакомительная версия.
Спригган глазам своим не поверил: на пожелтевшем пергаменте черной тушью было изображено кошмарное создание: волчья голова на антропоморфном теле, волчьи лапы и хвост, пунктиром обозначенный под одеждой. И одежда не местная, староземского покроя. Именно такая была сейчас на Хельги. Позабыв все на свете, спригган пробежал глазами текст:
«…из недосягаемых западных пределов. И распознать Его надобно по великому искусству его, ибо не токмо все тело, подобно простому вилктаку, но любой из членов его способен обратить по воле своей. И всяк, кто явится и назовется именем его зимою, весною или осенью, будет Лжец, ибо явится Он о средине лета. И всяк, кто явится ночью, будет Лжец, ибо явится Он при свете дня. И всяк, кто назовется именем Его, будет Лжец, ибо не назовется Он. Но горе не распознать Его ибо покинет безвозвратно и не скажет Слово свое. Горе и кровь будет в слове Его, но горше не внять Слову Его, ибо в нем спасение. И горе прогневить Его, ибо гибель несет меч его…»
Рука Хельги непроизвольно сжала широкую рукоять меча из Ауляйде. Оборотней, как известно, чем попало не убьешь. Когда спригган выбирал оружие для визита к измененным, он подумал: раз уж драконье серебро берет самого дракона, сгодится и для них.
«…Но явится Он – да падут на колени, да испросят слово Его, да от…»
Страница закончилась.
– Силы Стихий!
Хельги понял, в чем дело. Из-за нелепого стечения обстоятельств, из-за цепочки совпадений оборотни приняли его за кого-то вроде бога или пророка. С одной стороны, это неплохо, можно не опасаться за жизнь пленников. С другой – они ведь ждут спасительного Слова, а он, Хельги, ничего подобного сказать не может. Интересно, как отреагируют эти существа, когда догадаются, что он и есть тот самый Лжец? Вот дернул же демон оборачиваться фрагментами! А все Энка с ее рассуждениями о приличиях! Но сделанного не воротишь.
Хельги напустил на себя важный вид.
– Я явился, и вы распознали меня! – возвестил он, чувствуя себя полным идиотом. – Падите же на колени… ох, вы и так уже на коленях… Вопрошайте! Да будете услышаны, о страждущие чада мои!
Именно так великие мира сего общались с народом на страницах дешевых псевдоисторических романов, которые Энка притаскивала от букиниста. Но оборотни остались довольны изысканными манерами «повелителя». Слова его потонули в счастливом вое.
Когда страсти поулеглись, вперед выступил вожак. Он долго, много и путано говорил, украшая речь цветистыми выражениями, не иначе тоже заимствованными из литературных источников. Смысл монолога заскучавший Хельги уловил не сразу, а поняв, похолодел от ужаса.
Вот что поведал предводитель.
Дурные дела творятся в стае. Странный недуг поразил всех младенцев, рожденных позднее лунного затмения, случившегося четыре года тому назад. Чары это, злое ли проклятие?
Сперва младенцы растут как обычно. Но на втором месяце жизни вдруг прорезаются зубы – не человечьи, не волчьи: острые, редкие, одинаковые – рыбьи. Удлиняются конечности, делая детей похожими на пауков. Кожа становится сухой и серой, волосики выпадают. Способность оборачиваться волком утрачивается, но и людьми эти создания уже не назовешь. На вид серые тени, скелетики, обтянутые пергаментной кожей. Непонятно, откуда в их жалких тельцах такая огромная сила, а в младенческих сердцах – черная злоба? Трое самых старших уже загрызли собственных матерей.
В ужасе оборотни взялись за древние манускрипты и после долгих поисков нашли Пророчество о Белом Волке и его спасительном Слове. Трактат гласил: рождение чудовищ предвещает конец света, и только Повелитель знает, как его избежать.
Стали ждать Повелителя, который скажет, что делать со страшными младенцами и откуда такая напасть вообще.
Дождались! Хельги потрясенно охнул. Он слишком хорошо знал ответ.
Это случилось в год, когда Хельги жил у матери, в Сером Дольмене.
Незнакомая молодая спригганка бежала по мартовскому снегу босая, оставляя за собой кровавый след. За ней по пятам гналось НЕЧТО костлявое, серое, хищное. Оно двигалось на четвереньках, крупными прыжками. Глаза, лишенные зрачков, горели голодным огнем, скалились редкие, острые зубы.
– Убей его! – с отчаянием крикнула женщина. – Прошу тебя, убей! Я не могу!
Это была не первая настоящая битва в жизни Хельги, фьординги взрослеют рано! Но впервые ему было страшно.
К тому моменту, когда подоспела помощь, чудище располосовало ему ноги и руки, сильно прокусило запястье, повалило и стало подбираться к горлу. Подобно берсеркеру, оно не замечало своих ран, не чувствовало боли. Да еще и магию использовало. Что-то мерзкое, липкое туманило Хельги разум и сковывало движения. Но натура сприггана и воспитание фьордингов дали о себе знать. Почти ничего не соображая от боли и омерзения, он все-таки продолжал отражать атаки врага.
Чтобы убить монстра, потребовалось трое взрослых спригганов, вооруженных странными грубыми кинжалами из белого металла. Сразу после сражения оружие спрятали, с тех пор Хельги никогда его не видел.
Каково же было потрясение, когда юноша узнал, что его грозному врагу не было и трех лет от роду! Дура-мать не успела вовремя подменить отпрыска и, вместо того чтобы уничтожить, спрятала его в горах и растила сама. Древнее проклятие превратило младенца в демона-убийцу.
Раны Хельги были серьезны и болезненны, но куда сильнее он, дитя фьордов, мучился от осознания того, что он считал небывалым позором: не справился с двухлетним ребенком! К счастью, страдания были недолгими. Вечером в дом Анны Ингрем заглянул конунг. Хельги по привычке, усвоенной еще в Рун-Фьорде, притворился спящим. Он всегда поступал так, если хотел услышать не предназначенное для его ушей.
– Присматривай за своим парнем, – тихо сказал гость, – что-то с ним неладно. Выстоять в схватке с проклятым – один на один! Виданное ли дело!
– Подумаешь! – яростно ответила Анна. – В роду Ингремов всегда были хорошие воины!
– Так-то оно так, – конунг казался смущенным, – но ведь… Сколько ему дней было, когда ты смогла подсунуть его фьордингам?
– Двадцать восемь! – закричала мать в голос. Подменыши в углу проснулись и запищали. – Двадцать восемь, слышишь! У меня был еще целый день в запасе!
Из всего разговора Хельги занимало одно: выходит, он не опозорился, а, наоборот, проявил чудеса доблести. Юноша был счастлив, и его вовсе не смущали косые взгляды соплеменников, преследовавшие его с тех пор.
И вот теперь оказалось, что в лесах Инферна подрастает целый выводок демонов-убийц. Да уж, мир было от чего спасать!
– У вас есть оружие из драконьего серебра? Или хотя бы из обычного? – спросил Хельги, стараясь не слишком громко стучать зубами. На него напала нервная дрожь. Воспоминание о холодных, цепких пальцах, подбирающихся к горлу, ожило так ясно, будто это было вчера.
Ознакомительная версия.
