— Ты не виноват, и если будешь вновь и вновь себя корить, это лишь помешает тебе действовать. А что могло бы изменить твое посещение?
— И все-таки, мне следовало поехать в Трурилл, — упрямо сказал Келсон. — Если бы я…
— Если бы ты туда и явился, нет гарантии, что ты хоть что-то неладное заметил бы, — перебил его Морган. — Может, ты и Дерини, но ты не всеведущ.
— Я распознаю измену, когда вижу ее.
— Да, когда ты смотришь издали, уже отойдя. С другой стороны, осмелюсь предположить, что меарцы глядят на все иначе. Не забывай, они считают себя угнетенным народом. С тех самых пор, как твой прадед женился на дочери последнего меарского суверена. Если Лорис нашел сторонников в Меаре, подозреваю, это потому, что он объявил их совершающими угодное Богу дело освобождения Меары.
— Освобождения Меары? — Келсон яростно ударил ногой по ближайшему горящему полену, которое неистово брызнуло искрами. — Вот уж в самом деле — освобождения! Да Меара никогда и не была свободной! До того, как мой прадед женился на их глупышке-наследнице, в Меаре столетиями заправляли мелкие вояки и деспоты. А до того она была не менее дикой, чем Коннаит.
— Тот самый Коннаит, выходцы из которого — лучшие воины-наездники во всем мире? — уточнил Морган.
Келсон, нахмурившись, отступил от огня и прошел через зал, чтобы присоединиться к Моргану у окна.
— Ты знаешь, о чем я. И не сбивай меня своими тонкими намеками.
— В мои намерения не входит чем бы то ни было сбить тебя, мой повелитель, — терпеливо ответил Морган. — Главное, это…
— Главное — это то, что Лорис в Меаре и возбуждает недовольство, возможно, даже разжигает мятеж, насколько мы знаем… а тут началась зима, и я не так уж много могу с этим сделать до весны.
— Существенно еще и то, что Лорис заполучил в заложники одного из твоих лучших друзей, — негромко напомнил Морган. — И ты был бы куда меньше тот Келсон, которого я привык любить и уважать, если бы тебя мало беспокоила его участь.
Келсон опустил взгляд, как следует приняв этот мягкий упрек.
— Он мне действительно, как брат, Аларик, — тихо ответил он. — Куда роднее мне, чем мои кузены. Он… ну, почти, как был бы ты, окажись помоложе… Или Дункан. И даже…
После того, как он запнулся и осторожно вздохнул, переместив рассеянный взгляд на затуманенное окно между ними, Морган поднял бровь.
— И даже что, мой повелитель?
— Дугал, — пробормотал король. — Иисусе Милосердный, я чуть не забыл тебе об этом сказать. — Он с робостью воззрился на Моргана. — Помнишь ночь, когда ты связался со мной в Транше, и как я вдруг прервал связь из-за того, что Дугалу стало не по себе?
— Конечно.
— Так вот, я разорвал связь не полностью по своей воле. Дугал разъединил нас. Щитами.
— Щитами? Это невозможно. Он не Дерини?
— Тогда кто он? — парировал Келсон. — Щиты-то у него явно вроде наших. Правда, убирать их он не умеет.
— Не умеет… — вырвалось у Моргана, и он заставил себя глубоко и мерно вздохнуть, выбрасывая из головы, насколько возрастает опасность для Дугала, если он все-таки Дерини, и если Лорис, у которого мальчик в руках, это обнаружит. — Итак, у него есть щиты, но он не умеет их убирать, — повторил Морган более спокойно, опять поглядев на короля. — Ты уверен?
— Я пытался читать. И не смог прорваться. Только устроил ему жуткую головную боль. И ему от них было плохо, Аларик. А такого не должно происходить.
— Не должно, — согласился Морган.
Несколько секунд спустя он покачал головой и положил ладони на плечи Келсона.
— Нужно, чтобы ты в точности показал мне, что видел и чувствовал, — сказал он. — Не таи ничего. Даже боли. Это может быть очень важно.
Испустив мощный вздох, Келсон уронил руки вдоль туловища и закрыл глаза, пожелав, чтобы отворились знакомые каналы. Он и помыслить не смел бы о том, чтобы возражать. Прикосновение Моргана к его лбу в один миг дало ему нужный настрой, тем более что мысленной связи не мешали ни мили расстояния, ни разница в намерениях. Он буквально последовал просьбе Моргана, позволив неразбавленным воспоминаниям хлынуть по возникшему руслу в течение нескольких ударов сердца, не придерживая их даже, когда Морган задохнулся и зашатался под их тяжестью. Морган выглядел несколько оторопелым, даже когда они кончили.
— Не думаю, что я когда-либо испытывал нечто подобное, — промолвил Морган, с усилием сосредотачиваясь. — И все-таки я не понимаю, как это ты умудрился ничего не прочесть в его сознании.
— Возможно, у него есть какие-то дарования, вроде моих, — предположил Келсон. — Некое неразвитое подобие деринийских способностей. Или, может, он вроде Варина де Грея.
Морган покачал головой и, прогуливаясь к камину и обратно, принялся размышлять вслух.
— Нет. У его щитов… привкус, за неимением лучшего слова, чего-то совсем иного, нежели как у Варина. У того есть щиты, и он даже исцелять умеет, но определенно, он не один из нас.
— Тогда, возможно, он не от мира сего, — изрек Келсон, с трудом сдерживая смех. — Он мне кое-что выдал — в смысле, Дугал. Он говорит, что у них, горцев, есть Второе Зрение, или что-то такое. — Он помедлил с минуту. — А почему он не может быть Дерини, Аларик? Если наша кровь попала в его семью несколько поколений назад, возможно, в пору самых беспощадных преследований, разве не могли у них родиться потомки, понятия не имеющие, кто они, случайные и загадочные проявления дара которых были объяснены как какое-то там Второе Зрение или «не от мира сего». В конце концов, моя мать ничего не знала.
— Она так говорила, — уточнил Морган. — Я уверен, она хотя бы что-то подозревала. И, разумеется, в моем разуме не возникло сомнений на ее счет, когда я пригрозил ей чарами истины, и она шарахнулась. Но ничто в твоем контакте с Дугалом не указывает на что-либо, кроме щитов. — Он вздохнул. — Я бы хотел ответить тебе что-нибудь посущественней. Полагаю, это один из недостатков того обучения, что выпало мне и Дункану. Арилан, наверное, сказал бы, что делать, но…
— Но вы ему не вполне доверяете, — закончил Келсон.
Морган передернул плечами.
— Ты видел, каков он. А сам ты доверяешь ему? Несмотря на все, что нас связывает, он никогда не упускает из виду, что мы с Дунканом только полу-Дерини. Возможно, его драгоценный Камберианский Совет не позволяет ему об этом забыть. Хотя, кажется, в твоем случае, он закрыл на это глаза.
— Меня они видят в ином свете, — спокойно заметил король. — Я… Мне не положено говорить об этом.
— Ты хочешь сказать, что связан с ними? — в изумлении спросил Морган.
— Не с Советом в целом, но так, отдельные личности выходили на переговоры. — Король опустил глаза. — А больше мне нельзя ничего говорить. Прошу, не требуй подробностей.
