Ознакомительная версия.
— Тогда кто? Вы тоже не сторона конфликта.
Официально.
Медведь неожиданно мне подмигнул:
— Верно мыслишь, девочка! Есть голова на плечах. Не должна подвести предков.
Да плевать мне на предков! Отчаянно хотелось в ярости топнуть ногой. Хочу лишь от своего белого волка неминуемую беду отвести. И уже не знаю, с какой стороны ждать подвоха. Кажется, все вокруг скрывают тайный интерес и далекоидущие планы.
— И?
— Что и? — Томаш улыбнулся. — Не скажу тебе. Сама должна понять.
Ого! Что за странная мысль? И очередная дурацкая загадка. Как «своевременно»!
— А Дамир Добровольский? — на миг замялась, подбирая слова: — Мне стоит его опасаться?
Мамины речи меня все ж задели. Бурая настороженно замерла, дрожа в ожидании ответа.
— Он никогда не пойдет против сына, — ответил с серьезным выражением лица медведь. — Для него это бессмысленно.
И вышел, оставив меня в самых смятенных чувствах. Что же делать?!
Елена, Андрей
Спала беспокойно. Накануне Надежда опять едва ли не насильно усадила меня пить чай с пирогами. Я скорее создавала видимость процесса, чем пила, но под безмятежную болтовню медведицы немного расслабилась. Решение я приняла, а вот чтобы его реализовать, нужны были силы и храбрость. Хватит ли их мне?..
Уснуть полноценно так и не смогла. Слышала, что приходила мама и настаивала на встрече со мной. Томаш ее не впустил, уверив в том, что я уже отдыхаю. За эту ложь (а мои беспокойные метания по постели медведи наверняка слышали всю ночь!) была ему благодарна. Установившееся в душе равновесие было настолько хрупким, что я не была уверена, выдержит ли оно чьи-то настойчивые убеждения. А мама уж точно была способна на меня повлиять.
Об Андрее не думала специально. В отношении белого волка я все решила: спасу его любой ценой, решусь противостоять всем, пойду наперекор мнению семьи, потеряю уважение хранителей. Все это казалось незначительным. Гораздо больше терзало душу болью о ребенке. Поэтому и заснуть не могла: стоило закрыть глаза, как из темноты на меня смотрели любимые зеленые глаза. И я знала, что они не принадлежат Андрею.
Почему-то не сомневалась, что у нас будет мальчик — зеленоглазый волчонок, внешне похожий на папу. А вот внутри… Там будет и «частичка» меня — то, что убьет его и… совсем скоро!
Теории и мечты Григория Волконского хороши на словах, но вот проверить их на собственных детях?.. Не выдержу! Лучше обрубить все на раз, обеспечив и победу Андрея и избавив волков от жуткого наследия моих предков.
На мне все должно закончиться.
Могла ли я теперь осуждать отца за то, что он сделал с моим старшим братом? Буду ли я лучше него? Уже однозначно — нет!
Бурая, осознав суть моих намерений, взвилась внутри, яростно стараясь перехватить инициативу и не дать совершить задуманное. Волчица, одержимая инстинктом защиты потомства, была невероятно сильна и отчаянно боролась за право управлять нашим общим сознанием.
Но…
Не сегодня. Должен был наступить миг критического перелома. Миг, когда я справлюсь с чем угодно! И это время пришло ко мне. Боль придала сил. Мука позволила сосредоточиться на главном — осталось недолго, я должна дотерпеть. Ведь он дотерпел.
Пришло и мое время решиться на отчаянный шаг. Я должна! И я была тверда в своих намерениях, впервые в жизни ощутив себя по настоящему сильной — неспособной поддаться ни слабости, ни давлению зверя.
С первыми лучами солнца я была готова к выходу. Более того, мне нестерпимо хотелось, чтобы уже поскорее все произошло.
И закончилось, наконец!
Странное состояние, за много десятилетий жизни никогда еще со мной подобного не случалось. Невероятная слабость тела и одновременно поразительная крепость духа! Я и волк единодушно рвались к общей цели, к реализации финальных пунктов моего плана, к бою за право управлять волчьим сообществом и за главный приз — Лену. Но были ли мы в состоянии сделать это?..
Коалиция во главе с Фирсановой сделала все, чтобы вывести меня из строя. И этот факт немало озадачивал: как медведи допустили? По всему выходило, что они намеренно дали меня так ослабить. Смысла в этом не видел и так и не смог до конца разобраться в намерениях хранителей и понять причину их заинтересованности в этом волчьем «перевороте». Но инстинктивно ощущал, что и у соперников нет их поддержки. Лишь случайное и краткосрочное совпадение интересов.
«Видимо, ставят не на нас! Списали клан белых волков… Наивные!» — ожесточал сам себя, силясь во вспышке гнева найти резервы сил, чтобы выдержать следующие сутки.
Силы были жизненно необходимы: очнувшись после жутких ранений, что нанесли рыси и росомахи, едва мог дышать. А предстояло вновь сражаться.
Для меня все было предрешено. Крошечное поле для маневра оставлял лишь сам бой. Но цели, преследуемые мной в этой «игре», средства, что я позволял себе использовать, — все было давно обдумано и мысленно обыграно. По сути, целей изначально было две. До момента нашей вязки. Нет! Раньше. С ее отъезда в экспедицию. Именно тогда я осознал, что моя цель стала единственной, а все остальное — лишь желательными бонусами. Но и ими я готов был пожертвовать. В этом и была суть моего плана.
«Я дам ей победить!»
Если бы отец хоть на мгновение мог предположить, какие мысли бродят в моей голове, — загрыз бы меня сам. Но он верит в меня. Того меня, каким я был до встречи с Леной. И вряд ли альфа белых волков способен понять, насколько призрачны сейчас его надежды. Это тоже было частью моего плана — скрыть истину ото всех. Абсолютно! И от своих, и от Волконской. Поэтому, как ни больно было, придя в себя, узнать, что она меня покинула — ушла с Фирсановой, но я приветствовал такой поворот. Сам возможности защитить ее сейчас не имел. А волчьи инстинкты и собственнические протесты задавил в зародыше. Главное сейчас — сконцентрироваться на достижении цели. Последний рывок, он трудный самый. В моем случае особенно: предстояло вновь предать любимую. Для Лены мой поступок уж точно ничем иным выглядеть не будет!
Даст ли Лена матери убедить себя? Для меня это уже не имело значения. Не в этой «игре». Тут я не мог брать в расчет столь зыбкие величины, как чужие решения. Пусть даже и своей пары. Лишь мой план — пункт за пунктом — позволит мне добиться желанного результата. Не принимая более в расчет ничьих интересов.
Теперь мне было что терять. Теперь мне было за что биться до последней капли крови! И я не отступлю, не теперь.
«Впрочем, за отцом должок!..»
И… я надеялся, что позже, когда он осознает весь смысл моей задумки, сможет принять мой поступок. Должен будет принять. Он тоже виноват в случившемся.
Ознакомительная версия.
