Зрение выхватывало элементы окружающей действительности как-то слишком фрагментарно. Долго сосредоточиться на одном предмете не получалось, тот сразу начинал дрожать, перекашиваться, вызывая тем самым сильнейшее головокружение. Но до закутка со свисающим полотном, которое закрывало отхожее место, Кремон все-таки добрался. Облегчая свой переполненный организм, он пытался разобраться в собственных мыслях, которые копошились и ворочались словно бессловесные скатэки или парьеньши.
«Так, надо для начала ликвидировать последствия пьянки, а то ничего сообразить не могу. Только и помню что какого-то лохматого ордынца. И откуда он взялся в нашей компании? Хлеби был, Давид был и эти, как их всех…? Ну да! Герцог Каррангаррский вместе с Бригом Лазаном мне какой-то местной бурды подсунули! Вот меня и пробрало… Хе-хе! А потом… Что было потом? Э-э-э…, стоп! Так ведь Хлеби с асдижоном вообще не знакомы! Как это мы могли вчера вместе пьянствовать мой выход их Топей? Да и вообще, с Лазаном и герцогом я позже познакомился… Кажется…»
Променад по нужде завершился. Облегчившийся Невменяемый проковылял на середину сарая, оправился и стал осматриваться более внимательно. С некоторым недоумением рассмотрел молодого ордынца, узнавая его:
«Ха! Тот самый Уракбай! Видно тоже паренек перебрал лишку. А вот я… Нет, надо трезветь! А то ничего не пойму…»
Кремон с громадным усилием сумел сосредоточиться и обратить собственное внутреннее внимание на свои колдовские запасы. От подобного созерцания у него чуть не наступил шок по двум причинам: это обошлось неимоверно тяжким трудом, а во-вторых, в его магическом арсенале не оказалось и крохи энергии. Подобное просто не умещалось в сознании и пошатывающийся колдун постарался отыскать хоть какие-то приемлемые оправдания:
«Что мы такого могли вытворить совсем недавно? — еще раз осмотрел весь сарай. — Ни следов пожарища, ни оплавленных камней. Может я кому-то просто передал всю силу? Точно! И кто этот негодяй? Он? — более внимательно присмотрелся к ордынцу, — Да нет, слишком зелен для Эль-Митолана. Ладно, тогда поищем шутника снаружи!»
Дверь подалась от толчка легко и без скрипа. Но вот дальше по глазам что-то полыхнуло, и сознание Кремона Невменяемого опять провалилось в бездну однообразного мрака.
Дельфин проснулся от совсем неожиданного, и что самое неприятное — нежелательного звука: хлопнула закрывшаяся входная дверь. От воспоминаний про огромную молнию, срабатывающую при преодолении охранного контура, у него сразу затряслись поджилки. Куда и сонливость девалась вместе с отдышкой после переедания. Колобком прокатившись к двери, подхватил так и лежащее рядышком поленце и осторожно вновь приоткрыл полотнище из толстых досок. Ожидал, конечно, первым делом увидеть бессознательное тело, но…снаружи никого не оказалось. Один из видимых охранников как раз выпускал за ворота легкую крытую карету и вообще не смотрел в сторону сарая. Но куда в таком случае подевался Заринат?
Опекун в озарении вскинулся с колен и бросился к зарешеченному оконцу. И как раз успел заметить мерно удаляющегося сослуживца. Бывший десятник, со своей глупой улыбкой на лице куда-то целенаправленно двигался в сторону внутренних построек. На расступающихся в стороны слуг, он не обращал малейшего внимания.
— Зар, постой! Заринат — стоять! Ты куда? Вернись ко мне!
Как ни странно, но недоумок услышал голос своего опекуна. Встал, медленно повернулся и рассмотрел машущие сквозь решетку руки. Затем в его выражении появилась некая осмысленность годовалого карапуза, принимающего историческое решение:
— Зар — сильный. Конь — красивый. Зар работает — много кушает!
После такой эпохальной речи, деловито развернулся и потопал в сторону конюшен. Уракбай чуть решетку не выломал от бессилия и досады. Чего он только не кричал вслед своему сослуживцу, но тот даже не приостановился.
Тем временем со стороны входа в сарай послышался недовольный окрик:
— Эй! А чем это вы тут опять занимаетесь? — Все тот же знакомый охранник с подозрением обшаривал взглядом внутренности, держа в руках злополучное длинное поленце: — И где твой напарник? Неужели опять сбежал?
Сам удивляясь прорвавшейся наружу наглости и какому-то странному желанию поиздеваться, Дельфин состроил лицо полностью довольное жизнью:
— Нисколько! Мой легендарный товарищ просто вышел по собственной надобности и решил проведать своего лучшего приятеля в конюшне. Видимо они там заранее договорились о встрече.
Глаза охранника чуть не вывалились из орбит:
— Ты чего несешь? Какая встреча?
— Да мне почем знать? Охранный контур вы сняли, значит вам видней.
— Так он что?
— Ну да, я и говорю, отправился в конюшню к гнедому. Хм! Поработать ему, видите ли, захотелось.
Охранника как ветром сдуло. Некоторое время на парадном дворе слышался шум коротких пробежек и не совсем приличных окриков. Затем в сарай друг за дружкой заглянуло с десяток человек, начиная от рядового охранника и кончая начальником всей стражи графского поместья. Затем они точно с такой же очередностью уносились в конюшню. Вскоре из замка туда весьма вальяжно прошествовал и тучный граф собственной персоной. Чуть позже и сама графиня. После этого слуги забегали по хозяйственному двору с утроенной скоростью, хотя ни порядка, ни толку от этого не прибавилось. В конце концов из конюшни показалось два охранника, резво бегущие прямо к сараю, и ордынец самодовольно пробормотал:
— Разве они справятся без пройдохи-Дельфина?
Действительно его чуть ли не под руки выволокли из сарая, и прямо-таки пинками погнали через весь хозяйственный двор к конюшне.
— Нет, ну зачем же так, — продолжал ворчать молодой опекун, — Я ведь и сам бегать люблю…
А в конюшне тем временем проходило настоящее представление.
Утром ожидаемый корабль «Две Радуги» так и не появился в Эмране. К обеду он тоже явно не спешил на берег. Зато царственная Огирия к тому времени напоминала мечущуюся между пирсами шаровую молнию: только тронь — испепелит на месте.
И приближающийся к ней дородный мужчина, хоть и не был Эль-Митоланом, сразу рассмотрел, вернее, прочувствовал существующую и вполне реальную опасность для своего здоровья. Но делать было нечего, долг обязывал, а надежда на молоденького колдуна, который с важным видом прикрывал тылы мужчины хоть немножко, но согревала. Хоть интуиция и убеждала не приближаться к этой ведьме. Пришлось еще издалека представиться, прикрываясь служебным иммунитетом:
