- Мы должны разделиться, - предложила я. - Мы сможем охватить большую площадь дороги.
- Хорошо. Это умно. Я вернусь к ее дому, может смогу понять, где она может быть. Ты должна вернуться в гостиницу.
- В гостиницу? Зачем?
- Ты должна через свой ноутбук проверить ее Фэйсбук, Тамбл и прочее, посмотри, знают ли ее друзья что-нибудь, и что вообще говорят онлайн. Еще ты можешь выяснить, в какой школе она училась, и пойти поговорить с одноклассниками.
- Хорошо, - неохотно согласилась я.
- Если я ничего не найду в ее доме, я отправлюсь в отделение полиции. Я могу заставить их рассказать мне хоть что-то.
Это показалось бы невыполнимым, если бы у Ридли не было дара убеждения. Обычно он использовал его только на членах приемных семей или школьных чиновниках. Или, в нашем случае, он мог заставить полицейского рассказать нам все, что было известно о пропавшей девочке.
Мне не нравилось заниматься ,бумажной работой, но она могла нам дать ключ к разгадке того, что произошло c девочкой. Если Константин Блэк следил за ней, ее друзья могли что-нибудь заметить, или Эмма могла что-нибудь кому-нибудь сказать.
Она могла пойти с Константином добровольно - ведь прежде, чем стать Хёдраген, он был следопытом, как мы с Ридли, и мог уговорить подменыша поехать с ним так же, как и мы. И если он сделал это, то, может быть, Эмма рассказала кому-то, или хотя бы сказала, куда пошла.
Это было сомнительно, особенно учитывая, как агрессивно вел себя Константин с Эмбер и Шарлоттой, и в каком состоянии, предположительно, была комната Эммы. Но на данный момент мы не могли ничего исключать, и нужно было работать, как можно быстрее, чтобы найти Эмму.
Мы с Ридли разошлись, и я побежала назад в отель, держа куртку над головой, чтобы не промокнуть. К тому моменту, как забежала в вестибюль, мои джинсы промокли насквозь, а перед моей рубашки был влажным и прилип к телу.
Отель был крутой и современный с бесплатной водой в бутылках и чаем в вестибюле, и околачивающимися мажорами, играющими на своих планшетах, сидя на гладких стульях и диванах арт-деко. Мы выбрали его из-за близости к дому Эммы, и разница между нашим люксом с одной спальней и моим чердаком в Дольдастаме была ошеломляющая.
Вид на центр города Калгари из окон был восхитительным, но цвета были слегка искажены, когда я вошла, оставив комнату в относительной темноте. Я скинула свою мокрую куртку и споткнулась о пуф в гостиной. Ридли вызвался спать на раскладном диване, поэтому мои вещи были в спальне, и я вошла в нее, чтобы взять ноутбук.
Если бы я не была так взволнована, спеша войти, беспокоясь о том, что с Эммой произошло что-то плохое, я бы заметила, что что-то не так - шторы были открыты сорок минут назад, когда мы заносили свои вещи, а теперь закрыты, пуф стоял на дороге, скорее всего, специально поставленный перед входом в спальню.
Я сомневаюсь, что заметила бы его - его кожа изменила цвет, идеально гармонируя с окружающей его средой. Но если бы я не была так встревожена, я, определенно, услышала бы шаги позади себя, когда склонилась над кроватью, роясь в своей сумке. И мне хотелось верить, что я бы почувствовала присутствие кого-то, стоящего позади меня.
Но нет. Не почувствовала, до тех пор, пока сильная рука не зажала мне рот и не потащила меня спиной к нему, и острое холодное лезвие не прижалось к моему горлу.
- Ни звука, - прошептал Константин мне в ухо, словно мы были любовниками.
Глава 23.
Соболезнование
Когда я закрывала глаза, я все еще видела ее тело. На берегу реки, где лед и снег все еще сковывали землю, несмотря на то, что шел холодный весенний дождь. Ее глаза были открыты, она не моргала, когда капли воды попадали в них. Ей было пятнадцать, но из-за пухлых щек и кудряшек ее волнистых волос она казалась моложе.
Ее лицо было направлено вверх, но тело было повернуто под неестественным углом - шея была сломана. Пижама - розовые шорты и футболка с длинными рукавами в сердечках и цветочках - была разорвана, а колени расцарапаны.
Эмма Костар сопротивлялась, и, несмотря на все заявления Константина о сожалении и стараниях сделать все правильно, эта юная девочка была убита и брошена на холодном берегу реки.
Ридли вернулся в отель после обеда и обнаружил меня без сознания на кровати, там, где оставил Константин. Я рассказала ему, что Константин подразумевал о ее смерти, и Ридли вдвое усилил свои поиски. Он взял свитер из ее спальни, убеждив детектива отдать ему вещь. Используя одежду, которую она недавно одевала, он наконец-то смог в полной мере почувствовать ее.
Она умерла совсем недавно, и только поэтому Ридли вообще смог почувствовать ее. В конце концов, мы нашли ее на берегу реки, и я хотела унести ее или спрятать, но Ридли заставил меня оставить ее там же, где и нашли. Он позвонил в полицию и оставил анонимное сообщение, так что приемная семья сможет вскоре ее похоронить.
Ее настоящие родители ничего не получат. Как только мы вернулись в Дольдастам, мы отправились сообщить новость. Они, видимо, поняли все, как только увидели нас, мать Эммы забилась в рыданиях, а муж изо всех сил пытался поддержать ее. Мы рассказали им все, что знали и пообещали призвать Константина Блэка и Бента Стама к ответственности. Я не была уверена, поверили ли они нам, или было ли это важно для них.
Они ее не воспитывали, но они все еще любили ее. Они все еще мечтали о дне, когда она вернется домой, и их семья снова объединится. Но теперь этот день никогда не наступит, и им осталось только оплакивать то, чего у них никогда не было.
- Это была длинная паршивая неделя, - сказал Ридли, заговаривая впервые с того момента, как мы покинули дом Костаров.
Наши ботинки громко хрустели по мостовой. Температура резко упала, оставив город холодным, а улицы пустыми и тихими. Это было к лучшему. Ни Ридли, ни я не хотели никого видеть.
- Последние несколько дней были самыми длинными в моей жизни, - согласилась я.
- Я не знаю, что насчет тебя, а я хочу напиться. - Ридли остановился, и я поняла, что мы подошли к его дому. Я была так занята своими мыслями, что не заметила, как мы пришли.
Фактически, он жил недалеко от дома Костаров, но его коттедж был гораздо меньше особняков членов королевских семей, живущих в его районе. Это было очень короткое и приземистое здание из камня с соломенной крышей. Маленькие круглые окна впереди придавали ему вид лица с окнами-глазами и дверью-ртом.
- Я предпочла бы не пить сегодня, - сказала я.
- В любом случае, заходи. - Волосы каскадом падали на его лоб, а под глазами образовались темные круги. Он все еще был не брит, но это делало его еще привлекательнее. И хотя он выглядел очень изможденным, как и я, в его глазах были такие искренность и тоска, что я не смогла отказать.
