– Да пока их дождетесь… я вот по-соседски зашел помощь предложить. Ежели у вас что ценное есть, так вы снесите его на время в участок, там в камере не пропадет.
У меня возникло чувство, что спасенные от обычной кражи семена, теперь пытаются увести более тонким способом. Так-так-так, и кто же это у нас такой предупредительный и заботливый?
– У нас нет ничего, что мы могли бы отдать на хранение, – теперь уже я наступала на городового. – А не подскажете, кому мы обязаны столь своевременным сообщением о нашей беде?
Глаза городового, только что смотревшие на меня с выражением соответствовавшим всем ста семнадцати пунктам устава, вдруг забегали:
– Леди Николетта, я не думаю что вправе…не думаю, что это так важно…
– Если это наш любезный сосед с фабрики – господин Клаус – то скажите мне об этом, я обязательно должна поблагодарить его за беспокойство.
Городовой шумно втянул воздух, и я подумала, что вот сейчас он расколется. Но нет, служитель порядка был мне не по зубам:
– Боюсь, что не могу выдавать информацию о своих осведомителях.
– Очень жаль, – впервые за весь разговор я сказала что-то искреннее, – спасибо, что зашли. Если понадобится ваша помощь – я непременно сообщу. А теперь не буду вас задерживать, ведь вас еще ждет утренний обход.
Городовой недовольно козырнул и пошел к выходу со двора, при этом зыркнув с должной подозрительностью на незнакомого мне господина, беседовавшего с Ласом.
Я тоже заметила еще одного постороннего в нашем имении и поспешила вмешаться: слишком уж много чужаков стало околачиваться тут в последнее время.
– а можно позолоту на обода… ну или на спицы, тоже презентабельно выглядит. А если еще приделать по верху резьбу, скажем, в виде крыльев или волн… У вас, кстати, какой герб? У вас нет герба? Это упущение! Сейчас всякое мало-мальски приличное семейство имеет свой герб, и вам советую обзавестись им в ближайшее время! Могу сделать эскиз за совершенно символическую плату, если вы потом закажете мне нарисовать этот герб на дверце вашего экипажа. Подумайте, это выгодное предложение. Вместе с колесами и крышей я дам вам еще и дополнительную скидку! А вот прекрасная молодая леди… она, конечно же, гораздо лучше разбирается в моде на экипажи!
Таким нехитрым образом я была вовлечена в эту странную беседу. Молодой каретных дел мастер и не подозревал, что в его же интересах было разговаривать только с братом и не апеллировать к моему чувству прекрасного.
– Мы можем сделать не золотые полоски на колесах, а розовые! Или и золотые, и розовые! Только представьте! И обить сиденья прекрасным алым плюшем! Или сделать зеркальный потолок! А фонарики, вы бы видели какие фонарики мы предалгаем: в форме раковин и цветов – и королева бы не побрезговала их заказать!
Я представила всю эту праздничную мишуру на нашем экипаже, родом из похоронной конторы, – и содрогнулась. В последнее время и впрямь на дорогах мелькали повозки и коляски с сиреневыми и зелеными колесами, с языками пламени на дверцах и буйными завитками на крышах, но я как-то не придавала этому значения. А корни-то вот откуда! Корни следовало рубить нещадно, а то глядишь, скоро крестьяне начнут возить навоз в тачках с ангелочками на боках.
– Простите мое любопытство, но зачем вас пригласили?
– Чтобы подправить крышу…, – твердость моего голоса на миг прервала перечисление чудесного каретного прейскуранта, но только на миг. – Вот я и подумал, зачем же мне ходить к вам два раза, когда вы можете одновременно провести не только мелкий ремонт, но и повысить статус вашего средства передвижения. Я делаю вам выгодное предложение: только сегодня, заказав…
Беднягу опять понесло в мир золотых финтифлюшек, резных орнаментов и алого плюша. Похоже, даже Лас устал – повышение статусности экипажа вовсе не его тема. Брат вздохнул так тяжко, словно на его плечи вдруг легла вся тяжесть мироздания, и сказал просто:
– Мы заплатим только за косметический ремонт крыши.
Вышло не хуже, чем у меня – я даже удивилась. Каретных дел мастер споткнулся на полуслове и как-то сник:
– Крыша, так крыша… А та, другая леди, вроде бы была не против розового плюша…
– Какая еще другая леди? – обеспокоенно спросила я.
– Та, что в сарае, – мастер махнул рукой в сторону постройки, где находилась карета.
– Лас, о ком он говорит? – я повернулась к сараю, но брат загородил мне дорогу.
– Ни о ком.
– Лас, ты же знаешь: я не успокоюсь, пока не узнаю. Я обошла его и решительным шагом направилась к сараю – самому популярному месту в нашем доме за последние несколько дней. Еще немного – и можно открывать там клуб.
Едва я открыла дверь, в проходе мелькнул ярко-бирюзовый подол и спрятался за каретой. Хозяйка подола, казалось, нисколько не обеспокоилась тем, что сквозь колеса мне прекрасно видно, где она стоит. Я попыталась обогнуть экипаж, но подол стремительно переместился за ближайшую полку с садовым инструментом.
Наконец, я не выдержала этой игры в прятки – нам давно уже не по пять лет.
– Алисия, прекрати прятаться! Это по-детски! Я уже тебя видела!
Подруга воровато выглянула из-за граблей.
– А ты со мной ничего не сделаешь?
– Будет зависеть от того, чем ты здесь занималась.
– Я в гости зашла…
– Судя по всему, в гости к карете, а не ко мне. Признавайся…
– В чем?
– Лас ведь не сам тогда доставил семена. С чего ты решила ему помогать?
Алисия картинно заломила руки.
– Николетта-миленькая, ну я так не могу. Он ведь на меня и не смотрит даже, чтобы я не делала, на какие бы уловки не пускалась. Я же так не привыкла. Мне аж не по себе делается от такого обращения, волосы дыбом встают. Спать не могу, все пытаюсь придумать что-то. Вот я и решила, что если ему предложить помощь в хозяйстве…
– А не ты ли мне лекцию читала про игрушки и ребенка, который никогда не вырастет из-за излишней заботы?
– Николетта, ну это же совсем другое.., – подуга была сама не своя.
Все приметы надвигающейся катастрофы на лицо.
– Так, сосредоточься и успокойся, – строго сказала я, беря ее за руки, а то еще немного – и все эти причитания перетекут в истерику. – Ты вспоминаешь про Ласа к месту и не к месту?
Подруга кивнула.
– Ловишь себя на том, что начинаешь им любоваться?
Алисия кивнула два раза.
– Переживаешь за него? Стараешься помочь ему по мелочам? – вот тут уж мне и кивков не надо: при взгляде на карету становилось понятно, что и не по мелочам тоже. – Тогда все приметы влюбленности на лицо!
Девушка горестно вздохнула, будто ей только что вынесли смертельный приговор.
