Ознакомительная версия.
– И что теперь делать? – расстроено спросил я.
– Для начала поспать. Потом искать Олорина. А потом видно будет.
И мы отправились спать.
– Натка, это Уриэль, Уриэль, это Натка, познакомьтесь, – сказал я.
Уриэль хихикнул, он сейчас в полной мере наслаждался зрелищем души девушки-халфлинга в теле мужчины-эльфа. А мне было забавно наблюдать рядом двух совсем разных эльфов – коренастого сизокожего и беловолосого Уриэля и долговязого худощавого зеленоволосого Оберика. Интересно, кстати, почему у Оберика такие зеленые волосы? У эльфов-наемников волосы соломенно-желтые, у миррорских эльфов – снежно-белые, а у Оберика – зеленые. С чего бы это?
А Натке было совсем не смешно. Мое второе явление и так изрядно растрепало ее чувства, а теперь еще ее башня превращается в проходной двор. Но она никак не выразила неудовольствия – поняла, что бессмысленно.
После пары вежливых слов Натка вернулась к великим делам великого Оберика, а Уриэль буквально прилип к артефактам, требуя объяснить ему все – как управлять картой, чем направление магии отличается от совокупности заклинаний, что такое виртуальное золото, ну и так далее. Почти весь день мы провели за этим занятием, увлекательным для Уриэля и утомительным для меня, и лишь однажды оно было прервано гневным восклицанием Натки. Оказывается, клаконские мечники, которых вчера убила Шери, вовсе не погибли, а превратились в нежить, которая теперь служит своему недавнему противнику. И вправду отвратительно.
– Ну ладно, – сказал, наконец, Уриэль, – я более-менее разобрался. Давай теперь посмотрим на наши точки входа в мир. У тебя Сакред Вейл, у меня Хеллгейт. Где, кстати, Хеллгейт на карте?
– Где-то здесь, – я переключил карту на Миррор и ткнул пальцем в черное пятно, занимающее почти всю карту. – Здесь показывается только то, что видели подданные Оберика, а в окрестностях Хеллгейта никого из них отродясь не было.
– Понятно, – протянул Уриэль. – Ну что ж, посмотрим пока на Сакред Вейл. Что в нем такого особенного?.. Слушай, Хэмфаст, то ли я чего-то не понимаю, то ли все очень просто. Сакред Вейл – самый большой город Аркануса, населенный халфлингами.
Я кивнул. Неужели разгадка настолько проста? Но…
– А почему в первый раз я появился не в самом Сакред Вейле, а в бестиарии? – спросил я. – И, кстати, где ты появился во второй раз? Там же, где и в первый?
– Там же, – подтвердил Уриэль. – Не знаю, почему для тебя Арканус решил изменить точку входа. Есть у меня несколько идей…
– Например?
– В первый раз тебя чуть не убил василиск.
– Думаешь, Арканус решил, что во второй раз он должен поместить меня в более безопасном месте?
– Может быть. А может быть, это в первый раз ты чем-то ему не понравился и он поместил тебя там, где тебе грозила опасность. Не знаю. Да и неважно это, главное, что ты оба раза явился в мир в непосредственной близости от самого большого города, населенного твоей родной расой. Я оба раза появился в городе, населенном темными эльфами – ближайшей расой к эльфам Средиземья. При втором пришествии и ты, и я оказались почти в том же месте, что и в первый раз. Таким образом, в обоих случаях Арканус разместил посетителя в местности, населяемой либо родной расой посетителя, либо наилучшим приближением к родной расе. Так?
– Так, – согласился я.
– Далее. Почему для тебя был выбран именно Сакред Вейл? Первое, что приходит в голову – потому, что Сакред Вейл – самый большой город из числа населенных халфлингами. Если так, то Хеллгейт, в который оба раза явился я, должен быть крупнейшим из городов, населенных темными эльфами. Непонятно только, как это проверить, не лезть же в башню Сссра.
– А почему бы и нет? – удивился я.
Уриэль задумался.
– А и вправду – почему бы и нет? Надеваем невидимость, дожидаемся, пока хозяин покинет заклинательный покой… как думаешь, Хэмфаст, там могут быть артефакты, предупреждающие хозяина о появлении незваных гостей?
Я пожал плечами.
– Вряд ли. Не думаю, что необходимость в таких артефактах возникала хотя бы раз за всю историю мира. Хотя кто его знает…
– Ладно, допустим, что Хеллгейт – действительно самый большой эльфийский город на Мирроре. Где нам в этом случае искать Олорина?
– А какой он расы? – спросил я и сразу понял, что сморозил глупость.
– Он майар, – ответил Уриэль, – а майары стоят вне разумных рас. Большинство майаров предпочитают принимать облик людей, но это традиция, а не необходимость. Вряд ли Арканус делает выбор на основе внешнего облика. Нет, это совершенно исключено, ведь при проходе по каналу мы все имели облик людей.
– Тогда что? Не мог же Олорин стать пятым хозяином!
– Да, это вряд ли, – согласился Уриэль. – Хотя кто его знает… если тихо сидеть в башне и никуда не высовываться, можно долгое время оставаться незамеченным.
– Не выйдет, – возразил я, – ты забыл про гобелены, отражающие силу хозяев.
– А ты уверен, что новая линия появляется на них сразу же, как только новый хозяин появляется на Арканусе?
– А когда она еще может появляться?
– Например, когда башня нового хозяина окажется на карте того хозяина, в чьей башне висит гобелен. Но ты прав, маловероятно, что Олорин стал новым хозяином. Все хозяева Аркануса и Миррора явились в миры одновременно и я не думаю, что это простая случайность. Сейчас уже не скажешь точно, что тогда произошло, но это было, без сомнения, что-то из ряда вон выходящее. Не думаю, что приход в мир Олорина смог бы привести в действие силы, способные повторить подобное событие. Может, герой?
– Что? – не понял я.
– Может быть, Олорин стал героем, – пояснил Уриэль. – В этих двух мирах каждый хозяин имеет героев. Герои превосходят обычных существ по всем параметрам, но гораздо слабее хозяев. Пожалуй, что облик героя – самый подходящий для Олорина. Но для начала все равно надо проверить первое предположение.
Миррор – странное место. Его иногда называют сумеречным миром и не зря – небо здесь светит гораздо слабее, чем на Арканусе. Это нельзя назвать полноценными сумерками, здесь гораздо светлее, чем в моей родной Хоббитании на закате, но, все равно, при первом знакомстве Миррор производит неприятное впечатление. Чем-то неуловимым он напоминает Мордор, причем не современный Мордор – цивилизованное и просвещенное государство орков, а ту темную твердыню сил зла, какой был Мордор во времена Фродо. Я сказал об этом Уриэлю, но тот только рассмеялся моим словам.
– Нельзя судить о вещах по внешнему виду, – сказал он. – Я немало времени провел среди местных эльфов и поверь мне, Хэмфаст, в них не больше зла, чем в твоих халфлингах.
Ознакомительная версия.
