Ознакомительная версия.
– Я хочу знать, какое это будущее, – серьезно сказал Лекант. Я же окаменела, потому что Предсказательница говорила каким-то другим голосом.
– Лекант, не надо, – пролепетала я.
Но он не услышал.
А Предсказательница сообщила ему:
– Тебя ждет бессмертие, слава и разлука, Златоперый. Их не избежать.
А потом…
Я даже не знаю, как это произошло. Статуя начала трескаться и рассыпаться.
Мрамор крошился на мелкие кусочки, поднимая пыль. Лампочки замигали и погасли.
И снова раздалось гудение, похожее на пение высоковольтных проводов.
Меня охватил страх. Что-то непонятное творилось вокруг нас, а Лекант был так недостижимо спокоен!
– Лекант, я не хочу с тобой разлучаться! – воскликнула я и обняла его. Я обнимала его так, как плющ обвивает дерево. Я вцепилась в него и молила, сама не зная о чем. У меня была форменная истерика. Но я успокоилась, едва Лекант взял меня на руки.
– Тише, Тийя, – прошептал он и поцелуем приник к моей шее. – Все будет хорошо. Мы не расстанемся.
– Уйдем отсюда, – попросила я. – Нам, наверное, пора в ресторан.
– Хорошо, уйдем.
«Ушли» мы недалеко. Мы уселись в сквере на ближайшей скамейке, я прижалась к Леканту всем телом, а он торопливо покрывал поцелуями мое лицо. И вот…
Снова это!
Вспышка неведомого Солнца!
Ярость все сметающего света!
Я без сил соскользнула в траву. Закрыла глаза. Трава приятно холодила мои обожженные щеки, а перед опущенными веками плясали протуберанцы.
– Тийя, прости, – покаянно подхватил меня Лекант и снова водрузил на скамейку. – Я не смог сдержаться.
– Это снова был… акт твоей любви?
– Да.
– Ничего. Я привыкну.
Хотя привыкнуть к этому было невозможно.
Может, все-таки насчет «Камасутры» это идея?
Я посмотрела на часы. Была половина десятого.
– Лекант, идем. Пора. Нехорошо опаздывать.
– Да, да, идем, – сказал он, а сам приник губами к моей шее.
– Лекант, – простонала я, – так нельзя.
Он искренне удивился:
– Почему?
– Ну потому… Потому что мы еще не женаты.
– Что значит «женаты»?
Я опять застонала – теперь уже от бессилия объяснить Леканту такое простое понятие.
– Женаты – значит принадлежим друг другу навсегда и всецело.
– Но я уже принадлежу тебе навсегда и всецело, милая. А разве ты не принадлежишь мне?
– Мм, принадлежу.
– Тогда почему ты против моих поцелуев? Мои поцелуи так плохи?
– С ума сошел! Твои поцелуи великолепны! Но я…
– Что?
– Я хочу, чтоб в моей голове оставалось еще хоть что-нибудь, кроме желания с тобой целоваться.
Лекант рассмеялся:
– Хорошо, Тийя. Идем туда, куда нас пригласила певица.
И мы пошли.
Ресторан «Надежда» весь был освещен огнями по случаю того, что в нем давался ужин для примадонны. Вокруг заведения толпился разный народ – начиная от простых зевак и заканчивая переодетыми фээсбэшниками – они, видимо, ждали, что на бедную Елену Нейс снова будет совершено покушение. Мы с Лекантом прошли как сквозь строй навстречу улыбающемуся метрдотелю.
– Господа, вы куда? Сегодня в ресторане ужинает только мадам Елена Нейс и ее близкие друзья.
– По счастливой случайности мы и есть друзья госпожи Нейс. Пропустите нас, иначе будут проблемы.
Метрдотель посмотрел на сверкающие крылья Леканта и молча с поклоном посторонился.
Мы вошли в банкетный зал. Здесь, во главе поставленного буквой П стола, сидели Елена Нейс и ее муж. Больше никого не было.
– Добрый вечер, – сказали мы им.
– Благословенны будьте, – отозвалась Елена, а Павел встал и снова пожал Леканту руку. – Садитесь поближе. Здесь очень неуютно из-за размеров этого кошмарного стола. Так и кажется, будто на тебя пялится сотня глаз.
– Дорогая, – улыбнулся Павел, – но ведь во время концерта на тебя тоже пялится сотня, а то и поболее, глаз.
– То концерт, – вздохнула Елена. – Там я сама себя забываю. Садитесь, садитесь.
Мы не стали чиниться и сели.
– Я взяла на себя смелость заказать вам ужин, – сказала Елена. – Вам, Светозарный, я выбрала меню по-европейски, а вам, Тийя, – средиземноморский туф и песчаник. Согласны ли вы с моим решением?
– Конечно, согласны, – ответила я. – Ничего не едала вкуснее средиземноморского туфа!
Официанты принесли блюда и вина. Мы принялись за ужин, перебрасываясь ничего не значащими фразами и дежурными комплиментами. Наконец, когда с едой было покончено, Павел сказал:
– Мы с Леночкой были небескорыстны, приглашая вас на этот ужин. Дело в том, что мы боимся.
– Да, мы боимся, – подтвердила красавица Елена, и только сейчас я заметила, как она бледна.
– Сегодня, перед концертом в филармонии, нас посетил один весьма высокопоставленный чиновник из местной администрации. Он пригласил Елену спеть для губернатора нашей области. Послезавтра. В шесть вечера. Губернатор предоставляет для нас свою загородную резиденцию в Кулибинке. Слушать будут он сам, его семья и самые близкие люди…
– Я согласилась спеть для губернатора, – сказала Елена Нейс. – Но теперь я боюсь.
– Чего? – спросила я.
– Того, что на меня снова будет совершено покушение.
– Но у губернатора такая охрана!
– У меня тоже была охрана, – ровным голосом сказала Елена. – Но после сегодняшнего инцидента в филармонии они все уволены.
– Толку-то от них, – рыкнул Павел. – Только кормились от Леночкиных гонораров…
– Я понял, чего вы хотите, – промолвил Лекант. – Чтобы я охранял госпожу во время концерта.
– И до и после него, – добавил, кивая, Павел. – Мы хотим, чтобы вы поехали с нами в резиденцию губернатора.
– Выручите нас, – сжала ладони Леночка. – Я спою у губернатора на вечере, и мы тут же уедем отсюда. Нас ждут во Флоренции.
– Хорошо, я буду охранять, – просто сказал Лекант.
– Спасибо!
– А во Флоренции? – спросила я. – Во Флоренции не может быть опасно?
– Флоренция – город фей, – сказала Елена Нейс. – Там у нас с Павлом усадьба. Самая высокая степень безопасности.
– Во Флоренции я постоянно могу пребывать в своем волчьем облике, – сказал Павел. – А волком я чувствую опасность куда лучше, чем человеком.
– Помогите нам, – заключила Леночка, – и Небо благословит вас.
– Все уже решено, – кивнул Лекант. – Я помогу. Значит, послезавтра в шесть вечера. А завтрашний день как вы проведете?
– Мы будем безвылазно у родителей Павлика, – ответила Елена Нейс. – Не думаю, что кто-то посмеет…
– Будем надеяться, что не посмеют, – вздохнул Павел. – Лекант Светозарный, если бы ты знал, как тяжко любить женщину и понимать, что не можешь ее от всего уберечь!
– Я знаю это, – тихо сказал Лекант, и его крылья сложились и исчезли. – Я сам люблю и любим. Но уберечь смогу.
Ознакомительная версия.
