В том числе и ключ, который позволит отключить все одним усилием. Или перехватить управление, превращая дворец в одну огромную ловушку для находящихся в нем людей. Очевидно, что сделано это было на тот случай, если враг захватит контроль над системой обороны.
Саму защиту я тоже оценил, и мог бы при необходимости подсказать, как ее улучшить. Дворец строился еще во времена империи, и с тех пор система безопасности только расширялась за счет дублирования уже созданных ритуалов. К сердцу системы подключали все новые ветви, но кардинально ничего не меняли. Да и некому было это сделать.
Старое искусство по сравнению с современным сильно уступало в изящности, зато имело иные преимущества, например, мощь. А специалисты, которые могли бы грамотно вносить изменения, либо вымерли сами, либо были уничтожены в период становления королевств на территории бывших провинций.
В любом случае, сейчас это было не так важно. Главное — я мог наглядно продемонстрировать, что стены дворца, самого безопасного места в стране, Равенов не защитят. А ведь здесь использовалась та же магия, что и в моем кабинете в баронстве.
Но лучшая защита пала передо мной, как шлюха перед клиентом, показавшим пару талеров.
— Не думал, что будет настолько легко сюда попасть, — сказал я, начиная разговор. — Впрочем, не стоит винить охрану — они действовали максимально быстро. Этого, правда, недостаточно.
— Рад, что ты оправился, — заговорил Томаш, глядя на меня и качая головой с нескрываемым разочарованием. — Но одержимость…
— Это лишь средство, — отмахнулся я, прерывая собеседника. — Я тоже рад, наконец, встретиться лицом к лицу, старший брат Томаш.
Он не выглядел стариком, пожилой мужчина на вид лет пятидесяти, седой, с залысинами и морщинами. Не слишком крупный, не слишком высокий. Таких людей встречаешь ежедневно в повседневной жизни. Однако что выделяло Томаша — это взгляд.
Королевская семья, потомственная аристократия, сильный дар, привычка повелевать — передо мной сидел не немощный дед, а настоящий правитель. И один только его облик вызывал невольное уважение.
— Что ж, раз уж ты здесь, может быть, расскажешь, почему выбрал именно такой способ прийти на встречу? — с легкой ухмылкой спросил председатель королевского совета. — Или решил сразу расставить все по местам и показать, где чье?
Я склонил голову. Раз уж мы начали беседу столь открыто, скрываться не имело больше смысла. Томаш мог быть уверен, что если с ним что-то случится, секретарь и гвардия расскажут, кто виновен в его смерти. И мне придется сражаться со всеми Равенами. Но он также понимает, что, если я однажды проник во дворец и могу управлять его системой защиты, ничто мне не мешает убрать его с ее помощью, даже не показываясь на территории дворца.
— Буду откровенен, мне надоело бегать по поручениям организаций Эделлона, — заговорил я, глядя на собеседника. — Рано или поздно, но мои услуги бы вновь потребовались. Не Аркейну, так Равенам, не вам, так еще кому-нибудь. А теперь, полагаю, у вас уменьшится желание привлекать меня к своим играм. Мне надоело быть оружием в руках политиков. Поэтому я просто наглядно демонстрирую, что мне подвластно.
Томаш усмехнулся.
— У мальчика выросли клыки, — прокомментировал он. — Ты отключил защиту дворца?
— Можно и так сказать, — кивнул я. — Но на самом деле у меня есть возможность воспользоваться ей в своих интересах. Однако я уважаю вашу династию, как своих королей, а потому не стану никому угрожать. И перед своим уходом верну все в то же состояние, в каком оно было до моего визита.
Он несколько секунд молчал, разглядывая меня, после чего вновь заговорил. По старшему брату не было заметно, чтобы он особо волновался. Спокоен, собран, уверен в себе. И это подкупало, я редко встречал настолько крепких людей. Фактически он превратился в заложника, и теперь полностью зависит от моей доброй воли.
— Итак, ты пришел ко мне не только для того, чтобы поболтать о последних веяниях моды? — спросил он.
— Мне нужно, чтобы ваши братья провели работу в Хоккене, — сказал я, переходя к причине своего визита. — Максимус Торн, являющийся апостолом Хибы, уничтожает магию. Я обрушу на эту страну такие беды, что пережившие их позавидуют мертвым. Ваша задача — предупредить паству, чтобы они бежали прочь ради спасения, иначе могут погибнуть.
Томаш вскинул бровь.
— Всю страну? — переспросил он с легким сомнением в голосе. — Это реально?
— Вполне, — кивнул я. — Но я не хочу лишних жертв. А потому у вас есть три дня, чтобы клирики Хоккена помогли жителям эвакуироваться. Беженцев вполне примут в соседних странах. А если и нет — то это не моя головная боль. Да и потом, — я улыбнулся, — вы сами можете решить их судьбу, не став никого предупреждать. В любом случае через три дня я начну уничтожение Хоккена. И, полагаю, через неделю на месте этой страны останется такая же пустошь, как и в Катценауге.
Он побарабанил пальцами по столешнице, обдумывая мои слова. Я же разглядывал полки за спиной старшего брата. Кабинет был обставлен не так уж и роскошно, было заметно, что здесь именно работают, и лишних посетителей бывает не так много.
— У меня нет причин не доверять твоим словам, Киррэл, — произнес Томаш. — Да и никто уже во всем Эделлоне наверняка не посмеет обвинять тебя во лжи. Однако я понимаю, что уничтожить целую страну… Если ты не справишься, мне потом разгребать последствия. Не говоря уже про то, как отреагируют другие страны.
Я улыбнулся, глядя ему в глаза.
— Я справлюсь, — заверил я собеседника. — И мне кажется, после того как один бастард уничтожит Хоккен, остальные страны трижды подумают, прежде чем косо смотреть не только в мою сторону, но и предъявлять какие-то претензии Крэланду.
Брат Томаш вскинул бровь.
— То есть я могу не переживать о твоей верности своему королевству? — спросил он.
— Я давал присягу, — напомнил я, склонив голову. — И хочу заметить, что своих партнеров еще ни разу не обманывал.
— А как же Меридия? — хмыкнул клирик. — Ты продал амулет для защиты, а в итоге вся династия погибла.
Я усмехнулся.
— Они не были моими партнерами. А Равены ими остаются. И пока мои сюзерены держат свое слово, я буду держать свое.
Старший брат долго смотрел на меня, прежде чем принять решение.
— Если тебе под силу уничтожать страны, вряд ли тебя стоит беспокоить по мелочам, верно? Как насчет клятвы невмешательства?
— Я не против, — пожал я плечами. — Но хочу заметить, что в случае опасности для моей семьи или моего дела, я вмешаюсь, и тогда тот, кто виноват, ответит вместе со всей своей родней. Пример Меридии, полагаю, достаточно показателен, что я не бросаю слов на ветер в таких вопросах.
— Меня устраивает, — усмехнулся тот. — От лица рода Равенов я поклянусь, что мы не будем использовать Шварцмарктов в своих политических делах. И мы передадим это всем иным людям Крэланда. Если же кто-то решит напасть на твою семью, я позволю вам самостоятельно с ними разобраться. Ты — очень хороший барон, Киррэл, и я рад, что ты на нашей стороне, несмотря на то, что случилось с целителями.
— Это была ошибка, за которую клан Шварц уже расплатился, — отмахнулся я. — Но человек, который отвечал за подбор целителей, разумеется, должен быть наказан.
— Об этом можешь не беспокоиться, я уже его казнил, — ответил тот. — Полагаю, вряд ли тебе нужен его прах в качестве доказательства?
— Поверю на слово, — с ухмылкой кивнул я.
Старший брат открыл ящик стола и вытащил из канцелярского набора иголку. Взглянув на меня, старик произнес:
— В таком случае не будем откладывать?
Глава 23
Гироштайн, графский замок .
Саломея фон Ней сидела за столом в библиотеке, перелистывая старый фолиант. Ветхие страницы, когда-то давно защищенные сильными охранными чарами, теперь едва не расползались под пальцами в тонких перчатках.
Застывший у дверей слуга, готовый исполнить любой каприз ее сиятельства, сонно следил за графиней, ожидая приказов.
