Выходить не хотелось, потому что больше всего сейчас опасалась вопросов, которые могут задать Темные, но вечно торчать в ванной тоже не было смысла.
Но мое торжественное явление на увлеченно перелистывающих учебники Хорста и профессора не произвело никакого впечатления. Они даже головы не подняли, но стоило плюхнуться в пустое кресло, завернуться в плед и потянуться к книжке, как профессор Дарон немного оживился.
— Попробуй еще, — предложил он Хорсту, выразительно поглядывая на меня. — Возможно, ее присутствие послужит катализатором.
Мы с Крысенышем обменялись ненавидящими взглядами, посидели, поиграли в гляделки. Увы, меня хватило ненадолго.
Широко зевнув, я робко напомнила о позднем часе и запросилась в комнату поспать, но Крысеныш так выразительно глянул, что пришлось заткнуться.
А что, у меня интересная книжка еще не дочитана!
— Может ты ошибся? — Предложил профессор, задумчиво потирая подбородок.
— Ерунда. — Отмахнулся Темный. — Тем более она тоже видела.
— Ты про светлячков? — Листаю страницы в поисках места, на котором остановилась. — Так они сейчас не придут.
— Почему? — Удивился хозяин комнаты.
— Так светло же…
Мужчины переглянулись, после чего профессор щелкнул пальцами, и комната погрузилась в темноту, лишая меня возможности даже почитать.
Посидели немного, потом еще немного, а потом… Короче, меня это все напрягло и немножечко взбесило, поэтому я в конечном итоге не выдержала.
Нашарив в темноте Хорста, схватила его за руку и энергично потрясла:
— Ну же, ребятки! — Взмолилась я. — Вылезайте скорее, а то эти Темные естествоиспытатели меня спать не пускают!
И светлячки не подвели, послушно выползли. Сначала один — самый смелый, потом еще три, потом небольшой рой и опять закружились надо мной, словно приглашая продолжить прерванную игру.
И опять протестующее:
— Хватит!
Загорелся свет, я привычно зажмурилась, наслаждаясь голосом профессора Дарона, потрясенно высказывающимся на незнакомом языке. И что-то мне подсказывает, выражался Темный далеко не профессиональными терминами.
— Это потрясающе! — Повернулся мужчина к Хорсту. — А ты вообще уверенна, что Светлая? — А вот это уже мне.
— Здрасти, приехали! — Решительно встаю с кресла и иду к выходу. — Вы как хотите, а я спать!
Громко хлопнув напоследок дверью, срываюсь на бег в надежде поскорее оказаться как можно дальше от преподавательского крыла и от секции Темных в частности.
* * *
Получив дружеский пинок от соседки, я лениво перевернулась на бок и задумалась.
— Нат, вот объясни, почему маги научились менять погоду, переносить землетрясения, останавливать метеоритные потоки, а отменить утро никто так и не догадался?
Наточка обернулась, окинула меня серьезным взглядом и заключила:
— Ворчишь? Значит, не померла.
— Хрен тебе, а не моя свежая могилка! — Улыбнулась, осторожно садясь на край постели и с ненавистью глядя на стул, где вчера сидел Крысеныш.
— Значит, венки можно выбрасывать? Как жалко! — Начала сокрушаться подруга. — Всю ночь бегала по моргам, стремные и дешевые гробы искала, а ты, нахалка, так и не померла, — сосредоточенно помешивая ложечкой чай, сказала она и недовольно покачала головой. — Одни растраты от тебя.
Покорно выслушав еще парочку подколок, я откинула одеяло и неторопливо встала с кровати.
— А еще меня мучает вопрос, какого фига на тебе мужские штаны и майка?
Я лениво потянулась, звонко хрустнув суставами, и пошла к столу:
— Это мне Рене с барского плеча пожаловал, — созналась, наливая в кружку кофе.
Ведьмочка как-то вся нахохлилась, отставила в сторону чашку.
— Что ты делала у Профессора Дарона среди ночи? — Спокойным, почти безразличным тоном спросила она как бы между прочим, а я неожиданно осознала невероятное — подруга в бешенстве.
А еще очень некстати вспомнилась книжка про укрощение бунтарки и Наткины вздохи-охи по поводу Прынца.
— Только не это! — Заорала я. — Только не говори, что это он! — Она и не сказала, просто мило улыбнулась и победно пригубила чай. — Ната, ты ненормальная ведьма! С какого фига тебя на экстремальную экзотику потянуло?
Подруга легкомысленно улыбнулась:
— Рене такая душка… — А на лице такая глупая улыбочка, что хочется треснуть, дабы привести подругу в чувство.
— Рене?! — Возмутилась я, от греха подальше убирая руки за спину. — Ты его уже по имени зовешь? — И спохватилась. — Только не говори, что вы тайно встречаетесь!
Она и не сказала, только шаловливо улыбнулась и опустила глаза. И главное, вид такой довольный.
— Ладно, — выдохнула я, опускаясь за стол, — но как ты вчера успела свалить из его комнаты?
— Во-первых, Рене не такой, как ты, пошлая женщина, могла бы подумать. — Ната села ровнее, готовая грудью ринуться на защиту любимого. — Он не переходит границ и вообще ведет себя как джентльмен. — Я скептически хмыкнула, но промолчала. — Во-вторых, вчера ночью я ходила мстить.
— Родрику?
— Ему, родимому, — кивнула подруга и принялась описывать операцию под кодовым названием: «Месть заносчивому засранцу».
«Кипец парню», — уважительно подняла большой палец вверх жажда мести, прислуживаясь к торопливой речи ведьмочки.
Пока Натка делилась коварными планами по разрушению спокойной жизни капитана команды по бакетболу, я успела неторопливо привести себя в порядок и даже подкрасить заспанное лицо.
В столовую к обеду спускались, шумно переговариваясь на ходу. Натка получила хорошие деньги за последний заказ и теперь хотела прогуляться где-нибудь в городе. Я же предлагала спрятать полученный заработок в носок и потерять его до «трудных времен».
— Девочки, сюда! — Приветливо помахала Эмилия изящной ручкой, заприметив нас у входа.
Мы с Натой улыбнулись в ответ, набрали кучу еды на подносы и поспешили присоединиться к подруге.
— Зазнайка, — церемонно наклонил голову Хорст, в кислом приветствии.
— Доставала, — в точности копирую его интонации.
Ведьмочка начхав на наши показные расшаркивания, поставила поднос на стол и нагло уселась.
— Предупреждаю сразу — девочкам надо посплетничать, — громко сообщила она, обводя сидящих за столиком Темных.
Кебил, Шарги, Гафс и Крысеныш, здраво рассудив, что вставать между тремя девушками и сплетнями себе дороже, молча пересели за соседний столик и принялись за еду.
Я неторопливо ела, периодически обмениваясь с Хорстом уничтожительными взглядами, полными ненависти, не забывая при этом вполуха слушать весело щебечущих подруг.
