– Двадцать семь или восемь.
– Неплохо сохранилась для женщины с ребенком, живущей в одиночестве в лесу. Больше двадцати двух-трех бы не дала… Интересно, обходится травами или это ведьминская натура?..
– Твое паломничество к Всаднику, – задумчиво вымолвил Курт, не ответив, – это лишь прикрытие или за этим что-то стоит?
– Что именно?
– Не знаю… – неуверенно произнес он. – Но Готтер обратила на него чуть большее внимание, нежели просто на искусно выполненную скульптуру. Она сказала о нем – «живой»… Не «как живой», а именно это слово.
– Так узнай, что она имела в виду, когда останетесь наедине, – пожала плечами Адельхайда. – Вполне вероятно, что всё довольно просто: уж к этому-то месту молящихся за два века набежало видимо-невидимо, и если твоя лесная фея способна улавливать такие материи – ее реакция неудивительна. Мне никаких указаний на этот счет не давали, и никаких тайных знаний о сем произведении искусства нам не известно, если ты об этом. Впрочем, насколько я знаю, expertus’ов в Бамберге никогда не бывало, посему не удивлюсь, если наши прозевали очередную действующую святыню.
– Еще ей удалось побывать рядом с местным обером сегодня и взглянуть на него, – сообщил Курт и, помявшись, договорил: – Что-то тот точно скрывает, и на душе у него неспокойно. Но нельзя сказать с точностью, отчего он в таком смятении, – оттого, что ему есть что скрывать, или его попросту пугает моя репутация и он опасается ложного обвинения.
– Именно ввиду твоей репутации он и не должен бы этого бояться, – возразила Адельхайда с улыбкой. – Ты, если не ошибаюсь, едва ли не единственный следователь в Конгрегации, ни разу не совершивший следственной ошибки. Если, разумеется, не считать желтопузую мелочь, получившую Знак пару лет назад, которая напортачить просто еще не успела.
– Непогрешимых нет, – отозвался он хмуро. – И рано или поздно ошибаются все…
– Только не впадай в свое обыкновенное самобичевание прежде времени, – строго одернула его Адельхайда и распрямилась, снова натянув на лицо игривую улыбку. – А вот и твои подопечные. Что-то они скоро – видно, разглядывание алтаря не слишком увлекло это прелестное создание.
– Скорее Ульмера гложет нездоровое любопытство в отношении твоей персоны, – возразил Курт, – и ему не терпится узнать, а если повезет – то и подслушать, о чем это мы с тобою здесь беседуем.
– Это нормально в его годы, – отмахнулась она и чуть повысила голос: – Не стану более отвлекать вас глупыми женскими разговорами, майстер инквизитор. Желаю вам удачи в вашем деле, что бы это ни было, и да споспешествует вам в оном деле Господь. Мария? Идем.
Ульмер поспешно отступил в сторону, когда Адельхайда проходила мимо, словно опасаясь, что она собьет его с ног, и медленно приблизился к Курту, на ходу как-то настороженно оборачиваясь в сторону ушедших.
– Фон Рихтхофен, – произнес он тихо. – Я помню это имя. Это ведь ее вы спасли когда-то от стригов, майстер Гессе? В Ульме, так? Громкая была история.
– Так, – неохотно отозвался он, – и уже не единожды подумал о том, что стоило оставить ее там: через неделю кровососы сами приползли бы ко мне, рыдая и умоляя запереть их в тюрьме, подальше от этого создания.
– Она красивая, – заметила лесная ведьма негромко, глядя вслед Адельхайде; Курт передернул плечами:
– Не заметил. В любом случае, это ее единственная и притом сомнительная добродетель.
– Как видно, симпатия вдовы фон Рихтхофен к вам безответна, – неловко улыбнулся Ульмер.
– Pro minimum, – покривился Курт недовольно. – Но отшивать ее слишком уж решительно не стоит: она, по слухам, фаворитка Императора и вообще вхожа в самые влиятельные дома. К тому же, в силу своего занятия – перепродажи недвижимости – имеет множество полезных связей и порой способна за пару часов получить информацию, выходящую далеко за сферу ее интересов, в поисках которой я буду рыть землю не один день.
– Полагаете, она может быть вам полезна?
– Пригласила меня навестить ее, – кивнул Курт. – Полагаю, не стоит отказываться. Завтра нанесу ей визит и прощупаю на предмет этой самой полезности. Убежден, что за время, проведенное в Бамберге, она уже собрала корзинку слухов и небольшой мешочек фактов; пригодится ли что-то из этого нам – поглядим… Сдается мне, из нашего похода в собор паломничества не вышло, – оборвал он сам себя, исподволь кивнув на прихожан, косящихся в их сторону. – И мысли наши далеки от благочестивых высей, и само наше присутствие, кажется, смущает прочих молящихся, да и не слишком это подходящее место для обсуждения строптивых вдовушек и старых знакомств.
– Вы правы, майстер Гессе, – поспешно согласился Ульмер и направился к дверям первым. – Полагаю, нам лучше выйти, мы смущаем прихожан, в то время как наше дело – укреплять их веру.
Нессель поджала губы, бросив на Курта насмешливый взгляд мимоходом, и тихо шепнула, двинувшись следом:
– «Не найти в инквизиторах внешнего благочестия», говоришь? Все же исключения-то бывают.
– Так себе исключеньице, – шепотом отозвался он, тоже зашагав к выходу.
Избавиться от докучливой услужливости Ульмера вышло не скоро. Видимо, отчего-то ощущая собственную вину за неудачное посещение собора, молодой инквизитор потащил гостей Бамберга на ту сторону соборного холма, откуда открывался вид на город почти со всеми его районами и достопримечательностями, от аббатства святого Михаила по соседству с соборной площадью до каких-то покосившихся домишек в отдалении. Нессель слушала рассказы о городе и его исторических злоключениях на удивление заинтересованно, несколько раз даже ободрив Ульмера вопросами, каковые дали повод для еще более пространных рассуждений. Отослать надоедливого провожатого с трудом удалось лишь спустя час, когда Курт уже прямо заявил, что намерен возвратиться в свое обиталище и предаться предписанным ему лечебным процедурам. Нессель, спохватившись, закивала, пробормотав что-то про распорядок дня и соблюдение предписаний, и Ульмер, покаянно охнув, наконец ретировался.
– Порой он даже мил, – заметила Нессель, когда дверь трактирной комнаты закрылась за их спинами, отгородив от внешнего мира. Курт усмехнулся:
– Да. Когда молчит.
– Ты не любишь людей, – укоризненно произнесла ведьма, и он кивнул:
– Спорить не стану. Полезная, надо заметить, привычка: именно потому я все еще жив.
– Ты жив еще и потому, что тебе попался тот, кто любит людей, несмотря ни на что, – многозначительно возразила Нессель. – И думаю, я не единственный человек в твоей судьбе, благодаря кому твоя жизнь не оборвалась однажды.
