-- Ч-черт!
-- Что?! -- испугалась я.
Гриша повернул руку ладонью вверх и продемонстрировал мне свежие волдыри, как после ожога раскаленным маслом.
-- Ничего, -- подбодрила я, -- найдем Алекса, он вылечит.
-- Учиться самому надо было. Осёл, -- обругал Григорий себя. Я была с ним абсолютно согласна, но это закон жизни: мы все умны задним числом.
Я тоже всмотрелась в стену, где должен был быть проход в другую комнату. Медленно протянула руку.
-- Осторожно, -- предупредил Гриша.
-- Угу.
Но мое предположение оказалось верным, защита стояла только от магов. Моя ладонь спокойно легла на поверхность стены, не почувствовав никакого препятствия.
-- Чувствуешь что-нибудь? -- заинтересованно спросил Гриша.
-- Нет, -- была вынуждена признать я, -- стена и стена. Думаешь, он там?
Григорий задумался, поджав губы, потом покачал головой.
-- Не чувствую.
Они же всегда чувствуют друг друга!..
Я заглушила приступ паники. Сейчас не место и не время. Нужно взять себя в руки и действовать спокойно и решительно.
-- Даже если его там нет, там что-то ценное, -- высказалась я.
-- Или они его убили, -- мрачно отозвался Гриша.
-- Или они его убили, -- согласилась я, стараясь сохранять равнодушие, -- но пока мы это наверняка не узнаем, я никуда отсюда не уйду.
Григорий серьезно кивнул и снова подошел к стене, на этот раз медленно и очень осторожно попытался прощупать, с чем столкнулся.
-- Крепкая защита, многоступенчатая, сам Никита, скорее всего, ставил и не за один раз.
-- Ты же говорил, что Голубев больше боксер, чем маг, -- вспомнила я. -- Значит, ты можешь это снять.
Гриша одарил меня убийственным взглядом, потом запал злости у него прошел, и он стушевался.
-- Алекс бы смог. Причем играючи.
-- Значит, и ты сможешь, -- не отставала я. Если мне нужно будет его подбадривать целую ночь, ничего, я готова, не гордая, но своего я все равно добьюсь. -- Если Алекс может, то для Алекса ты тем более сможешь, -- вдохновенно заявила я.
Григорий посмотрел на меня исподлобья, но снова послушно подошел к стене. Попробовал дотронуться, но его опять ударило.
-- Черт!
Нет, ну должно же быть средство...
-- Стой, придумала! -- я подошла к нему. -- Давай руку, -- Гриша смотрел на меня, как баран на новые ворота. -- Ну же, -- ох уж мне его недогадливость! -- меня защита не трогает, это как резина не пропускает ток. Попробуй дотронуться через мою ладонь.
Брови Григория удивленно взметнулись вверх. Такого оригинального решения проблемы он явно не ожидал.
-- Гриш, время, -- строго напомнила я, кладя руку на прохладную поверхность.
Он послушался, накрыл мою ладонь своей. Руки у него были просто ледяные и чуть-чуть дрожали, то ли от страха, то ли от усталости после атаки.
-- Вижу, -- выдохнул Григорий через пару мгновений, -- тройное плетение, -- хотела бы я знать, о чем он, -- попытаюсь распутать.
-- Давай, -- подержала я.
Я не знала, что Гриша делал, но вид у него был очень сосредоточенный, несколько раз он передвигал мою ладонь по стене то вправо, то влево, хмурился и снова передвигал.
Вскоре его рука начала дрожать сильнее, я бы даже сказала, вибрировать, а на лбу выступила испарина.
"Ты сможешь, -- мысленно повторяла я, -- ты сможешь, ты сильнее, чем думаешь..."
И мне очень хотелось верить, что это на самом деле так.
Наконец, что-то начало происходить. По стене пошли извилистые трещины, напоминающие тонкие ветви дерева, облупившаяся краска посыпалась на пол.
Гриша продолжал передвигать мою ладонь на манер фонендоскопа, прощупывая или прослушивая стену.
Трещин стало больше. Теперь появилось ощущение, что вибрирует не только его рука, но и сама стена.
Я кусала губы, но молчала, боясь отвлечь. Сколько прошло времени? Мне казалось, очень много, но я даже не решалась посмотреть на часы, чтобы не помешать Гришиной сосредоточенности.
Вибрация стала сопровождаться гулом. Григорий уже не просто взмок, с него градом катил пот, будто он пробежал марафон.
-- Ты сможешь, -- прошептала я, подбадривая. -- Еще чуть-чуть, ты сможешь...
Он смог. Я моргнула, а когда снова посмотрела на то место, над которым "работал" Гриша, то увидела дверь, самую обычную и вполне настоящую деревянную дверь.
Григорий же выпустил мою руку, застонал и сполз по стене на пол.
-- Ты как? -- бросилась я к нему, присела на корточки.
-- Паршиво, -- не стал он храбриться, -- хорошо, что не рассчитывали на перемещение.
Теперь я уже посмотрела на часы. Слава Богу, полчаса обещанные Ксюше, еще не истекли, хотя по субъективному восприятию прошло уже часа три, никак не меньше.
Я выпрямилась и направилась к двери, намереваясь ее открыть.
-- Стой, -- вскинулся Гриша, но сил было слишком мало, и он снова осел на пол. -- Куда? Там могут быть ловушки.
-- Это ваши магуйские ловушки, -- с преувеличенной уверенностью отмахнулась я. -- Как показала практика, мне они не страшны.
Григорий спорить больше не стал. То ли слишком устал, то моя жизнь его не слишком-то заботила. Впрочем, меня устраивали оба варианта.
Ручка повернулась легко, и дверь распахнулась.
В новом помещении тоже было темно, но шарить руками по стенам в поисках выключателя я не решилась.
-- Можешь отправить со мной свой огонек? -- попросила я Гришу.
Он скривился, как от сильной боли, но поднял руку и сделал ей машущее движение. Зеленый огонек послушно оторвался от того места, на котором висел, пролетел через комнату и завис над моей головой. А Гришина рука безвольно упала на пол.
-- Быстрее, -- прохрипел он, смотря на меня красными воспаленными глазами, -- скоро погаснет... долго... не продержу.
Долго нам и надо. Надеюсь...
Я вошла внутрь, а огонек полетел за мной, освещая мне путь, прямо как фонарь на каске шахтера.
Комната была совсем маленькой, и ее назначение не вызывало сомнений.
Инквизиторы, мать вашу!
Помещение оказалось этакой комнатой для допросов, если вообще не камерой пыток. Стул с наручниками и цепями, кандалы из стен, металлический стол со специальными креплениями для рук и ног. В приглушенном зеленоватом свете все эти предметы выглядели еще более зловеще.
Помимо всего этого арсенала в комнате обнаружился диван, стоящий в самом углу. Видимо, этим предметом мебели пользовались здесь гораздо реже.
-- Алекс! -- у меня чуть ноги не подкосились от облегчения.
Он лежал на боку на диване, руки связаны за спиной, рассеченная нижняя губа, кровоподтек на скуле.
Сколько он здесь? Почему все это не зажило, если даже для регенерации глубокого пореза ему требуется полчаса-час?
