Пленный храмовник стоял на коленях в центре двора. Энергии в нем не чувствовалось, но руки на всякий случай ему связали. Молодой еще, от силы лет двадцать. Ритайлина уже заканчивала допрос.
- Тогда мне незачем продлевать твою жизнь еще на минуту,- сказал она.
- Месэра Чисхаргана!- проговорил с надрывом юноша.- Очнитесь! Мы думали, что вы погибли, почему вы предали Порядок! Это страшный сон, о Тибор, помоги мне.
- Это не сон, мальчик.- Хашайя поравнялась с бывшим Хранителем Порядка.- К сожалению, для тебя это жуткая реальность.
- Предательница!- выдохнул храмовник.- Ты сбежала.
- О, кто-то помнит, как я выгляжу. Похвально.
- Я видел твой портрет, продавшая душу!
- Надеюсь, он подарил тебе сладостные мгновения.
- Довольно,- вмешалась Ритайлина. Она сжала кулак, и шея юного служителя Тибора сломалась с треском.- Он ничего не знал из того, что нам требуется.
- Тогда идем в Пирамиду,- предложила Хашайя.
Вторая жертва была пожилым мужчиной. Его привели к запертому входу в магическую тюрьму Энкрича. Джикуя перерезал ему горло, и струя теплой крови оросила белую дверь. Ритайлина сделал несколько замысловатых пассов, суть которых Хашайя не уловила. Затем охранные заклятья, наложенные на камень, испарились, как капля воды на раскаленном пустынном песке. А ведь для снятия охранных магических потоков с ее темницы хватило крови тимашлонапского воришки.
В пирамиду вошли только Шайя и Рита, предводитель хаосит поручил трем воинам сторожить вход, а сам ушел наблюдать за работой остальных. Шайе пришла мысль, что было бы неплохо порыскать в уцелевших после разгрома помещениях Храма Тибора. Мало ли какие интересные вещи там найдутся. Кровь жертвы предварительно собрали в маленький бурдюк. Н"уданы недолго искали комнату, где покоился Энкрич. Жизненную жидкость хаосита Хашайя вылила на крышку мраморного саркофага и отошла назад. Ритайлина ждала у выхода в коридор. Камень треснул, и долговязая смерть пробудился.
Он ничуть не изменился. Все тот же длинный, худой, морщинистый. На нем была белая сутана, будто надетая на него в насмешку. Энкрич ошарашено посмотрел на Хашайю, а потом заметил Ритайлину. Шайя не успела ничего сделать, ее отбросило в стену, и она упала на холодный пол, а из рук Энкрича в сторону зеленоглазой ударили молнии. Рита проявила чудеса реакции - она поставила воздушный щит. Атака Долговязой смерти длилась короткий миг. Его силы исчерпались, и он ощутил то, что ощутила Хашайя после освобождения - отравление Источника и невозможность быстрого восстановления.
- Что ты разлеглась?!- взревел Энкрич, обращаясь к Шайе.- Убей ее!
- Прекрати орать!- сказала Хашайя, поднимаясь на ноги.- Ты только зря истратил остатки силы, Энкрич. Рита, покажи ты ему уже ладони.
Ритайлина выставила перед собой руки. Долговязая смерть увидел символы Хаоса и хмыкнул.
- Вот уже не думал, что увижу перекроенную,- наконец, спокойно произнес он.
- А я не думала, что буду с тобой говорить как с союзником.
- Пути ведущий к Хаосу множественны и каждый из них - верный. Кто еще с вами?
- Пока только мы,- сказала Шайя.- Ты спал сто шесть лет. Для твоего освобождения мы перебили целый Храм Тибора, его служители охраняли твой покой. Нам нужно выдвигаться в убежище, Энкрич. Тебе предстоит многое узнать, а промедление для нас абсолютно не выгодно.
- Для начала я хочу узнать следующее.- Долговязая смерть спустился вниз из саркофага.- Оставили ли вы мне храмовника? Я жажду убийства. Очень сильно жажду. Жажда, длиной в век должна быть утолена немедленно!
Рита и Хашайя переглянулись. Великий Хаос! Стоило ли его освобождать? Время покажет, подумала Шайя, время рассудит.
Дмитрий
Утро на гугутикаре для меня началось рано. Солнце еще не охватило лучами морское пространство, но ночная темнота сгинула. Я выбрался из палатки на свежий воздух и потянулся так, что затрещали кости. Команда пузатого капитана наводила порядок на нашей необычной палубе, а сам он правил кораблем. Другие пассажиры не спешили просыпаться, но, по крайней мере, одного я заметил. Он сидел ближе к краю панциря, любуясь красотами утреннего моря. Я размял затекшую за ночь шею и пожалел, что со мной нет футбольного мяча. Было бы весело покатать его на шершавой поверхности, хоть и не плоской. Надо бы уточнить у Аархина, существуют ли на Энхоре командные спортивные игры? А вдруг стану человеком, научившим представителей иного мира футболу!
Зарядку дома я, наверное, делал в последний раз на уроках физкультуры. Полезное на самом деле, занятие, но у большинства детей почему-то вызывает неприязнь. В том числе и я не миновал этой нелюбви к утренним упражнениям. Но сейчас я решил вспомнить былое, тем более на спине гугутикары места было вдоволь, даже для пробежки хватало. Я поработал руками, затем ногами. Потом принял упор лежа и стал отжиматься. Когда я дошел до сотого раза, меня поразило, что я совсем не устал. Когда я дошел до второй сотни, меня, слава Порядку, осенило. Я ж не тело Дмитрия Ладыженского разминаю, а Аархина Маггорайхена! Он и подтягивается, небось, раз триста и плавает не хуже дельфина. Я только сейчас осознал, что убежал от беурга только благодаря выносливости н"шаста. Представлять, чтобы со мной случилось, если б я попал в Энхор в собственном теле, я не стал. Тяжело представить себя в виде бесформенной массы, перевариваемой желудком рогатого медведя.
Поднявшись с твердой поверхности панциря, я помахал рукой наблюдавшим за мной двум молодчикам Юритыфа. Они вдруг сразу стали делать вид, что чем-то активно занимаются. Имитаторы бурной деятельности, мать их за ногу. Не любил я никогда внимания к своей персоне, в интимные моменты, к которым я причислял не только мытье в душе, но и обед к каком-нибудь кафе, и занятие спортом. Зато матросики, может, тоже будут по утрам зарядку делать, глядя на Хранителя Порядка.
В это посещение Акл-Миратэ Аархин порадовал меня обширной информацией о гостеприимном мире, в который меня угораздило попасть. Год в Энхоре длился ровно четыреста дней. Всегда. То есть никаких високосных годов здесь в природе не существовало. Я даже на секунду представил, что буду выглядеть глупо, если попытаюсь кому-то в Энхоре рассказать о том, что на Земле раз в четыре года откуда-то прибавляется один день. Да и вообще, с учетом григорианского, юлианского, еврейского и прочих календарей у меня самого голова шла кругом, чего уж говорить про жителей почти земного средневековья. У них тут все просто - четыреста суток и баста! Что говорить - сплошной Порядок. Год длился шестнадцать месяцев, месяц - пять недель, неделя, соответственно, пять дней. Каждые четыреста дней года шли под покровительством какого-либо животного, так уж повелось с древности, когда люди еще не знали своих истинных создателей. Зверей было десять, но утруждать себя запоминанием всех я не стал, вдруг успею вернуться домой в течение текущего года Оленя?
