Внезапно рядом с Аннаиг возникла Куиджн — одно ухо у нее отсутствовало, а левая рука приобрела странный серо-стальной цвет.
— Он тебя не получит! — словно безумная заорала женщина прямо в лицо Аннаиг.
Девушка видела, как у неудачно подвернувшегося работника брызнула кровь из рассеченной груди. Капли на миг обрисовали длинный, изогнутый, совершенно прозрачный клинок, высунувшийся из указательного пальца Куиджн. Страх парализовал Аннаиг. Она не могла пошевелиться, лишь смотрела, как приближается волшебное, смертельно опасное оружие.
И в это время Слир, крякнув, обрушила топор на шею Куиджн. Глаза повара закатились.
Аннаиг почувствовала, как что-то скользнуло от ее шеи вниз, к животу. Схватилась за горло, измазав пальцы в крови, сочившейся из длинной, но неглубокой царапины, и поняла, что невидимый клинок перерезал цепочку медальона. Слир ударила еще раз. Куиджн пошатнулась, замахиваясь, но серокожая отскочила, и повар, постояв несколько мгновений, рухнула ничком прямо на Аннаиг.
Они лежали нос к носу, глаза в глаза. Куиджн все еще была жива — она оскалилась и слабо зарычала. Аннаиг перехватила ее запястье. Невидимое лезвие вновь скользнуло, срезав девушке прядь волос надо лбом. Она вскрикнула, отталкивая руку повара. Куиджн отчаянно сопротивлялась, но силы уже оставили ее. Кровь хлынула мощной струей, глаза остекленели и потухли.
Аннаиг все еще лежала, придавленная трупом повара, и пыталась отдышаться, не обращая внимания на кипящее вокруг сражение. Она по-прежнему сжимала руку Куиджн; под рукавом ощущалось некое уплотнение, словно невидимый браслет. Девушка ощупала его, но не нашла ни замка, ни застежки, ничего такого. Продолжая попытки снять браслет, она вдруг почувствовала, как что-то сомкнулось вокруг ее запястья. Испуганно схватившись за это нечто левой рукой, она поняла, что тайное оружие Куиджн само собой, добровольно перешло к ней. Но это был только браслет — ни лезвий, ни клинков она не обнаружила.
И тут девушка осознала, что бой окончился. Наступила тишина.
Чья-то сильная рука сграбастала ее за шиворот и поставила на подгибающиеся ноги.
Вокруг громоздились трупы. Два незнакомца удерживали за локти Слир. А все остальные из ее кухни лежали без признаков жизни.
Из толпы черно-золотых вышел человек — высокий, черноволосый, с тонко очерченными скулами и чувственными губами, благодаря чему напоминал бретона. Одевался он как повар, но во все черное. Человек потер подбородок длинным тонким пальцем с ухоженным ногтем и посмотрел небесно-синими глазами вначале на Слир, а потом на Аннаиг.
— Так-так… — пробормотал он бархатным голосом. — Это вы приложили руки к последним нескольким обедам лорда Джола?
Слир вздернула подбородок.
— Мы!
— Замечательно… Вам нечего бояться. Я — повар Тоэл. Теперь вы работаете на меня.
Он прикоснулся пальцем к губам Аннаиг, и девушка провалилась в темноту.
— Там кто-то есть, — сказал Аттребус.
— Я знаю, — кивнув, ответил Сул.
«Еще бы тебе не знать…» — отстраненно подумал принц.
Днем ранее степь, заросшая короткой жесткой травой, сменилась одним из самых странных пейзажей, какие он когда-либо видел. Будто немыслимых размеров поток прокатился здесь, смывая всю рыхлую землю до скального основания, и теперь путникам приходилось блуждать в запутанном лабиринте лощин, узких ущелий и оврагов. Спору нет, выглядели обнаженные скалы весьма красиво: охристые полутона, умбра, оттенки оливкового, ярко-желтые вкрапления. Они напоминали те самые пироги из тридцати слоев, которыми так славился Чейдинхал.
Однако природа красива, если забраться на гору и смотреть сверху. Но пока, пробираясь по извилистым проходам, Аттребус ощущал, как давят на него камни. К тому же с некоторых пор путники стали замечать, что сделались объектом преследования со стороны неведомого врага.
— А что, если они нападут? — опасливо озираясь, проговорил принц.
— Если бы хотели, то уже утыкали бы нас стрелами, — проскрипел Сул. — Думаю, довольно скоро они расскажут нам, чего хотят.
Нельзя сказать, чтобы заявление данмера сильно обрадовало Аттребуса. Он и раньше ехал понурившись и обдумывал прежнюю жизнь. Слова Радасы не убедили его окончательно, но заронили в душу сомнение, а после памятного разговора с Сулом он был склонен думать, что, возможно, в словах лживой редгардки и присутствовала некоторая доля правды, хотя и преувеличенная в отдельных случаях до немыслимых размеров.
Сул, к вящему неудовольствию принца, оказался прав. Когда они миновали овраг, напоминавший сужающееся горлышко бутылки, за поворотом их поджидали четверо каджитов.
Аттребус знавал в лицо многих представителей этого народа. В отряде его телохранителей служили люди-кошки, и вообще они довольно часто встречались в Империи. Но таких он не видел никогда.
Первое, что бросилось в глаза, — огромные оседланные коты, ростом с хорошую верховую лошадь. Толстые, точно колонны, передние лапы упирались в землю, а задние казались короткими — возможно, благодаря тому, что были далеко отставлены. Из-за такой постановки ног они сильно напоминали крупных обезьян. Их желтовато-коричневые шкуры были покрыты полосами цвета запекшейся крови, а злые желтые глаза не предвещали ничего хорошего противникам в возможной драке.
Двое наездников мало отличались от своих скакунов, разве что носили длинные просторные рубахи и шейные платки. На свободных от одежды частях тела рос все тот же желтый мех с черными мелкими пестринами, а в лицах сохранялось гораздо больше кошачьих черт, чем у любого из каджитов, виденных принцем. Верхом они сидели сильно ссутулившись, будто бы испытывая неудобство.
Третий всадник больше походил на тех, кого привык видеть Аттребус, — его лицо было почти человеческим, хотя и с явными кошачьими чертами. Последний, четвертый каджит мог похвастать утонченной внешностью, что свидетельствовало о легкой примеси крови меров. Вдобавок его лицо покрывали черные кольцеобразные пятна.
— Так-так, — проговорил красивый каджит, точнее, если судить по мелодичному голосу, каджитка. — Значит, вот кто ездит по нашей тропе.
Аттребус откашлялся, но рта открыть не успел.
— Мы мирные люди, — опережая его, сказал Сул. — Всего лишь два всадника, едущие на восток.
Принц запоздало сообразил, что, по обыкновению, намеревался сказать правду. Интересно, красноглазый угадал его мысли?
— На восток, говоришь, — промурлыкала каджитка. — Восток — это хорошо. Оттуда приходят к нам луны. Мы чтим восток и стремимся туда. Но я не думаю, что вы цените восток так же, как и мы. Он не слишком благосклонен к людям и мерам. Ну разве что кроме Риммена. Не туда ли вы направляетесь через наши земли?
