- Мы от тебя не отстанем, братец, - заверил Короля Климент. - Еще посмотрим, кто первый сыном обзаведется.
Их невесты застенчиво улыбались и краснели, подарили Коре роскошные букеты и украшения для волос.
Пришел на свадьбу и кузен Фредерика - Аллар, который, будучи Королем, вступил в сговор с Северным Судьей и преступным кланом Секиры. В результате раскрытия всех интриг он отрекся от престола и был определен под домашний арест. По случаю торжества Аллара освободили, и после празднеств ему разрешалось вместе с супругой отбыть в поместье Зеленые крыши, что располагалось недалеко от столицы.
- Рад за вас, - так сказал Аллар Фредерику и Коре. - И скорейших вам наследников.
Фредерик, пожимая руку кузену, отметил, что тот заметно спал с лица, поэтому счел нужным обнять Аллара, похлопать по спине и шепнуть:
- Никогда не забывай, что ты мой брат. Я-то всегда это помню.
Ему хотелось таким образом взбодрить кузена, чтоб тот не сидел мрачнее тучи на празднике и не чувствовал себя чужим. Право, Фредерик не питал к нему злобы или ненависти, даже неприязни не было. Аллар всегда выказывал слабоволие, поэтому легко попал под влияние властного и жесткого Судьи Конрада, и Фредерик мог обвинить кузена лишь в этом - в слабоволии.
Аллар все понял, улыбнулся уже бодрее и снова пожал Королю руку.
- Ты, правда, не держишь на него зла? Или это из вежливости? - спросила у Фредерика Кора.
Он лишь улыбнулся в ответ. Как можно было в такой день помнить или думать что-то злое? В этот день все казалось если не хорошим, то прекрасным.
И Кора поняла без слов, тоже улыбнулась и лишний раз поцеловала его. Лишний? Вздор! Ни один ее поцелуй никогда не был лишним…
Стук в дверь прервал его дремотные воспоминания, заставил подхватиться. Мимо со свечой в руке прошлепала босыми ногами из горницы в сени сонная хозяйка, укутанная в большой полосатый платок. Она ворчала: 'Кого это несет?'. За ней, покачиваясь и бормоча 'звиняйте', прошел хозяин в овчинной безрукавке поверх исподнего. Захлопали отпираемые замки и сами двери.
Фредерик уже не ложился, сидел на своей скамье, ожидая, когда и хозяева, и поздние гости, если таковые были, пройдут в дом.
Гость был один, и молодой человек удивленно приподнял бровь, увидав оруженосца Трофа. Тот, было видно, тоже узнал южанина. В его глазах промелькнуло много всего, но в голове - еще больше. Троф бросился к Фредерику, видя, как рыцарь взялся за рукоять лежавшего рядом с подушкой меча, упал на колени и затараторил:
- Прошу милости, благородный сэр! Прошу забыть все мои слова и дела, что были против вас!
Хозяева огорошено стояли в пороге, наблюдая за этой сценой. Надо сказать, и Фредерик не ожидал такого поворота и растерялся. Троф же, выпалив свои просьбы и мольбы, все стоял на коленях и преданно смотрел в глаза южанину.
Фредерик отметил, что оруженосец оборван и худ и весь трясется от холода.
- Ну для начала, пойди к печке - согрейся, - пробормотал молодой человек…
Троф жадно ел, глотал, почти не прожевывая. Хозяйка собрала на стол много вкусного: было мясо, хлеб, сало, яйца и большой кувшин кислого молока. Фредерик все сидел на скамье у окна, молчал и внимательно следил за ним, почти не шевелясь и не произнося больше ни слова.
- Пустить-то я вас пустил, - заговорил хозяин дома, присаживаясь напротив за столом. - Только вы еще ни слова: кто и зачем? Может, господин южанин расскажет? Судя по всему, вы давние приятели.
- Вроде того, - лениво протянул Фредерик. - Пару раз сталкивались. Это человек из дружины покойного барона Лиера.
- Ага, - хозяин нахмурил брови, услыхав про Лиера.
- Он неопасен, - заметил Фредерик.
- Да? - Крестьянин не очень-то поверил: видел, как южанин потянулся к мечу, увидав Трофа.
- Теперь - неопасен, - слегка поправился Фредерик. - Его господин мертв, а он подчинялся его приказам. Подневольный человек - что с него взять.
Хозяин, чуть поразмыслив, кивнул уже согласно. Оруженосец обрадовано заговорил:
- Ваша правда, благородный сэр. Стал бы я зло творить, не будь на то воля моего хозяина, чтоб ему пусто было… Из-за его черных дел и мое имя в грязь втоптано. А что я, подневольный, мог сделать? Перечить ему? Поперечишь тут, когда жить охота. Наш барон на расправу очень уж быстрый был…
- Скажи мне лучше, как ты здесь оказался? - прервал его Фредерик.
- Ландграф Вильен милостив. Меня отпустили после того, как я рассказал все о кознях графа Густава, - ответил Троф. - Дали лошадь, провизии, немного денег. Пока сюда добрался, все растерял: лошадь пала, еда кончилась, звонкая монета тоже. В такую пору хозяева постоялых дворов и харчевен берут дорого…
- А чего здесь ищешь?
- Моя родная деревня Уборы в здешних местах, - махнул Троф куда-то в сторону рукой. - Там брат мой крестьянствует. Авось не прогонит родного брата со двора.
- Уборы? Знаю. - Хозяин раскурил вишневую трубку. - А как брата твоего величать?
- Вальт.
- А, - закивал крестьянин. - У него богатые пашни. Крепкий хозяин, и хозяйство крепкое. Да и человек хороший.
- Ну да, - отозвалась хозяйка. - В прошлом году зерна у него купили да гусей. И все удачно.
И она, и ее муж уже дружелюбно смотрели на Трофа.
- Мне бы нового хозяина сыскать. Тогда не надобно и в нахлебники к брату идти. Боюсь я - неласково он меня встретит, - вздохнул оруженосец, отодвигая от себя пустые тарелки. - Да и земледелец из меня неважный: я все больше по части службы… Вот кабы вы, благородный сэр, взяли меня к себе в слуги, - это Троф сказал Фредерику.
Тот опять чуть бровью дернул. Оруженосец не внушал ему особого доверия.
- Я все понял. - Троф опустил голову, видя холодный взгляд южанина.
- Давайте-ка лучше укладываться спать, - ответил Фредерик.
Позднего гостя заботливые хозяева отправили спать в сени, снабдив овчинным тулупом и котелком с углями, чтоб не замерз.
А к Фредерику сон уже не шел. Троф представлял для него опасность, как бы он ни был худ, изможден и полон раскаяния. В последнюю их встречу оруженосец без лишних намеков угрожал ему, а это Фредерик никогда не пропускал мимо ушей и не верил, что так просто и быстро Троф забыл о своих планах отомстить. Чутье Судьи никогда не подводило, и молодой человек 'чуял', что с оруженосцем все не так гладко, как кажется. Не очень верилось Фредерику и в то, что ландграф просто так отпустил Трофа, который знал о кознях Густава и барона Лиера больше, чем тот же самый Роман.
Под утро он все же забылся чутким тревожным сном, полным бессмысленных образов и неприятных глухих звуков. Но это длилось недолго - проснулись и весело завозились на печке дети. Встали и хозяева. Они загремели чугунками, готовя нешуточный завтрак - народу-то нынче было в доме много.
