Я не кривила душой. Мне действительно нравилось и нравится с каждым днем все больше. Да, первые лет сорок я боялась выйти на солнце, а вкус человеческой еды снился мне едва ли не каждый день. Первое время было сложно, очень сложно. Меня почти постоянно терзал голод, тот самый вечный голод, который каждый вампир носит в себе. Жажда чужой крови, чужой жизни давила на сознание, временами от этого хотелось выть в голос. Но я научилась жить с этим, и голод стих, жажда отступила на второй, на третий план, спряталась и стала почти незаметной. Теперь они возвращались лишь тогда, когда я затягивала с охотой, в остальное время я чувствовала себя весьма недурно. Но даже тогда, вначале, в самые тяжелые времена моей не-жизни меня никогда не посещала мысль выйти на утреннее солнце или попросить кого-нибудь вбить мне кол в сердце, пока я сплю. Во всяком случае, не в серьез.
Между тем Квентина беспокоил другой вопрос.
— Лерой, вы не знаете, как можно блокировать такой талант, как у господина Сырюка? — поинтересовался он.
— Вам будет лучше проконсультироваться с Главной алхимической лабораторией, — ответил комендант. — Существуют универсальные блокираторы, но я не уверен, что они сработают в нашем случае.
— Извините, — сказал Торвальд, — но я, кажется, знаю, что вам нужно. Полстакана отвара из могил-корня и листьев рыжего папоротника лишит меня связи с духами на сутки.
— Да? Замечательно, — сказал Квентин. — Осталось только найти рыжий папоротник и могил-корень.
— У нас не растет ни то, ни другое, насколько я знаю, — сказала Соня. — Хотя, конечно, можно попробовать у торговцев с Янтарных Островов поспрашивать.
— В моей сумке, которую ваши стражи вытащили из сундука, есть и то и другое, — сказал Торвальд. — Там, правда, немного, недели на две, не больше. А у местных торговцев нет, я спрашивал.
Удивительный человек. Старается быть полезным нам, причем в ущерб себе, но при этом не заискивает. Как такой вообще решился на убийство?
— Хм, — сказал Квентин, — спасибо. Помощь следствию будет учтена на суде.
Не думаю, что это ему поможет. Предумышленное убийство — тяжкое преступление, а использование сверхъестественного таланта будет считаться обстоятельством отягощающим. Дело пахнет замещением, так что помощь следствию тут ничего особо не изменит.
Мы въехали в тюремный двор и, покинув карету, сдали арестованного местным надзирателям. Пока его оформляли, шеф вызвал в фойе коменданта тюрьмы и вкратце описал ему ситуацию с Торвальдом и его талантом. Комендант тюрьмы, секунд-лейтенант Роквул, полнокровный весельчак, тут же стал серьезен и схватился за голову.
— Даже не знаю, что делать, — сказал он. — Блокиратор, о котором вы говорите, никто не проверял. Кто мне даст гарантию, что он сработает? Кто мне даст гарантию, что это вообще не яд? Вы знаете, как меня ругают, когда заключенные кончают жизнь самоубийством?
— Яд это или нет, сможет проверить Вэнди, — задумчиво произнес Квентин. — А вот является ли он блокиратором — тут действительно вопрос.
— Вот и я говорю, — закивал комендант Роквул. — А если это не блокиратор, а совсем наоборот? А если это усилитель?
— Торвальд, — обратилась я к мышелюду, которого как раз собирались уводить в отдельное помещение для полного личного досмотра, — а ваш блокиратор действует только на шаманов или и на некромантов тоже?
— Не знаю, — по нему было видно, что он, и правда, не знал. Мало того, от этого он испытывал неловкость. — Может быть — да, а может быть — нет. Извините, я никогда его не проверял на некромантах. Мне о нем рассказала моя учительница, и я его применял только на себе.
Его увели, а вместе с ним для страховки пошел комендант Лонгвиль. Между тем, мысль, которая пришла мне в голову, требовала от меня известной смелости. И я решилась. Ох, чего только не сделаешь ради работы.
— Вилена, не поможете ли вы нам? — обратилась я к некромантке. — Надо протестировать средство, которое временно блокирует таланты шамана. Не откажитесь ли вы его принять и рассказать о своих ощущениях? Конечно, совсем немного, мы вовсе не желаем, чтобы ваш талант был заблокирован надолго.
Моя просьба заставила ее расцвести. Я и не ожидала, что она так обрадуется.
— Ну, если вы так просите, душечка, — ответила она мне, — то я готова пожертвовать своим временем и рискнуть собой, чтобы быть вам полезной.
— Жертвовать не придется, — заверил ее Квентин. — Давайте поступим следующим образом: вы сейчас поедете с Илисом в Управление Стражи, и там наш штатный алхимик проверит состав блокиратора и его ингредиенты. Думаю, она сможет определить, опасны они для человека или нет. Если все будет хорошо, то наступит ваш черед. Сейчас я напишу записку…
Он вырвал из своего блокнота лист бумаги и быстро накидал инструкцию для Вэнди.
— Я надеюсь на вас, — сказала я Вилене. — Только, пожалуйста, будьте осторожнее. И примите мою самую искреннюю благодарность. Вы нам очень поможете.
Квентин вручил записку и сумку шамана Илису, а госпожа Карго чуть было не бросилась мне на шею и стала прощаться со мной так тепло, что шефу пришлось напомнить ей, что вообще-то дело спешное. Наконец она оставила нас, и я вздохнула несколько свободнее.
— Думаю, я вам больше не нужна, — сказала Соня. — Приятно было познакомится. Если понадобиться помощь Храма Героев, вы всегда можете на нее рассчитывать.
— Ну что же, — сказал Квентин, когда Соня вышла вслед за Илисом и Виленой. — Пока мы ждем результата, не будем терять времени. Допросим нашего шамана, как только его оформят. Мне интересно…
Что ему было интересно, он не договорил, потому что Эрик, стоящий у окна, вдруг отчаянно зажестикулировал.
— Быстрее, быстрее! — позвал он нас. — Смотрите!
Мы в момент оказались у окна и стали свидетелем странного зрелища. На тюремном дворе стояла Соня и отращивала себе из спины крылья на манер орлиных, а также довольно длинный хвост, напоминающий чем-то гибкое оперенное весло.
— Слышать — приходилось, еще от мамы, — признался Квентин. — Она говорила, что Соня может принять практически любую форму. Но вот сам вижу в первый раз.
Соня взмахнула крыльями и легко и изящно оторвалась от земли. Прошло несколько секунд, и она совершенно скрылась из вида. Летать я и сама могу, когда выпускаю мою маленькую летучую мышку, Мастер мог превращаться в ворона, а еще — в туман. Этого я не могу, пока, во всяком случае. Но вот так, как она, просто взять и отрастить себе все, что надо для полета… Но самое забавное — это то, что произошло с ее одеждой. Крылья и хвост росли сквозь нее так, будто это и не одежда была, а часть тела, которая по желанию химеры приняла вид замшевого брючного костюма. Не удивлюсь, если это так и есть на самом деле.
