— Спасибо, Дев. Именно к такому виду я и стремился. Проснулся этим утром, посмотрел в зеркало и сказал себе: «Ник, ты чересчур привлекателен. Тебе нужно найти кого-нибудь, кто бы выбил из тебя дерьмо и покрыл тебя синяками. Так ты почувствуешь себя лучше».
Эйми засмеялась, затем шлепнула Дева рукой по животу.
— Господи боже, мы кажется нашли человека, который способен ответить на твою подколку. Так держать, Ник.
Он не знал почему, но что-то в Эйми притягивало его, и причина не только в том, что светловолосая официантка была невероятно красива. Он вообще о ней не думал в этом ключе. Она была скорее, как старшая сестра. Та, что могла быть откровенна с людьми. Он видел, как она распекала тех, кто был груб с ней или официантов в «Убежище». Но в то же время, она не раздражала, в ее присутствии было хорошо.
— У меня для тебя плохие новости, — сказал Папа Медведь серьезным тоном.
Он почувствовал страх. Стоя рядом с двухметровым, весом, наверное, в триста фунтов Папой Медведем, вовсе не хотелось его огорчать.
— Сэр? – спросил Ник, опасаясь ответа.
Папа Медведь цыкнул.
— Квинн отключил автомат Галага. Твой рекорд в девять тысяч очков стерт.
Ник скривил лицо.
— О, люди! Я никогда больше не наберу столько очков,– он застонал в агонии отчаянья.
— Папа, — поддразнил Дев. – Скажи ему правду.
Он улыбнулся Нику.
— Он заставил Квинна отключить его, потому что не мог побить тебя.
Папа Медведь озарился дьявольской улыбкой.
— Ну ладно, я это заслужил. Но это научит тебя, как не бросать достигнутое без защиты, так ведь?
Ник покачал головой, радуясь, что только это огорчило медведя.
Они немного поперикидывались с ним шутками, а затем ушли.
Когда они ушли, пришел Врен. Он колебался стоя в дверях. Видимо, это было как-то связано с животной частью внутри него. Словно он уважал территорию другого создания, и мог туда войти только если решит убить его. Хотя, насколько знал Ник, тот никого не убивал, но кто знает.
— Как ты себя чувствуешь? – спросил Врен.
— Выживу.
— Хорошо, — Врен вытащил банкноты, что дал ему Ник из кармана, и протянул ему.
Ник нахмурился.
— Что ты делаешь?
— Спасибо, Готье, но мне не нужны твои деньги.
— Приятель, — проворчал тот, — Ты помощник официанта.
— Да? – сказал он, словно не понимая, что говорит Ник.
Ник не хотел, чтобы тот почувствовал себя плохо из-за того, как зарабатывает на жизнь, но Врен, вероятно был ненамного старше его, и у него, казалось, совсем не было амбиций, чтобы заработать больше денег. И он предполагал, что Врену необходим, каждый заработанный цент, для того, чем он занимался, когда не работал, хотя это и было не часто, но все же…
— Я знаю, что Пелтье платят хорошо, но…
На лице Врена промелькнула боль, сменившаяся сухой усмешкой.
— Ник, я работаю в «Убежище» не из-за денег. Мне это не нужно.
— Что? У тебя секретная миссия? – рассмеялся Ник. – Или ты выиграл в лотерею?
Низко опустив голову, Врен бездумно тер большим пальцем щеку.
— Хм, Ник, моя фамилия Тигариан. Под нашим руководством компания по производству электроники Тигариан и еще дюжина иных корпораций. Я наследник всего этого.
Ник раскрыл рот от удивления. Если это правда, то Врен безумен.
— Зачем тебе работать помощником официанта, если у тебя есть все эти деньги.
— На деньги не купишь все.
— Значит ты не в те магазины заходил. Прости, но я беден почти всю свою жизнь, и поэтому координально с тобой не согласен. Раз уж ты в этом варишься, то и деньги для тебя наверное ничего не значат. Для меня же это – привет, Версаче, Армани, и другие помпезные имена, произношение которых я должен проверять в словаре.
Врен фыркнул.
— Никогда не был беден, так что не буду спорить.
— — Прости, я просто сейчас поражен. Я не могу представить себя работающим с таким наследством. Я просто этого не понимаю.
Врен безразлично пожал плечами.
Смог бы, если бы был на моем месте. Как говорит мой отец, каждому нравится человек, создавший сам себя. Но все они истово возражают против его дефектного, богатенького сынка… хотя сын никогда не был дефектным. Когда у тебя куча денег, то немного друзей. Есть лишь люди, которые хотят взять взаймы, или ищут способы отнять это у тебя, вместо того, чтобы работать самим. Особенно, если ты наследуешь деньги. Тогда они считают обоснованным плести интриги против тебя. Ведь ты же не заработал их, значит все принадлежит им.
Он никогда не думал с такой стороны. Но Врен был прав. Он был знаком с людьми, которые считали, что с ними обязаны делиться – ребенок в школе, который говорит другим ученикам, что те обязаны платить за его обед, потому что у их родителей больше денег. Ты богат, можешь позволить.
Его мама никогда так себя не вела. И она внушила ему то, во что верила сама.
Ты никогда не сможешь гордо поднять голову, пока протягиваешь руку за милостыней.
Врен снова протянул ему деньги.
— Так что, пожалуйста, возьми их. Хотя я очень ценю этот жест, но не могу их сохранить, ведь тебе нужнее.
Ник взял, и кивнул с уважением этому странному биллионеру. Что же сделала с Вреном жизнь, если не смотря на все богатство, он предпочитает жить в комнате в доме Пелтье, убирая за людьми, таская обезьянку в кармане фартука, вместо того, чтобы путешествовать и наслаждаться деньгами?
И правда, нельзя посмотреть на человека и многое о нем сказать. Откуда тот пришел и что за демоны гнездятся в его душе.
Он помнил, что сказал ему Торн. Все испытывают боль. Не важно откуда они, или что ты о них думаешь. Горе не щадит никого, шрамы не уважают никого. А еще он думал об уроке Грима. Люди воздвигают защиту, пытаясь защитить себя от вреда, но единственное ключевое слово может снести ее, и оставить их кровоточить на полу.
Ник из личного опыта знал, что слова могут ранить сильнее оружия. Тело излечится и шрамы станут менее заметны, но урон душе вечен. Он отдает эхом каждый раз, когда спадает твоя защита. Даже с деньгами, которые у него были сейчас, он все еще чувствовал себя нищим, молящим о подаянии. Каждый раз, когда он приходил к Брайнне или Кириану, то ждал, что те позвонят в полицию, чтобы вышвырнуть мусор на улицу, где ему и место.
И он не знал, оставит ли его когда-нибудь это чувство. Но он учился не терзать себя этим. Каждый день жизнь становилась лучше. Если бы кто-нибудь год назад сказал ему, что его жизнь станет такой всего за несколько месяцев… Что у мамы появится работа с людьми, точнее перевертышами, которые будут к ней относиться, как к леди, что он будет встречаться с одной из самых симпатичных девочек в школе, и что у него будет квартира на улице Бурбон, он бы рассмеялся им в лицо.
