— Сам не знаю. Просто он такой неприветливый. Надеюсь, я не испортил все дело, — признался Чарли.
Дойдя до ворот, Чарли оглянулся. Бартоломью исчез, а на крыльце стояла Нерен.
— Я обязательно приду, Чарли! — помахав рукой, крикнула она. — В четыре часа.
Мальчики помахали ей в ответ, а Спринтер-Боб даже дружески тявкнул.
На обратном пути через мост Бенджамин дважды поскользнулся на ледяной корке и один раз упал на колени, а потом, когда они уже почти добрались до берега, оступился и упал Чарли. Одной рукой он ухватился за перила, а за рукав его схватил зубами Спринтер-Боб.
— Фу-у! Хорошо, что с нами пошел Спринтер, — выползая на берег, произнес Чарли.
Они немного посидели у моста, но Спринтер-Боб рвался прочь: кто-то из них упомянул «Зоокафе», а ведь известно, что у миссис Комшарр всегда найдется для него что-нибудь вкусненькое! Правда, от ее объятий и поцелуев можно задохнуться, но все-таки это не такая уж высокая цена за угощение.
Когда мальчики оказались в Лягушачьем переулке, начинало смеркаться. Здоровяк Нортон уже запирал двери «Зоокафе», но Чарли окликнул его, и дверь открылась снова.
— Были ваши дружки, — потрепав Спринтера-Боба по голове, сообщил Нортон. — Они вас ждали-ждали и не дождались. Пора уже закрываться, Чарли.
— Ну, можно мы только на минуточку? — взмолился Чарли.
— Разве что на минуточку, — нахмурился Нортон. — А это еще что за вестник судьбы?
Чарли оглянулся и увидел шагающего к ним дядю Патона, в черных очках и большой черной шляпе. Он шел, стараясь не отрывать глаз от булыжной мостовой.
— Это мой дядя, — с облегчением объяснил Чарли.
— Тогда лучше выключить свет. — Нортон дотянулся до выключателя, и кафе погрузилось во мрак.
— А, вот ты где, Чарли! Ведь это ты, верно? Я ничего не могу разглядеть.
— Как и я, — не удержался здоровяк.
— Ох! — Патон даже подскочил, он ведь не видел, что за дверью стоит Нортон. — У меня очень важное дело к мистеру Комшарру, — с чувством собственного достоинства объяснил он.
— Я его позову. — Нортон отправился в темноту, и слышно было, как он натыкается на столы, а потом ахнул, налетев на прилавок. — Мистер Комшарр! — крикнул он. — К вам этот чудак из Блуров. Сами знаете какой.
Тонкая полоска света, пробивавшаяся из-под кухонной двери, тут же погасла, а чуть погодя появился мистер Комшарр с двумя зажженными свечами в высоком подсвечнике.
— Чем могу служить, мистер Патон? — спросил мистер Комшарр и, вглядываясь в темноту, сморщил усатое лицо.
— Добрый вечер, Орвил! Я… то есть мы… У нас к вам дело. Крайне важное. Надо кое-что обсудить, — откликнулся Патон и снял темные очки.
— Тогда лучше пройти в кухню. — Мистер Комшарр высоко поднял подсвечник, чтобы осветить гостям дорогу.
— Можно мне тоже? — скромно спросил Бенджамин.
Спринтер-Боб тоже внес жалобную ноту, разумеется в расчете на угощение.
— А, Бенджамин Браун! Я тебя и не заметил. — Дядя Патон довольно холодно взглянул на мальчика.
— Мои родители больше не шпионят на Блуров, — заторопился Бенджамин. — Мистер Иезекииль им ничего не заплатил, и папа с ним даже поскандалил, а мама сказала, что никогда больше не будет с ним разговаривать. То есть с мистером Иезекиилем, а не с папой.
— Очень рад это слышать. Конечно, можешь присоединиться к нам, — разрешил дядя Патон.
Потом они сидели в кухне, за щедрым столом Комшарров, пили чай и поедали ватрушки с лимонным вареньем. Спринтер-Боб тоже не обманулся в надеждах. Миссис Комшарр дала ему целую миску мясных обрезков, за которые псу пришлось, правда, перенести с десяток поцелуев. А вот что касается малышки Уны, то от нее он вытерпел довольно жестокое причесывание.
Дядя Патон сразу перешел к делу. Он подробно объяснил, почему необходимо воспользоваться тайным ходом в замок. Для пущей убедительности Чарли даже предъявил пергамент.
Комшарры слушали как завороженные. И когда все, что нужно, было сказано, мистер Комшарр удивленно покачал головой.
— Твои друзья, которые тебя ждали, тоже говорили о короле, но мы не всё поняли. Но этот кусочек пергамента, это заклинание все объясняет, не правда ли? Я еще никогда не отменял свои правила, но на один день можно сделать исключение. Все зависит только от того, насколько дети умеют держать рот на замке, — согласился Комшарр.
— Еще как умеют! — горячо заверил Чарли.
— Я считаю, что вам может пригодиться наша Уна. — Миссис Комшарр обняла и слегка потискала девчушку.
Малышка хихикнула:
— Перестань, пожалуйста, а то я уроню кусок.
Мистер Комшарр начал на пальцах пересчитывать друзей Чарли, бормоча под нос одно имя за другим:
— Даже с китаяночкой получается только девять. Где же взять десятого, Патон?
— Ох, я тоже не знаю, — вздохнул дядя.
В комнате повисло молчание. Даже Уна сидела тихо, поглядывая на суровые и сосредоточенные лица присутствующих.
Вдруг мистер Комшарр наклонился над столом:
— Мне, с позволения сказать, побольше двадцати, но я совсем маленький. Как вы думаете, мог бы я заменить десятого?
Все уставились на него.
— Можно попытаться, Орвил, — согласился дядя Патон. — Хоть убей, не могу представить, где нам найти еще одного потомка Алого короля, которому нет двадцати. — Он поднялся из-за стола. — Орвил, Онория, благодарим вас за гостеприимство. Мальчики, нам пора.
— Я, как всегда, получил огромное удовольствие, мистер Патон, — улыбнулся мистер Комшарр. — Но я чуть было кое-что не забыл. Девочка-птица, Эмма, говорила, что вечером она видела белую лошадь.
Патон нахмурился:
— Белую лошадь?
Мистер Комшарр пожал плечами:
— Она сказала, что эта белая лошадь должна знать, где король.
Чарли даже заерзал от нетерпения:
— Белая лошадь — это королева! Она всегда где-нибудь около короля.
Патон, оба мальчика и Спринтер-Боб вышли в Лягушачий переулок.
В гостиной девятого номера по Филберт-стрит горел свет. Уповая на то, что бабушка Бон смотрит телевизор, Чарли и дядя Патон в гостиную заходить не стали, а направились прямо в кухню и зажгли несколько свечей.
— Лучше не говорить о завтрашнем, — предупредил Патон, выкладывая на тарелку бутерброды с ветчиной.
Чарли кивнул, налил себе стакан молока и сел к столу. Он настолько не ожидал увидеть фигуру в дверях, что даже вскрикнул и опрокинул стакан.
— Что ты… — Дядя Патон повернулся к дверям. — Эми? Это ты?
В кухню вошла мама Чарли. Даже при свечном освещении ее кожа выглядела белой, как снег. У нее были бесцветные волосы и всего лишь намек на голубизну в блеклых глазах. Призрачность ее появления подчеркивало длинное белое одеяние с тонкой серебряной полоской по подолу.
— Мам, а я думал, тебя нет дома. — У Чарли перехватило голос.
— Мистер Нобль сегодня очень занят, — улыбнулась она с отсутствующим видом. — Но завтра он собирался пригласить меня в какое-то удивительное место.
— Сделать тебе бутерброд, Эми? — громко спросил дядя Патон.
— Нет, спасибо. — Она крутила на пальце кольцо с огромным изумрудом. — Я не голодна.
— Ты выглядишь так, словно не ела уже несколько недель. — Патон надеялся, что резкий тон поможет ей вернуться к реальности.
Но мама Чарли только улыбнулась.
— Не говори глупости! Я выхожу замуж. Как вам это? — захихикала она.
Чарли замер с открытым ртом. Даже дядя Патон потерял дар речи. Они смотрели, как Эми вышла из кухни, слышали, как она поднимается по лестнице, а потом до них донесся щелчок дверного замка под самой крышей.
— Она даже не заглянула к Мейзи, — упавшим голосом произнес Чарли.
— Держись, мальчик дорогой. Завтра у Алого короля будет великий день. — Дядя Патон стиснул плечо племянника.
Неподалеку от Филберт-стрит, перед книжным магазином, стояли Эмма и мисс Инглдью. Похолодало, даже на булыжнике мостовой выступил иней. Над собором поднялась луна, и в темно-темно-синем небе засверкали первые звезды.
— Не хотелось бы мне, чтобы ты с этим связывалась, — сказала мисс Инглдью и положила руку на светлую головку Эммы. — Ну, будь осторожнее.
