Никакого предварительного разговора и запугивания не было, на и не преодолим был языковой барьер без победы. Две фигуры, маленькая и большая сорвались с места. А дальше началась коррида. Степан выступал в роли огромного и злого как черт племенного быка, а мелкая фигурка носилась вокруг него и, даже, иногда по потолку. Ко всему прочему, мелкий некромант сыпал просто огромным количеством убойных заклинаний, используя кинжалы как концентраторы и проводники магии. По поводу убойности можно было судить по тому, что камень в местах попадания темных и огненных плетений взрывался, вскипал, превращался в пыль, покрывался шипами и каменным кольями, колыхался болтом, исходил ядовитыми испарениями, и еще какими-то эффектами, неприятными даже с виду. Броня пока спасала Своего хозяина, но уже была на пределе. Как подходил к своему пределу и Степан. Поединщики двигались с такой скоростью, что только прокачанные в скоростной бой воины, могли видеть определенные движения. Мелки уродец с невероятной ловкостью уворачивался от двигающегося по невероятным траектория топора. Но и сам некромант не мог попасть по полуорку.
И это было хорошо, потому что, судя по всему, кинжалы проклятого мага имели ранг не ниже божественного. Но судя по тому, ни топор не мог оставить на кинжалах зарубки, ни кинжалы не могли повредить топор, уровень у них был примерно одинаковый. Поэтому сейчас все решало индивидуальное мастерство, в котором Степан незначительно, но проигрывал. Экономя физическую энергию, он, в один момент, убрал топор в инвентарь и активировал роторный пулемет. Не сильно это ему помогло, но теперь они мог, стоя на месте поливать непрерывным огнем скачущую черную блоху. Грохот выстрелов разрывал уши, гильзы со звоном рассыпались ковром по полу, а наблюдатели резко ослепли от столба ослепительного факела выстрелов. Наблюдатели сами не заметили, как им повезло, потому что вся арена, а зал был именно ареной, огорожена полупрозрачной стеной, которая принимала на себя вес прошедшие мимо пули, и гасила их кинетическую энергию. Они, как бы, зависли перед лицами зрителей.
Но время шло и все пятьдесят тысяч патронов закончились, и в руках Степана опять появился топор. Но и для некроманта это противостояние скорости и технологии не прошло бесследно. С него градом лился пот, черный костюм был в некоторых местах прострелен и дымился, а на теле были многочисленные кровоточащие раны. Хотя и не смертельные. Мага тридцать пятого уровня такие раны точно не убьют, но вот немного замедлить вполне. И именно этого замедления для Степана было вполне достаточно. А дальше началась коррида, только теперь некромант уже не так активно использовал магию, так что броня Степана успевала восстановиться, и даже немного улучшиться за счет полученного дамага. А еще теперь уже почти не нападал, предпочитая уклоняться от свистящего топора. Но это противостояние не могло длиться вечно, так энергия организма не бесконечная. Да, у сильных магов ее много, но не океан. Поэтому под конец коррида стала достаточно вялая. И все должно было решиться в случайном выпаде. И так получилось, что счастливая случайность выпала именно Степану. Тореадор не успел увернуться и слишком близко подошел к быку.
Расходуя последние крохи выносливости, наш герой резким рывком поймал запыхавшегося эльфа за его косичку, и со всей силы впечатал в каменный пол. Зря мелкий крысеныш не качал физуху, а мог бы еще жить и жить, творя свое мелкое, к-хм, и крупное злодейство. Но, не срослось. Степан придавил тщедушное тельце адамантиевым сапогом к полу и без раздумий и рефлексий, как и положено победившему добру, отсек некроманту голову. Удивительно, но некромант не помер, голова лежала на полу кверху обрубком шеи, и пялилась на Степана. Степан открыл забрало и пялился на голову. Зря он это сделал. От тела вырвался темный дым, и как молния метнулся к Степану, впитываясь к нему в голову. У полуорка подкосились ноги, и уже падая он уловил входящие сообщения Системы:
Вы получили посмертное проклятие некроманта! Проклятие физической слабости! Все физические параметры снижены на 95 %!
Вы получили посмертное проклятие некроманта! Проклятие половой слабости! Ваше либидо снижено на 99 %!
Вы получили посмертное проклятие некроманта! Проклятие магической слабости! Все магические параметры снижены на 95 %!
Вы получили посмертное проклятие некроманта! Проклятие Слабоумия! Ваше критическое мышление снижено на …
…, а дальше темнота!
* * *
Сознание к Степану возвращалось медленно и больно. Болело все, даже душа. Вот как, скажите, может болеть душа. А она болела. Во рту было гадостное ощущение сушняка, а кошки не только нагадили, но и подохли, а потом долго разлагались. От ощущения, что череп слишком тесен для воспаленного мозга, Степна глухо застонал сквозь стиснутые зубы. В это время в горло полилась прохладная, чуть подкисленная лимонным соком вода. Да-да, обычная вода, не зелье, не эликсир, а обычная вода из источника Цитадели. Создалось внутреннее ощущение, что она полилась не в горло, а на раскаленную каменку, Степану даже послышалось шипение. Но это, конечно, было только ощущение, а потом он услышал голоса батальонного целителя, а отвечал ему главный лекарь гарнизона:
— Все, вашество, Николай Палыч, почистили ему все, даже мозги! Одной только пушицы на отвар для клизмения ушло более полупуда, а всяких прочих ингредиентов и не перечесть!
— Теперь поподробнее, что с нашим господином приключилось?
— Можно и поподробнее, вот туточки, в папочке, диагноз значится. На осьмнадцати листах, с дополнениями и ссылками! Все написали, все подшили. А вот тута лечение, ажн двадцать пять листов, старались на совесть, одних клизм более трех десятков поставили!
— Хм, клизмы это хо-ро-шо, очень хорошо, но мало!
— Дык, мы полное очищение печатями Света наложили густо! Эк его корежило, так корежило. Но теперича, чистай он, как младенчик! Ага. Писается и какается под себя уже третий день! А ведь по размерам он совсем не младенчик!
— Ну, дружочек, а что вы хотите, тут посмертных проклятий разных, от физической и половой слабости, до отсроченной смерти и малого разложения в слизь, было. Сам же говорил, что на восемнадцать листов диагноз! А он, человек крепкий, несмотря на все усилия батальонной медицины выжил, и даже здоровей стал, как я погляжу.
— Да, тут у колдуна засада получилась, тело колдуна проклятия на убийцу начало накладывать, но колдун тот возьми и не помри. Энтот субчик зело глуп оказался и туп. Он филактерию магическую не в дальнее место запихнул, типа как игла у Кощея, а в череп себе ее вставил. Оттого и глаза у него выпучило. А когда господин Повелитель голову ему отрубил, то она жива оказалась. Глаза таращит, ругается грязно, но колдовать, даже в малости не может. Вот проклятия и не закрепились, только того, закалили и тело и душу, а уж насколько, так это только Повелитель знает.
— Ну, что не делается Демьян Силыч, все к лучшему, везение тоже немаловажный фактор, пусть и неизученный.
— То да, то да, свезло, так свезло, тока кожа слезла, пару раз, да кишки разок наизнанку вывернулись. Но он тогдась без памяти был, потому да, свезло!
— Пить, — слабо просипел Степан, — и придушить суку, которая клизмы назначила, очко горит, спасу нет!
— Так это, Николай Палыч, пошел я, у меня в госпитале дел невпроворот, вам Повелителя сподручней лечить будет.
— И то верно, Демьян Силыч, вы идите, бегом идите, он скоро встанет, я уж тут сейчас ему укольчик пропишу, хороший, но Повелитель мужчина сильный, надолго это его не удержит, а вы поспешайте голубчик, поспешайте!
Последние слова он кричал уже вслед мелькавшей вдали спине бывшего военфельдшера, который открыв в себе способности целителя, очень удачно, как он считал, пристроился в местную армию. Но не свезло. Не любят правители, когда в их царственную задницу ведерную клизму, да не одну, пихают. Но не будем о фельдшере, тем более что про него моментально забыли, обратив внимание на пришедшего в себя Степана Петровича. Мужчину начали поить водой и всякими укрепляющими эликсирами наивысшего качества. Женщин Повелителя в известность ставить не стали. За что он им потом был благодарен, так как зрелище он из себя представлял малоаппетитное. В себя Степан пришел уже окончательно, дней через пять. И еще сутки мрачно рассматривал страницу достижений, мечтая дотянутся до шеи фельдшера.
