Малыш Джо наливается краской. Он ещё пока что не вспылил, но где тот порог, за которым бывший сумоист начнет рвать и метать? Да, его уход в якудза был своеобразным вызовом обществу в лице отца, но одно дело вызов, а совсем другое дело — смерть родного человека.
После этой акции вряд ли Малышу будет доступен отход к прошлой жизни. Как ни крути, но иногда якудза покидают банды, не уходя в мир иной, а отходя от преступных дел. Да, на них будут смотреть косо, особенно если они нанесли на тело татуировки, но вот если тело чистое, то можно и начать с чистого листа на новом месте. Когда отрезают мизинцы, то на их место можно приделать протез.
— Норобу, мне нужно попасть к сестре Наоки, она немного приболела. Но вы обязательно посвятите меня в детали грядущей операции, когда я вернусь, — сказала Шизуки, поднявшись на ноги.
— Конечно, Исакава-сан, без тебя мы ни в коем случае не начнём. Ты же пару раз внесла хорошие поправки в операции Изаму, и только благодаря им он смог выйти невредимым из тех передряг.
Шизуки улыбнулась в ответ и посеменила к выходу. Языки пламени по низу кимоно создавал эффект горящего подола. Мне почему-то захотелось затушить его. Возможно, даже по-пионерски.
Однако, я не стал обоссывать старушку — это было бы чересчур. Впрочем, глядя на Киоси, можно было понять, что не только меня посещали хулиганские мысли. Он тоже не взлюбил подругу Норобу. Вон, даже глаз подергивается…
— Но я обязательно вернусь, — обернулась она на пороге. — Хотя, сестра так по мне соскучилась, что скоро может не отпустить. Ведь хорошие люди хороши во всём, хоть в гостеприимстве, хоть в родственных связях…
Малыш Джо заиграл желваками, а престарелая заноза хихикнула и вышла из дома.
— В общем так, ученики мои ненаглядные, — начал говорить сэнсэй, вытащив из кармана клочок бумаги и ручку. — Я думаю, что меньше всего опасений вызовет Малыш Джо. Его можно послать на разведку, словно он соскучился по родным и близким…
Сэнсэй что-то написал на листке и передал его Киоси.
— Но, сэнсэй… — начал было Малыш.
— Малыш, я не хочу слышать от тебя никаких «но». Мои приказы должны не обсуждаться, а выполняться. Иначе пойдет раздрай и полная анархия! — сэнсэй показал глазами, чтобы Киоси отдал записку дальше. — Ленивый Тигр должен будет обследовать близлежащую территорию на предмет полицейских кобанов. Как понял, Тигр?
В этот момент Тигр закончил читать переданную Киоси записку и поднял удивленные глаза на сэнсэя. Норобу скосил взгляд на Малыша Джо.
— Всё понял, сэнсэй. Я обследую территорию, выясню наличие кобанов и узнаю, кто в них работает. Если там толстые полицейские, то нам будет гораздо легче всё провернуть, — Тигр передал записку Малышу Джо.
— А что буду делать я? — я решил тоже не оставаться в стороне и сыграть в словесную игру.
В моей прошлой практике был такой момент, когда мы общались записками с клиентом в номере отеля, а на самом деле обсуждали меню. Я сознанием дела рекомендовал заказчику рыбу и мясо, а сам уточнял детали подъезда к дому и наличие камер на фасаде здания. Делал я так исключительно потому, что в номере отеля была возможна прослушка. Не хотелось на начальной стадии провалиться. Похоже, что сейчас сэнсэй делал то же самое.
— Ты должен будешь отследить пути отступления. Мне очень не понравилось, как ты уходил из дома Мияки. Это тебе ещё повезло, что на улице никого не было. А вот если бы кто увидел, то связать смерти аристократа с прогуливающимся возле его дома хинином… Мда, это было очень рискованно. Так что оглядись как следует и просчитай путь, по которому будешь отходить, — мерным голосом говорил сэнсэй. — Возьми с собой Киоси, да пропусти его по возможному пути — посчитай время отхода…
Он говорил, а я в это время читал записку:
«Нас прослушивают. Через час встречаемся в Такашито. Идите так, словно за вами есть слежка — сбейте возможное наблюдение со следа».
Всё-таки я угадал. И мои выводы относительно Шизуки оказались верны — она не совсем та, кто желает нам добра. Скорее, нам предстоит ещё столкнуться с её коварством в дальнейшем…
— Как поняли, ученики? — спросил учитель, когда я смял записку и засунул её в карман.
— Всё поняли, сэнсэй! — чуть ли не в один голос ответила наша четверка.
— Вот и хорошо, что поняли, тогда вперед, пока солнце ещё высоко.
Мы кивнули, поднялись и вышли на улицу. Без слов мы разошлись в разные стороны. Мы с Киоси двинулись вдоль длинного ряда небольших домов. Он шел чуть впереди, а я отстал от него на несколько десятков шагов — отслеживал наблюдателей.
Однако, сколько я не высматривал их, ни одного так и не заприметил. Или наблюдатели были слишком хороши для меня, или сэнсэю всё-таки удалось убедить главу деревни, скрытой в бамбуке, что мы послушные овцы и безропотно выполним любое его указание.
Я свистел Киоси коротким прерывистым свистом, после чего тот поворачивал направо. Либо насвистывал протяжную мелодию перед поворотом налево. Чуткие уши тануки четко угадывали очередное направление и он сворачивал в нужную сторону. Я же старался вычислить слежку.
Нет, ничего не получалось. Похоже, что за нами и в самом деле никто не шел.
Вскоре мы очутились в «Такашито». Через десять-пятнадцать минут к нам присоединились и остальные. Последним пришел сэнсэй. Управляющая «Такашито» Аяка быстро соорудила нам чай и сладости, после чего оставила мужскую компанию. Мы вопросительно уставились на сэнсэя.
Тот не спешил с пояснениями. Он взял глиняный чайник, налил каждому в чашку и поставил его на стол. После этого ему следовало налить кому-то из нас. Так как я был самым близким из его учеников, то взял на себя подобное поручение.
Норобу отпил чай, закусил вкусной рисовой булочкой с медом. Посмотрел на нас — мы смотрели на него в ответ и ждали пояснений происходящему. В принципе, я уже понимал его действия, но вот остальные были в недоумении. Киоси ерзал на диванчике, ожидая пояснения от сэнсэя. Тот не торопился, прожевал булочку и сделал ещё глоток.
Мы ждали.
Похоже, что сейчас он испытывал не только наши нервы, но и нашу выдержку.
— Было это лет двадцать назад, — начал наконец говорить сэнсэй. — В то время половина из вас даже ещё в яйцах отцов не образовалась. Но я ещё был молод, крепок и силен. Почти как сейчас, но на голове было в десять раз больше волос. В ту ночь я собирал травы для своих зелий. Далеко не заходил, но очутился поблизости от деревни небесного огня… Неподалеку от их мест обитания…
После этих слов сэнсэй снова сделал глоток чая. Мы всё ещё терпеливо ждали. Он потянулся было за очередной рисовой булочкой, но потом передумал. А его рука так и зависла над блюдом с угощением.
— Я не хотел вмешиваться в клановые разборки ниндзя, тем более, не хотел вставать на чью-либо сторону. Однако, я не смог удержаться. Я увидел, как по залитому лунным светом лугу бегут две фигуры ниндзя. Они так быстро передвигались, словно не бежали, а летели. И ещё я увидел, что за первой остается темный след. Капли крови падали из раны на груди. Вторая фигура настигала первую и вот-вот должна была её догнать и ударить в спину.
Мы молчали. Перед моим внутренним взором возникла эта картинка. Одна настигает другую, руки откинуты назад, чтобы быстрее бежать, а в правых руках зажаты мечи-ниндзято.
— Тогда первая обернулась и метнула в противницу кунаи, не снижая скорости. Вторая тут же блокировала бросок и в прыжке обернулась вокруг своей оси. Завертевшийся на клинке кунаи отправился обратно к хозяйке и вонзился ей в правую ногу. Убегающая упала и покатилась по траве, впрочем, она сразу же поднялась на ноги, чуть припадая на раненную конечность. Вторая фигура метнула огненный шар, первая блокировала, но не очень успешно — огненный снаряд сорвал повязку с лица первой. И тогда я увидел женщину неземной красоты… Волна шелковистых волос упала на плечи, даже на таком расстоянии я увидел густоту и длину ресниц. А это изящное тело… В тот миг мне показалось, что прекраснее её нет в целом свете… Она выставила ниндзято и приняла бой.
