— Скоро бой будет, возможно. — ответил ему, поставив сумку.
— Так будет, или возможно? — серьёзно спросила корабельный лекарь.
— Судя по тому, что я слышал — будет. — пожал плечами, подумал над последствиями и решившись всё-таки спросил: — На Эйтриге был кто-то, кто дорог нашему первому капитану?
Девушка младший офицер посмотрела на меня с подозрением и тревогой, переглянулась с Кейт. Они обе помотали головой, но как-то не очень уверенно. Я вздохнул, не зная как лучше подойти к этому вопросу чтобы никого не обидеть. Если сейчас сказать что-то не то — стану для всех врагом а времени исправляться уже не будет. Думал дальше промолчать, но всё-таки уточнил:
— Мы идём на некую встречу с другими кораблями, я уже чувствую, как на нас готовятся наложить заклятье иллюзии. — оглядел всех, продолжил: — Я не знаю секрет это или нет, но запрета на распространение не было, поэтом скажу — там в трюме была сотня эльфов для закланья на алтарях. Я не верю, что в точке встречи будет один или два корабля.
Все молчали, переваривая информацию, я же, поняв, что пока никто на меня не бросается с обнажёнными мечами и ножами, продолжил:
— Я пытаюсь понять, наш первый капитан действует по какому-то плану, или на Эйтриге был кто-то, за кого она хочет отомстить. Потому что если бы сейчас мы не устремились в погоню, виновных было бы не найти, а так…
Я развёл руками, показывая, что всё должно быть понятно. Близнецы, боевые лекари курсанты и я уставились на тех, кто давно ходил под парусами с Маршей. Девушки неуверенно переглянулись, посмотрели с подозрением на меня. Дочь герцогини снова пожала плечами, ответила неуверенно:
— Была одна девушка, но они никак не связаны.
— А что с этой девушкой? — уцепился я за неприятную ниточку.
— Помогает ей иногда, редко, но это бывает заметно, но не более того, просто знаешь, симпатия к простонародной что всего добилась своими силами.
— Может быть дочь? — не унимался я. — Или любовь?
— У неё не может быть детей, старое ранение, да и эта женщина младший офицер, поздно поступила в академию, училась кое-как, просто она понравилась Марше. — возразила младший офицер, и холодным тоном добавила: — Насчёт второго — вот эти намёки не надо, у нас за такое по доске пускают.
— Родственница? — опять попытался копнуть я.
— Тош, она простонародная, я общалась с ней когда то, там и отец, и мать есть, она помнит своих бабку и прабабку. — кажется Кейт стал раздражать этот разговор, но она всё-таки поправилась: — Вернее, помнила…
Я опустил голову, говорить ничего не стал. Всё как-то более-менее стало понятно. Не знаю кем являлась эта девушка, или женщина, нашему капитану боевой группы — но мы сейчас на трёх судах мчались мстить за её смерть. У меня, конечно, была надежда что нет никакой «причины». Что это холодный расчёт, основанный на каких-то данных, полученных у пленных.
— Мы все должны быть готовы к самому худшему. — просто сказал, разворачиваясь и уходя на палубу.
Хотелось побыть одному, подумать о жизни, и ещё — не хотелось войны.
Глава 16
Солнце было уже в зените, на небе не облачка, и это радовало. Бой будет днём, без дождя, без сильного ветра и других неприятных проявлений стихии. Правда и противнику такое положение вещей давало преимущество, но лучше так, чем насквозь промокшим куда-то прорываться. Всё как-то проще, если возможно про бой такое вообще утверждать.
Мы сидели, облокотившись об основание фок-мачты, каждый занимался каким-то своим делом. Я в очередной раз чистил меч и кинжал, а до этого готовил свой огнестрел, жалея о том, что не заставил гномку поторопиться. Был бы у меня сейчас настоящий револьвер, это могло стать хорошим подспорьем к выживанию в будущей мясорубке. Немного полюбовавшись лезвием ножа, убрал его в ножны, спросил:
— Командир, вопрос?
— Давай, Сорняк. — вздохнула Сель.
— Что мы будем делать? — я посмотрел на неё.
Девушка сейчас собирала свой огнестрел, после того как почистила, и в данный момент ствол возвращался на место. Сработали защёлки, она осмотрела конструкцию и убрала его в специальное место на перевязи. Я же в свою очередь отметил, что у нее не простое оружие. Ствол с изрядной примесью келемита, ей не нужно менять его каждые три-четыре выстрела. Наконец отвлёкшись, наставница посмотрела на меня, сказала:
— Понимаю о чём ты, но у меня, как и у вас всех печать, я не могу ослушаться приказа, я не хочу, чтобы он был отдан через неё.
Я понимал девушку — пока приказ устный, всё нормально, жить можно. А вот если твой командир решит, что ты недостаточно мотивирован — может задействовать печать. Этакое узаконенное рабство получалось, только на службе.
Все между собой переговаривались что нас ждёт, особенно когда командиры обрадовали всю команду. И некоторые приходили к выводу что мы идём в ловушку. Правда никто не решался об этом высказаться слишком открыто — можно было отправиться в карцер. И это в лучшем случае, в худшем, признают предателем и паникёром да пустят по доске. Первый капитан сейчас была на взводе.
— Я вела допрос, и пиратский офицер, если вообще можно это слово говорить о таких людях, была уверена, что на встрече будет один корабль. Они должны передать часть груза, несколько мужчин эльфов, получить аванс и доставить остальных в Хеми. — наша командир всех внимательно осмотрела. — Лично я верю, что будет одно судно, и наша задача быстро захватить его и уйти из района.
Она проверила свой нож, увидела в лезвии отражение, убрала, за этим последовал меч и почти так же скоро отправился в ножны. Вздохнула, вставая, закончила:
— И чтобы это сделать, выложиться в бою должны все. Поэтому вы чётко будете следовать моим командам ни единого шага в сторону, и тогда всё будет хорошо.
Ну конечно — а что она могла ещё сказать?
Мол нас всех ведут в безнадёжную атаку чтобы поквитаться за убийство дорогого капитану человека. Но если уж быть откровенным и совсем честным — многие в команде это одобряли. Ведь у многих убили их знакомых и друзей, у некоторых даже родных. Это мне повезло что в момент удара по судну, близнецы были в волне абордажа.
— Тош, а ты слышал что-нибудь о хрустальном шаре? — раздался голос Киттера рядом.
Я вздохнул как с облегчением, так и с тем, что нужно будет объяснять другу простые вещи, которые иногда сложно понять.
— Слышал.
— И что думаешь, может помочь? — в голосе затаилась надежда. — Если его найти и доставить в Империю и…
Пока мы вечерами разговаривали, парень много поведал о своей жизни. О том как их семью накрыла особая служба. О том, как всех пытали, допрашивали, как пришли менталисты и копались в головах. В итоге всю семью приговорили к смерти, и лишь два брата оказались ни при чём и не знали про измену. Правда после издевательств один из них сошёл с ума, младший, и будущего у него не было.
— Кит, он не лечит, артефакты хаоса делают всё что угодно, но они не лечат. — я помолчал, достал сухарик, завёрнутый в бумагу, и откусил, прожевал, добавил: — Насколько я знаю, он уничтожает часть воспоминаний, как-то влияет на мозг, продолжительность жизни сокращается, могут болезни всякие проявиться.
— Но он… — парень облизал губы, оказался рядом, закончил: — Поможет?
— Поможет. — я вздохнул. — Но, Кит, это не реально найти, это очень редкий и хрупкий артефакт. Даже если повезёт и получится достать, чтобы его донести до Империи нужен второй артефакт — бездонный мешок, только в нём шар не расколется.
Видел я как-то раз хрустальный шар, одна из команд достала его по заказу из Анстуга. Шар с множеством граней, помещающийся в ладонь. Говорят, если его возьмёт голыми руками здоровый человек — то вещь просто превратится в стеклянную пыль. А вот если это будет душевно больной, осколки войдут в кожу и исчезнут. Разум же вернётся в состояние за несколько минут до того, как случилась травма. Вещь очень дорогая, но также редко кому нужная, и очень, очень хрупкая.
