– Мне не нужно,– поспешил успокоить старика Квайл.
– А мне нужно! Будешь приносить булочку или домашний хлебец. Во-вторых, кров.
– Поселить вас с собой я не могу,– напрягся студент. – Я сам живу там, где работаю, в мыловаренной лавке пани Нова.
– Отлично! До скольких работаешь?
– Когда как. Обычно до пяти, но если распродаю мыло раньше…
– Старайся успевать приходить сюда до семи вечера. Позже начинает собираться клиентура мадам, а это, сам понимаешь… лишние свидетели нам ни к чему. Что из курса алхимии помнишь?
– Прямую перегонку, вытопку тяжелых осадков, ртутные отростки…
– Ясно, можешь не продолжать. Стандартный набор никому не нужных сведений. Ну что же, располагайся. Начнем обучение.
– А малышка Нора? – усомнился Квайл.– Она не будет возражать?
– Малышка Нора? – тонкие губы Ааруса расползлись в стороны.– Она-то точно не будет возражать. Уже месяц, как малышка Нора это я.
Пока обескураженный Квайл переваривал новую информацию и раздумывал, не сделать ли ноги, учитель пресек последний путь к отступлению – защелкнул замок на два оборота и толкнул ученика к пуфу у туалетного столика.
– Не бойся, садись.
Морщинистые руки ловко приподняли крышку с единственного предмета, который действительно мог оказаться перед зеркалом в дамском будуаре – высокого, украшенного резьбой мраморного яйца на витой ножке, предназначенного для хранения рассыпчатой пудры. То, что оказалось внутри, повергло Квайла в состояние легкого шока.
На лебяжьей пуховке, удобно скрестив ноги, восседал миниатюрный хомункулус. С наслаждением потянувшись, он приветственно поднял вверх угловатые ручки с обнаженными мышцами (что было вполне естественно: насколько помнил Квайл из курса демоноведения, искусственно создать кожу не удалось пока даже Рутсавру, самому известному алхимику современности) и перекосил лицо в издевательской гримасе, передразнивая застывшего гостя.
Довольный произведенным эффектом, Аарус аккуратно прикрыл пудреницу крышкой и со смешком повернулся к ученику.
– Никаких манер у паразита, к тому же он постоянно пытается сбежать! Зато не дохнет, как прежние. Черри мне совершенно не нужен, но я его сознательно не уничтожаю. В первой беседе с учениками и заказчиками это сразу расставляет все точки, если ты меня понимаешь.
Квайл молча кивнул, тихо отползая вместе с пуфом от туалетного столика к противоположной стене.
– Приступим к обучению,– деловито откашлялся Аарус.– Да ты присаживайся прямо на кровать, не стесняйся. Осторожно, пробирка! Ладно, черт с ней, стряхни осколки в ведро, оно в углу. Прежде чем ты возьмешь в руки щипцы и начнешь работать под моим руководством, я должен посвятить тебя в пару профессиональных истин. В Университете этому не учат, мой мальчик, это постигается только на личном опыте. Готов? Тогда начну с главного. Итак, первое правило алхимика-практика. Запомни: время от времени тебя будут бить.
– Что-о? – набросивший на себя маску заинтересованности, но в глубине души готовый выслушать нудные поучения о долге, принципе «не навреди» и тому подобные банальности, Квайл чуть не свалился с края кровати.– Что-о-о?! Как это бить?!
– Больно! – меланхолично почесывая длинную подсохшую царапину на щеке, пояснил Аарус Густ.
Из пудреницы, стоящей на туалетном столике, донесся тонкий издевательский смешок.
Из частной коллекции начальника карантинной камеры
Восстановленные файлы памяти утилизированных «глаз», работавших в графском замке
Страшное кураторское пророчество исполнилось на третий день.
Как ни старались техники, затыкая щели, их работа помогла лишь отсрочить беду. «Волос джинна», просочившихся из подземной заначки, хватило на то, чтобы насытить концентрированной магией родовое графское гнездо под завязку. Она впитывалась в его стены, растекалась по половицам и весело скатывалась с лестниц, пока не наступил роковой момент и замок превратился в Замок. Он ожил.
Это было не то медленное одушевление, что бывает у некоторых очень старых фамильных строений, из года в год перенимающих характер любимых хозяев и подстраивающихся под их привычки. Графское родовое гнездо осознало себя как личность вдруг, в один момент, и само чрезвычайно этому факту удивилось.
Замок широко распахнул окна. Брезгливо вздернул углами, стряхивая уснувших на парапете ворон, словно красавица плечами. Едва ощутимо качнул крышей. С помощью зеркал заглянул внутрь себя и, обнаружив непорядок, заворчал, скрипя старыми балками. Сокровищница окуталась мягким белым сиянием – эльфийское изделие самостоятельно учуяло опасность и включило соответствующую защиту.
Если раньше, идя по коридору, ты беспокоился лишь о том, как бы не споткнуться о разбросанный мусор и посудные осколки, то теперь, поднимая ногу, тяжело было отделаться от мысли, что стены с интересом поглядывают на тебя, с трудом удерживаясь, чтобы не задушить в объятиях. Или не пнуть под зад. Или…
Видимо, нечто в том же духе почувствовали и цыгане.
Сегодня я застал одну из таборных старушек в холле, где она, опустившись на колени, ласково поглаживала половицу, шепотом называя ее «моя маленькая» и уговаривая «больше так не делать». О том, что именно натворила деревяшка, оставалось лишь гадать.
Внутри графского владения ощутимо потеплело; как вполне здоровенькая особь, замок теперь имел температуру тела 36, 6. Не сговариваясь, и слуги, и наследники перешли на облегченную форму одежды.
Кроме оживления замка, я и Третий столкнулись еще с одним сюрпризом.
Набившийся в глаза и случайно проглоченный во время взрыва песок из часиков Юлиуса Хитрого оказался прелюбопытной штукой! Теперь иногда по своему желанию мы могли на секундочку-другую замедлить ход времени в закрытом помещении или, наоборот, ускорить его! Лично я наигрался быстро: зрелище ускоренно бегающих с подносами слуг веселит только первые десять раз. А вот Третий, кажется, втихаря продолжал пользоваться открывшимися возможностями на полную катушку. По крайней мере, иногда мимо меня со скоростью парализованной улитки проползал задумчивый сотрудник 523 филиала, время от времени взбрыкивая и переходя на космическую скорость.
Имелся и побочный эффект, как же без него. Иногда перед нашими лицами в пространстве всплывали призрачные песочные часы, и немедленно вслед за этим начиналось странное.
Прошлое смешивалось с настоящим.
Скелеты семейного мага Юлиуса Хитрого пролетали за окном, лукаво подмигивая и тарахтя костями. Пани герцогиня Атенборо с завидным упорством оказывалась в мертвом виде на прежнем месте у камина, словно невыводимое пятно крови из детской байки про призраков. Ниацин с протянутыми вперед руками шагал по парапету. Раскрасневшаяся Вторая воровала вино (хотя насчет этого примера я не совсем уверен – регулярное посещение винотеки как-то незаметно вошло у нашей напарницы в привычку).
Но стоило моргнуть…
И реальность возвращалась.
В данный момент, не касаясь ногами пола, я тихо плыл по коридору вслед за прекрасной Анной, спешащей к комнате пана Квыча. Несмотря на то, что за поясом красотки торчала всего лишь короткая плеть-пятихвостка, а на губах играла вполне миролюбивая улыбка, я все же надеялся на лучшее – а ну как увлечется и придушит оружейника? Вдруг? Ведь бывают же на свете чудеса, а? Тонкие щиколотки мелькали под подолом, ручка с длинными наманикюренными ногтями черного цвета мерно перебирала четки: череп-косточка-череп-косточка-череп…
Ой, не буди-и-ите
Тумэ ман молодого.
Ой да пока со-о-олнышко
Ромалы не взойде-о-от!
Моя правая рука невольно сложилась плотным кукишем, а левая прижала к боку мешочек с реквизитом. Пока я выходил из нервного ступора, Анна успела завернуть за угол и скрылась из глаз. В наушнике мстительно захохотали:
