интереса ничего не стоит. Чужие страдания и жалобы отлетают от непрошибаемой оболочки. Зато доктор Аллан старательно изображает многоопытного специалиста, успевшего все перевидать на своем веку. В целом это смотрится очень симпатично, хотя Диана и сердита на него за вмешательство. Ведь неизвестно, что произошло бы, не окажись он вчера здесь. Впрочем, Диана уже решила, что все к лучшему…
— … и рефлексы тоже в порядке. Все отлично. А вчера кое-кто нас здорово напугал.
Теперь доктор Аллан хозяйничает на столике, заваленном аптечными упаковками, скептически рассматривает рецептурные бланки и пространные записи доктора Дизли.
— Допотопные какие-то средства, прошлый век. Все, кроме витаминов, можно выкинуть. Хотя нет, витамины тоже лучше другие.
Он стремительно выхватывает из кармана сумки бланки, строчит рецепты.
— Вот эти таблетки два раза в день, это — чтобы пищеварение восстановить, это витамины, это — на всякий случай, если вдруг боли опять проявятся. Но я надеюсь, нормально будет, без рецидивов. И обязательно нужно покормить его, а то откуда силы возьмутся. Пока жидкая овсянка на воде, без сахара и соли, дальше посмотрим. Пусть хотя бы несколько ложек съест в течение дня, сколько сможет. Я сам к миссис Броуди загляну, скажу, что нужно для Майкла готовить. И чтобы никаких волнений! Через неделю приведете его в больницу, расписание приемов узнаете. Все понятно?
Доктор бросает взгляд на часы:
— Опаздываю. Наверняка уже разные престарелые дамы в шляпках собрались перед кабинетом. Если опоздаешь на прием, потом каждая выскажет свое недовольство. Я побежал, если что, звоните в любое время.
Дверь захлопывается и тут же снова распахивается.
— Забыл предупредить: если Дизли объявится, не говорите, что я его назначения отменил. А то он меня со света сживет.
***
Устроившись на подлокотнике кресла, Кэтрин с ложечки кормит Майкла жидкой кашей, вытирает ему губы салфеткой и умиляется, как над маленьким ребенком.
— Вот умница!
Вчера на Кэтрин было просто страшно смотреть, а сегодня она сияет от счастья. Кэтрин не стали рассказывать, что творилось с Майклом накануне, она знает лишь то, что видит собственными глазами: ему гораздо лучше. В принципе, Майкл мог бы держать ложку самостоятельно, если бы приложил минимальные усилия. До кресла-то ведь дошел… Но Кэтрин наплевать, как выглядит эта трогательная сценка в глазах законной жены, она вообще не обращает ни малейшего внимания на внешнюю не особенно благоприятную среду.
Диана до сих пор по непонятной причине упускала из вида саму Кэтрин, в какой-то степени ставшую лекарством для Майкла. И ее вызывающее поведение тоже. Но эту ошибку можно устранить. Не исключено, что в ближайшее время…
С эгоизмом выздоравливающего Майкл не замечает никаких странностей и противоречий вокруг. У него совсем не осталось собственной энергии, поэтому ему нужно, чтобы окружающие щедро делились своими силами, были предупредительны, добры и внимательны. Так ему будет проще заново научиться передвигаться, есть, говорить в полный голос, нормально дышать, воспринимать действительность. А проблемы лучше отложить на потом.
Фред, по-наполеоновски сложив руки на груди, наблюдает за остальными, в его взгляде нетрудно уловить добродушную усмешку, но и усталость тоже. Диана только сейчас осознает, насколько он вымотался за эти дни, а ведь казался железным. С таким другом можно не опасаться преждевременной кончины, во всяком случае, шансы выжить увеличиваются. Если бы сам Майкл был чуть проще, стал бы понятным и открытым, как Фред… Впрочем, тогда это был бы уже не Майкл, а кто-то другой. А если бы кому-нибудь вдруг взбрело в голову написать роман о запутанных личных отношениях, осложненных загадками из прошлого и атмосферой старинного городка, в котором на каждом шагу оживают мрачные легенды и призраки… Можно было бы не слишком напрягаться. Достаточно лишь наблюдать со стороны и своими словами описывать все, что видишь и слышишь.
Фред что-то шепчет Кэтрин на ухо, и та сдается, позволяет себя увести. Наконец-то посторонние признали очевидный факт: Майкл уже не нуждается в постоянной опеке и дополнительных сиделках. Бывшие одноклассники уходят, правда, неизвестно, надолго ли, однако Диана и Майкл остаются наедине.
Она упорно продолжает вязать. Крючок плетет легкую ажурную паутину самостоятельно, рукодельнице можно не отвлекаться на подсчеты петель. Она несколько раз распускала почти готовую салфетку и начинала заново, чтобы постоянно быть чем-то занятой. Майкл, не отрываясь, смотрит на площадь, а Диана любуется его профилем. Если бы Майкл вечно сидел рядом с ней, покорный, притихший и беспомощный, такой вариант ее бы вполне устроил. Городской пейзаж за окном будто притягивает Майкла. Сейчас его взгляд направлен на сердце, искусно сложенное из булыжника. Когда Кроссвуды только приехали в гостиницу, Майкл, помнится, рассказывал легенду об этом молчаливом признании в любви. Они рассматривали каменное сердце вместе, обнявшись… Столько всего произошло и изменилось со дня приезда в Эдервиль! Хотя в действительности времени миновало не так уж и много.
Удивительно: Майкл сейчас слегка похож на котенка-подростка. У Дианы когда-то был такой — с блестящей черной шерсткой, белыми лапками и манишкой, с большими голубыми глазами. Родители Дианы принесли его в дом совсем крошечным, и было так интересно заботиться о нем и наблюдать, как пушистый комочек понемногу растет. Лео принадлежал только ей. Громко мурлыкал, стоило только его погладить или почесать за ушком, спал, свернувшись клубочком на ее коленях, аккуратно лакал молоко из фарфорового блюдца. Они играли вместе, и озорной котенок носился по всей квартире за мячиком. Но больше всего он любил, забравшись на подоконник смотреть, что происходит на улице, мог целыми часами наблюдать за прохожими и машинами. Время от времени оборачивался к Диане, словно хотел поделиться впечатлениями.
А потом родился Стивен, у которого заподозрили аллергию на кошачью шерсть, и котенка пришлось отдать знакомым. Диана тогда не подняла крик и шум, не лила слезы и не топала ногами, как возможно, многие другие девочки на ее месте. Зато потеря любимца приучила к мысли, что ей на самом деле ничего не принадлежит. Примерно через полгода она вместе с родителями оказалась в гостях у новых хозяев Лео. Точнее, это был уже Лаки. Почти взрослый кот встретил Диану благосклонно, приветливо мурлыкнул. Однако особой радости не проявил, в новом доме его тоже все устраивало. Когда гости уходили, Лаки-Лео не бросился к Диане и не запрыгнул на руки, чтобы вернуться в прежний дом, как она в глубине души надеялась.
Воспоминания прерывает телефонный звонок, и на этот раз Диана может с чистой совестью ответить на уже ставший традиционным вопрос Тэда:
— С ним все хорошо.
— А ты можешь Майклу телефон передать?
— Разумеется.
Похоже, сообщение
