Ознакомительная версия.
С испуганным ржанием конь поднялся на дыбы, мотая головой, но не в силах сбросить колдовское существо. Всадник попытался успокоить животное, но теневой паук перепрыгнул с коня уже на его лицо, заставив мужчину выпустить поводья в тщетной попытке избавиться от паука.
Еще одно резкое движение коня– и всадник вылетел из седла.
Кое-кто из сопровождения коротко хохотнул, но тут же умолк.
Мужчина упал удачно, ничего себе не повредив, тут же вскочил на ноги, лицо исказилось гневом, яростно раздулись ноздри. Пару мгновений Арону даже казалось, что придворный попробует напасть. Но нет, поверженный всадник лишь пробурчал что-то неразборчивое и принялся старательно отряхивать дорогую одежду от лесного сора.
Седой, как и все, внимательно следивший за происходившим, уже ничего сказал, когда полуэльф забрал у него связанную девушку и аккуратно пристроил на освобожденную лошадь. Промолчал, и когда полукровка велел одному из свиты взять Лисса, все еще находящегося без сознания.
– Идея с пауком мне понравилась,– негромко сказал Арону Мэль, когда они уже ехали к замку,– всегда восхищался твоим умением завоевывать сердца людей и находить союзников.
– Не язви,– мрачно отозвался северянин.
– Ну что ты, я абсолютно серьезен...– и, понизив голос, уточнил,– кстати, паук был той самой последней слезинкой эльфа?
– Ею,– согласился Арон. Оглянулся, чтобы определить, на каком расстоянии от них находятся ближайшие люди из сопровождения, и направил коня еще дальше в сторону,– придумай какую-нибудь правдоподобную причину нашего визита.
– Хм,– Мэль кивнул,– с этим проблем не будет, если только нынешний император тебя устраивает.
– То есть?– Арон никогда не задумывался над такими глобальными вопросами, как то– устраивает ли его нынешний правитель. Император скорее воспринимался как часть сил природы, как дождь, как снег, как летние засухи и зимние бури: он есть, и ничего с этим не поделаешь, нравится это или нет.
– То есть, имеются точные сведения о заговоре со всеми именами. Думаю, нашему драгоценному суверену будет интересно узнать об этом.
В малом зале для аудиенций они были втроем: он, Мэа-таэль и его величество. Втроем, если считать только людей, вшестером, если ввести в уравнение присутствующих сиххи, единственной целью чьего существование было защищать жизнь правителя. Три почти человеческие фигуры, с ног до головы закутанные в черную одежду, с густой вуалью там, где у людей находятся лица. Ни мечей, ни кинжалов на их телах видно не было, возможно оттого, что сами они являлись воплощенным оружием, которому не было нужды в обычных железках.
Одни легенды говорили, что создал их еще Первый Император, и сделал он это при помощи чернейшего из заклятий. Другие– что сиххи были подарком Первому от самой Серой Госпожи, богини Смерти. Так или иначе, но на протяжении многих веков они охраняли коронованного владыку, сохраняя преемственность династии.
Мэль и император, казалось, не обращали на сиххов никакого внимание, но Тонгил физически ощущал присутствие этих существ. Словно бы сама их близость взывала к чему-то, скрытому в недрах его опустошенного эррэ, и это нечто, нечто определенно магическое, торопилось отозваться.
– Значит, вы утверждаете, что в этот раз переворот затеял Камиш?– император покачал головой,– он всегда был верен мне, только его поддержка во время Трехлетней смуты помогла мне выжить.
– Людям свойственно меняться. Возможно, он ожидал за свою помощь большей награды, чем получил,– Мэа-таэль неопределенно пожал плечами, потом вопросительно посмотрел на Арона, за все время приема сказавшего едва пару предложений.
– Ах да, дорогой Тонгил,– император слегка наклонился к северянину, оперевшись на резные подлокотники своего кресла,– магия сихха все также беспокоит тебя? Извини, но в их отсутствии я ощущаю себя голым, а голый император подрывает авторитет империи,– он коротко хохотнул собственной шутке,– придется уж потерпеть.
– Безопасность прежде всего,– согласился Арон, почти не вникая в смысл слов. Присутствующие рядом с ним люди казались все менее и менее важными по сравнению с тем чувством сопричастности, которое вызывали сиххи, тратить на смертных эмоции и мысли казалось чрезмерным расточительством.
– Но все же, дорогой Тонгил,– продолжил между тем император,– хотя я и польщен, что моя безопасность оказалась так дорога тебе, что ты лично явился в столицу, поведай, какова истинная причина этого визита?
– Причина, сир?– вежливо переспросил Арон, усилием воли заставив себя вернуться в реальность.
– Ты же ненавидишь столицу, и, без экивоков,– тут голос императора лишился прежних шутливых ноток,– в отсутствие свидетелей, дорогой Тонгил, нет нужды притворяться верным вассалом. Мы все здесь прекрасно знаем, какому именно Господину ты давно уже служишь.
– Возможно, у меня были дополнительные причины оказаться в Эвергарде,– медленно и ровно произнес Арон,– и, возможно, я не желаю о них распространяться.
– Возможно,– тем же тоном ответил император,– но, с другой стороны, этих причин могло и вовсе не быть. Любопытный момент: за всю нашу беседу я отчего-то ни разу не ощутил даже искры силы от твоего эррэ, мой дорогой маг. Не объяснишь причину?
Арон замер, стараясь не выдать внезапной паники. Он не знал, что император обладал особыми способностями. Он никогда не слышал об этом прежде, и Тонгил-черный маг не писал ничего подобного в своем дневнике. А только могущественный маг был способен прочитать его эррэ– по крайней мере, такой вывод Арон сделал из книг прежнего Тонгила.
Император нехорошо улыбнулся и чуть заметно шевельнул рукой. В тот же миг ощущение присутствия сиххи усилилось до такой степени, что Арон задохнулся. А черная фигура уже стояла рядом с ним, уже наклонялась вперед...
Никто не знал, как именно сиххи выполняли свою работу по защите императора; однако и от наемных убийц, и от неудачников, вызвавших его гнев, одинаково оставались лишь горсти серого пепла.
Арон посмотрел на вуаль, за которой блестели желтые глаза, и подумал, что сейчас узнает.
Время замедлилось. Время остановилось. И в возникшей вневременной реальности опустошенное эррэ Арона содрогнулось в спазме, выбрасывая в реальность внешнюю– нечто.
Его сознание раздвоилось, он продолжал видеть глазами человека, и одновременно– глазами того, что пряталось в сосредоточии его магии, и что сейчас вырвалось на волю. Того нечто, что испытывало почти болезненное чувство близости императорским сихха.
Ознакомительная версия.
