Ознакомительная версия.
Стик с рычанием скидывал с себя надоедливых и вертких темных гномов или невероятно похожих на них существ, которые дрались с нечеловеческой яростью. В их круглых и больших, как блюдца, глазах горела звериная ненависть ко всему живому. Убийство, как само действие, доставляло маленькому народу наслаждение. Их целью было растерзать все иные формы жизни оказавшиеся волей судьбы на их территории. Стикур чувствовал пылающую в их душах черную слепую ярость.
Рядом с Эскоритом неистово сражался Дерри. Стику на какое-то время стало не по себе, после того, как он увидел глаза ксари — очень уж мало их выражение отличалось от выражения глаз черных гномов — та же слепая ярость и жажда убийства. — Что ж, — философски заключил Стик, — у всех своя манера сражения. Дирон — тот во время схватки нарочито нетороплив. Все его движения сведены к минимуму. Он на удивление мало наносит ударов, но редко когда его меч не достигал цели. Он, Стикур, в драке буквально теряет голову, круша все на своем пути. После него остается много раненых и поломанной мебели. А Дерри, Дерри — это отдельная история. Он быстрый как молния и абсолютно безжалостный. На время схватки он превращается не то в совершенную машину, не то в дикое животное. Он ненавидит в бою своего противника, посмевшего посягнуть на его жизнь и жизнь его друзей. Если не дай боги, вывести Лайтнинга из себя, он бывает страшен. Победить в этом состоянии его практически невозможно, разве что толпой. Раненых он не оставляет вообще. На поле боя путь Дерри, пожалуй, можно определить по трупам. Где их больше, там он и сражался. Вот и сейчас Лайтнинг положил тварей вдвое больше, чем они с Диром.
Увидев, что врагов больше не осталось, Дерри опустил меч и закрыл глаза, приводя свои мысли в порядок. Первые минуты после боя всегда давались ему очень тяжело. Кровавая пелена застилала глаза, в голове был сумбур схватки. Лайтнинг с мукой вытаскивал себя из этого состояния безумного транса, в котором остается один единственный инстинкт — убить как можно больше врагов. Дерри всегда боялся, что в один прекрасный момент, он так и не сможет окончательно прийти в себя, и стремление убивать будет преследовать его всю жизнь, постепенно превращая в маньяка. Этого ксари боялся, пожалуй, сильнее сидящего в нем зверя.
Заметив, что бой закончился, Анет осторожно отскребла себя от стеночки и тихонечко потопала к ребятам, ожидая: от Стика воплей, от Дира упреков, а от Дерри, максимум укоризненного взгляда. Вряд ли, она заслуживает большего. Но к ее глубокому изумлению ругаться никто не стал, а Стив даже выразил девушке признательность за то, что она «в кой-то веки, ведет себя прилично: не суется, куда не просят и, не верезжит как резанная, отвлекая всех от важного дела». Услышав этот комментарий в свой адрес, Анет вздохнула с облегчением. Оказывается в подобных ситуациях от нее большего и не ждут. «Хотя, пару, тройку пульсарчиков ты все же метнуть, вполне, могла», — пожурила себя девушка, прекрасно понимая, что кидание пульсаров в замкнутом помещении, типа подземелий, вещь небезопасная, особенно, с таким снайперским талантом как у нее. Скорее всего, ее жертвами бы стали не темные гномы, а любимые охранники и защитники.
— Странно все это, — услышала Анет задумчивый голос Дерри. — Воде бы это и темные гномы, а вроде бы и нет. Чудные они какие-то.
— Да, ты прав, — согласился Дирон, разглядывая одно из валяющихся на полу тел. — Мне тоже кажется, что это не совсем темные гномы. Скорее всего, их выродившиеся потомки.
Я подозреваю, что во время войны с Хакисой город опустел не полностью, часть жителей осталось в подземельях. И это, — Дир ткнул пальцем в лежащее на полу существо, — то, во что жители превратились спустя тысячу лет полудикого существования. Эти создания просто мутировавшие и выродившиеся темные гномы. Только вот почему, мы ничего про них не слышали? Неужели, они за тысячу с лишним лет ни разу не выбирались на поверхность?
— Может, не знали дорогу? — высказал свое предположение Стикур.
— Может быть, но скорее, первые поколения боялись выбраться на поверхность из-за войны, а последующие просто либо не видели необходимости, либо утратили способность жить под солнцем. Темные гномы и раньше не очень-то любили свежий воздух и открытые пространства.
— Это все фигня, — встряла в разговор Анет, — Вы лучше подумайте, вы всех гадиков перебили или тут еще водятся? Если водятся, то сколько? И что мы будем делать, если все подземелья кишат этими мелкими поганцами? Их тут могут быть тысячи. Со всеми-то, мы никак не справимся.
— Да, Анет, ты права, — кивнул Стик, — Их может быть здесь очень много, но выбора у нас нет. Сзади люди Сарта и Эльвира, впереди темный народ, и не исключено, те же люди Сарта, но там же вход в Д’Архар. Нам ничего не остается делать, мы должны прорваться. Будем стараться идти как можно тише, по возможности избегая схваток. Где наша не пропадала. А теперь хватит рассиживаться. Никто, вроде бы, не пострадал, так что причин задерживаться здесь дальше, я не вижу.
Снова начался длинный и утомительный путь в полной темноте. Еще несколько раз на их пути встречался темный народец — небольшими группами по три-пять человек в каждой, но они не представляли угрозы. Все же Стик, Дерри и Дир были тренированными воинами, закаленными в сражениях, и каждый из них стоил, по меньшей мере, трех темных гномов. Жители подземелий могли представлять для них угрозу только в массе. Толпа всегда страшна и неуправляема, а по одиночке темные гномы никакой опасности не несли.
Вскоре Стикур объявил привал, решив, что именно сейчас, лично у них, будет ночь. Анет, та уже давно не ориентировалась во времени и не могла сказать, сколько они шли: пять часов, десять или пятнадцать. Однозначно много настолько, что болело все тело, и девушка была готова рухнуть прямо на холодный камень в любом месте темного прохода, но ей не дали. Грозными окриками Стик все же заставил Анет дойти до небольшого зала с проходами, поесть какой-то пакости, и только потом разрешил лечь спать, предварительно постелив на холодный камень свою куртку и плащ Дерри.
Проснулась девушка от тревожного крика Дира. Резко подскочив, Анет охнула от ужаса. Спинами к ней, образовав полукруг, стояли ребята, а перед ними ощетинив небольшие копья, готовилась к атаке толпа темных гномов, те из них кто не сумел влезть в зал, нетерпеливо приплясывали в проходах.
Молодые воины сравнительно легко справились с первой волной нападающих. Но темных гномов было столько, что Анет прекрасно понимала — такую толпу им не одолеть. Девушка сидела, вжавшись в стену, и стучала зубами, ожидая дальнейшего развития событий. Пока спины ребят плотно прикрывали ее от опасности, но, сколько это продлится, Анет не знала. Она осторожно на негнущихся ногах поднялась и стала наблюдать за бойней. Поток маленьких воинов не иссякал. То тут, то там в толпе мелькала розовая шкурка Зюзюки, вносящего полную сумятицу в ряды врага. Маленький пушистый зверек, подобранный девушкой у ручья стал размером с хорошего «кавказца», но был гораздо лучше большой собаки приспособлен к бою. Длинные передние зубы рассекали противника, как мечи, а острые когти раздирали плоть жертвы.
Ознакомительная версия.
