— Не знаете, с чего начать, дорогой герцог? — прозвучал в голове вкрадчивый голос Артфаала. — Думаю, для начала неплохо было бы выделить лидера этой компании. Ставлю вон на того, молодого, в зеленом камзоле и с изумрудным перстнем на пальце. Юноша справа от вас. Обратите внимание на то, как смотрят на него остальные.
Действительно, взгляды первозданных словно притягивались к лицу этого воина. Прямо посмотрев в прозрачную зелень его глаз, я протянул эльфу подписанный императрицей свиток, удостоверяющий мои полномочия:
— Прочтите, светлый тисс. — Надо же, какое странное слово.
— Обращение к знатным эльфам, — пояснил лорд Феррли. — Ах, все же недостаточно вы образованны, герцог…
Первозданный, ответив мне таким же прямым взглядом, после некоторого замешательства все же принял бумагу, написанную на галатском и эльфийском. Прочитав, вернул ее мне:
— Там написано, что вы уполномочены вести переговоры от имени императрицы и заключать с народом илльф любые договоры по своему усмотрению. Что это значит?
— Мы хотим предложить вам союз.
Зеленые глаза вспыхнули гневом:
— Первозданные не заключают союзов с врагами!
Как же мне надоели эти надутые идиоты с красивенькими физиономиями! Ей-Луг, с троллями проще было бы найти общий язык, чем с этими напыщенными высокоразумными существами!
— Спокойно, герцог. Ведите себя как можно холоднее и вежливее. У них это считается признаком сильной воли, — посоветовал Артфаал.
— Я понял вас, светлый тисс, — проговорил я, навесив на лицо выражение непрошибаемого равнодушия, — но закон войны гласит, что пришедшие с белым флагом неприкосновенны. Нападение на парламентеров — величайшее бесчестие для воина. Прошу прощения за вопрос, но я не настолько сведущ в ваших традициях: чтит ли народ илльф законы войны?
Парень, косвенно обвиненный в бесчестии, раздул ноздри породистого носа и приказал:
— Опустить оружие.
Воины повиновались. Молодец Артфаал! Верно вычислил командира. Демон напомнил о себе, заявив:
— Тоньше, герцог, тоньше! А то рискуете настроить их против себя.
— Теперь, когда это маленькое недоразумение улажено, разрешите представить моих спутников, — мысленно согласившись с лордом Феррли, продолжил я: — Полковник Теннисон, командир полка, который стоит под стенами крепости. Граф Дрианн Летакс, имперский боевой маг.
Мои спутники сдержанно кивали, получая такой же кивок в ответ: несмотря на отвращение к людям, юноша решил проявлять знаменитую эльфийскую вежливость. Взгляд его остановился на Лютом.
— Кай'Омлютаир, — объявил я, выдержав эффектную паузу, — сын наследной принцессы Кай'Анилаир и внук Светозарной, владычицы Дома Жемчужного тумана Кай'Велианир.
Над крепостью повисло молчание, такое густое и тяжелое, что его можно было резать ножом. На Ома взирало около полутора тысяч прозрачных глаз. И в них крылась огромная гамма чувств: от изумления, недоверия до яростной ненависти и откровенного отвращения. Брат хладнокровно выдерживал этот обстрел, демонстрируя спокойствие, достойное истинного наследника Светозарных.
— Прошу удостовериться, — я подал собеседнику еще один документ, подтверждающий, что Лютый действительно имеет право на свое имя. Такие свитки были выправлены нам по приказу Дарианны и выданы в день отмены закона о бастардах и ублюдках.
— Но он полукровка, — возразил командир первозданных, — и потом, почему мы должны верить человеческим бумагам?
Неожиданно заговорил эльф, который встретил нас на стене:
— Это он. Я узнал его.
— Я узнал его, — в унисон донеслась до меня мыслеречь брата, — он, мразь, во время казни матери стоял в первом ряду зрителей…
— Ом, прошу, не надо! — взмолился я. — Не он же решил убить твою матушку.
Не знаю, каких чудовищных усилий это стоило брату, но он сдержался и не произнес ни слова.
— Допустим, — упорствовал командир, — но это ничего не значит.
— Разумеется. Но поскольку мы уже здесь, я предлагаю побеседовать.
— Я - Мэй'Клилли, — представился наконец зеленоглазый, — владыка Дома Изумрудного листа. Хорошо. Как требует закон войны, мы выслушаем вас.
Я поздравил себя с первой победой. Теперь следовало уговорить парня побеседовать наедине или хотя бы в узком кругу. Одного упрямого эльфа проще убедить, чем целую толпу. Но напрасно я тревожился: Мэй'Клилли сам предложил пройти в донжон. С ним отправилась еще одна девушка — золотоволосая и синеглазая, прехорошенькая Рил'Айэлле, владычица Дома Рубиновой луны и мужчина, узнавший Лютого. Его звали Мэй'Аэлли, и он был комендантом крепости. Мы пошли втроем. Полковник и солдаты остались возле ворот.
Мы уселись за стол в небольшой комнате, видимо, служившей местом сбора офицеров. Немного помолчали. Собираясь с мыслями, я смотрел в чистые глаза этих эльфов, в одухотворенные лица, и не мог связать в сознании их и жуткую резню в Лесном крае.
— Да они и не резали, герцог, — мурлыкнул Артфаал. — Это же дети, пылкие, честные, глупые, еще почти не зараженные высокомерием своей расы. Вот только дядюшка мальчишки… с ним будьте осторожнее. И вот что: разверните-ка руки ладонями вверх. Это знак того, что ваша душа открыта, и вы доверяете собеседникам.
Я последовал совету демона, отметив, что изящные ладони Рил'Айэлле повернуты вниз, а пальцы мужчин сцеплены в замок.
— Они априори не согласны со всем, что вы скажете, а девушка просто не доверяет, но готова изменить свое мнение, — любезно расшифровал эти знаки лорд Феррли.
— Скажите, светлые тиссы, — начал я, — что вы намереваетесь делать дальше? Вашего леса больше не существует. Крепость осаждена галатскими войсками. Запас еды наверняка закончился или скоро закончится. Вам не удастся долго выжить.
— Зато мы умрем свободными, — тут же ответил Мэй'Клилли.
— А так ли необходимо умирать? Ведь вы — последние из илльф. Вам не кажется, что это налагает большую ответственность? Вместе с вами погибнет целый народ.
— Лучше нашему народу погибнуть, чем выжить ценой чести.
— Мы не покушаемся на вашу честь, — я едва сдержался, чтобы не ляпнуть какую-нибудь сальность. — Более того, что может быть честнее, чем вступить в сражение со злом, и этим заслужить свободу?
Владыка Дома Изумрудного листа раскрыл было рот, чтобы выдать мне в ответ очередную пафосную фразу, но тут неожиданно вмешался Мэй'Аэлли:
— Чего вы хотите взамен?
— О! — поразился Артфаал. — Это уже почти торг! Дерзайте, друг мой. Надеюсь, в торговом деле вы более искушены, чем в дипломатическом искусстве.
Я кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, не подчеркивая, впрочем, отчаянного положения Галатона. Пальцы коменданта расцепились, ладони легли на стол. Отрицание перешло в недоверие.
