— Неужели ему это по силам, Дипак? У него ведь только одна рука, — с сомнением сказал он.
— Так в том-то и дело! — воскликнул Дыббакс — Он вечно себя преодолевает. Доказывает себе, а главное, нам, что он до сих пор на что-то способен. Ну, это… может по канату лазить… как до несчастья… — Придуманная на ходу легенда все больше увлекала Дыббакса. — Раньше-то он вообще чудеса творил. Долезет доверху, разрубит себя топором и побросает все части тела вниз, в корзину, которая к веревке привязана. У нас тут, в Индии, так положено — чем опаснее фокус, тем круче. А после кто-нибудь из нас набрасывал на корзину большую тряпку, и отец чудесным образом появлялся, и все части тела у него были где положено. Только однажды во время фокуса внизу оказалась собака. Она схватила его отрубленную руку и убежала. Так что теперь отец только лазит и исчезает.
Глядя на отвисшую челюсть Джаггернаут Джон с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться.
— Конечно, я слышал об индийских трюках с веревками и канатами, — сказал Джаггернаут. — Думаю, я даже видел этот фокус, когда был маленьким. На представлении в Лас-Вегасе. Я и сам выступал там с фокусами. Чревовещанием занимался. Только я никогда не показывал фокусы без предупреждения. — Он снова заглянул за край корзины, будто проверяя, не валяется ли у подножия скалы бездыханное тело Джалобина.
— Сам спроси его, зачем он так делает, когда вы встретитесь наверху, — сказал Дыббакс. — Если, конечно, ты веришь, что он не вывалился. И что мы не выкинули его за борт.
— Ну что ты, у меня такого и в мыслях не было, — заверил его Джаггернаут, словно боялся, что они и в самом деле выкинули отца из корзины, а теперь наступила его очередь, поскольку они хотят избавиться от свидетеля.
— Знаешь, Джаггернаут, в это, конечно, трудно поверить, — вставил Джон, придя наконец на помощь Дыббаксу, и привел довод, который он уже приводил в сходных обстоятельствах: — Помнишь, как говорил Шерлок Холмс? Когда исключено все принципиально невозможное, то, что остается — пусть даже самое невероятное, — и есть правда. Ты же помнишь, как он забирался в корзину?
— Ну да, — согласился Джаггернаут.
Джон указал на землю:
— Ведь его нет внизу, верно? И тут, в корзине, его тоже нет. Значит, он должен быть наверху. Я прав?
— Думаю, да…
Наконец подъемник достиг верхнего края пропасти. Старый саньясин подтянул корзину к шаткому деревянному «причалу» и открыл дверцу. Четверо пассажиров оказались внутри башни.
Увидев детей, Джалобин рискнул наконец вылезти из-за пустых баллонов из-под жидкого азота. Он просидел за ними все это время — с тех пор, как обнаружил, что его желание «уже оказаться наверху» внезапно осуществилось. К счастью, старичок-монах, служивший на подъемнике вместе с крутившим ворот старичком-осликом, не заметил, что Джалобин появился в башне значительно раньше прибытия корзины. Он приветливо принял вновь прибывших, не зная, что лишь четверо из пяти добрались наверх нормальным способом. Зато Джаггернаут смотрел на Джалобина с нескрываемым страхом.
— Потрясающе, господин Гупта, — вымолвил он наконец. — Так лазить по канату! С одной рукой! Просто чудо какое-то!
Джалобин неуверенно улыбнулся.
— Разумеется, но… — пробормотал он.
— Все в порядке, папа, — с нажимом сказал Дыббакс. — Я рассказал ему о твоих знаменитых индийских трюках.
— Ах вот как?!
— Вы должны показать мне этот фокус еще раз, господин Гупта, — сказал Джаггернаут. — Только предупредите заранее. Чтобы я ничего не пропустил.
— Ну что вы, разумеется, вы ничего не пропустите! — Джалобин сердито зыркнул на Дыббакса, немало удивившись тому, что молодой американский монах поверил несусветным байкам этого мальчишки. — Это — э-э… неплохое зрелище, мой друг, хотя хвалить себя самого вроде как не пристало. Только… могу я попросить вас об одолжении? Пожалуйста, никому об этом не рассказывайте. Мне бы не хотелось, чтобы люди подумали, что я ищу внимания или тем паче славы…
— Ладно, я вас не подведу. — Джаггернаут улыбнулся. — А теперь давайте-ка я покажу вам с ребятами ашрам.
День выдался такой жаркий, что двигаться вообще было очень трудно, а на вершине скалы, где находился розовый форт, зной стоял вовсе нестерпимый, точно на гигантской, раскаленной солнцем наковальне. Даже Джалобину-индийцу, проявлявшему — в противоположность Джалобину-англичанину — чудеса выносливости, было очень худо. К тому времени, когда Джаггернаут показал им все спальни, где жили саньясины, библиотеку и огромный зал с куполом, где гуру Масамджхасара обычно выступал перед своими последователями, Джалобин уже начал хватать ртом воздух, точно рыба на суше. Жару не облегчали ни легкая, почти невесомая индийская одежда, ни мягкие фетровые шлепанцы. Совсем плохо ему стало в центре компьютерной поддержки, где множество саньясинов отвечали на телефонные звонки людей, купивших где-нибудь в Великобритании и Соединенных Штатах компьютер фирмы «Дингл».
— Что с вами, мистер Джалобин? — тихонько спросила Филиппа.
Обмахиваясь оставленной кем-то газетой, дворецкий дышал шумно и прерывисто.
— Со мной? Думаю, ничего страшного. Я бы только хотел, чтобы не было так жарко, вот и все.
Не успел он это произнести, откуда ни возьмись налетела туча и, подобно огромному пляжному зонтику, закрыла розовый форт от палящих солнечных лучей. Температура воздуха тут же упала на несколько градусов.
— Вот это да! — Джаггернаут ошарашенно уставился на тучу. — Тут такого никогда не было.
Джалобин вздрогнул.
— Не может быть, неужели опять? — сказал он на хинди и сердито покачал головой. — Уже два желания попусту потратил!
— Ничего страшного, — утешил его Джон. — Со всеми бывает.
— Но сейчас это случилось со мной, — горестно отозвался Джалобин. — Причем не впервые. Точно такая же история произошла со мной, когда я познакомился с Нимродом и он подарил мне три желания за то, что я вызволил его из бутылки.
— Джон прав, — сказала Филиппа. — Вам не за что себя корить.
— Все хорошо? — уточнил Джаггернаут. Он не понял ни слова из того, что эти четверо говорили на хинди, но по поведению Джалобина уловил, что он чем-то расстроен. — Джанеш? Панчали? С вашим папой все в порядке?
— Он тяжело переносит жару, — пояснил Джон по-английски. — Но как только набежала туча, ему сразу стало лучше.
— Хотел бы я, чтоб это было так! — пробормотал Джалобин. И это оказалось уже третьим его желанием за один день. Оно тут же исполнилось, и Джалобин и впрямь почувствовал себя лучше. Тут уж он не стал горевать о зря потраченном желании. Напротив, он поглубже вдохнул, выкатил грудь, расправил плечи и радостно закивал. — Наш Джон прав. Я действительно чувствую себя куда лучше. Словно принял какую-то волшебную пилюлю. — Он поморгал и широко улыбнулся. — Давненько я не чувствовал себя так славно. Года этак с тысяча девятьсот восемьдесят девятого, когда «Манчестер Сити» выиграл у «Манчестер Юнайтед» со счетом пять — один. Я уж думал, что больше никогда не буду так счастлив в жизни.
