Ознакомительная версия.
– Так вот, колдун, отныне и впредь тебе запрещено носить какую бы то ни было броню. Мои люди проследят за этим. И они же с сегодняшнего дня будут сопровождать тебя всюду. Неотступно. Они всегда будут рядом с тобой. С обнаженными клинками в руках. И ты уж как-нибудь озаботься уберечь их от влияния своей вредоносной магии. И от случайного влияния, и от предумышленного. Ибо при малейшей опасности, при пустяковом намеке на опасность они изрубят тебя в куски. Соответствующие полномочия я им дам – даже не сомневайся. А мечами мои вояки машут быстрее, чем ты творишь свои пассы и заклинания.
– Да, да, конечно, – торопливо закивал Лебиус. – Если это угодно вашей светлости…
– Моей светлости угодно. И не только это. Единственный приказ, который тебе отныне позволено отдавать восставшему голему, – это приказ о полном его подчинении мне. Дальнейшие распоряжения будут исходить от меня. Потом, когда нужда в големе пропадет, ты его упокоишь. Под присмотром моих людей. И под моим личным присмотром.
– Разумеется, господин маркграф, я ведь вовсе не претендую… я всего лишь изготавливаю… для вас… и я… я…
– И если хоть что-то пойдет не так, колдун…
Маркграф вдруг резко вырвал оружие из ножен – с той стремительностью, на которую способны лишь опытнейшие из воинов. Мелькнувшее в воздухе острие замерло в каком-то дюйме от магиерского капюшона.
– Запомни, Лебиус, хороший боец, стоящий от тебя на расстоянии удара, при любых условиях окажется расторопнее твоей механической твари и всех магиерских штучек, вместе взятых. А плохих стражников я к тебе приставлять не стану.
Секунду или две в воздухе висела зловещая тишина. Затем Альфред Чернокнижник бросил оружие в ножны. Лебиус выдохнул, утер капюшоном пот со лба.
Маркграф заговорил вновь. Неожиданно спокойным и доброжелательным тоном:
– Надеюсь, этот вопрос мы обсудили и впредь никаких недоразумений у нас с тобой не возникнет. А потому вернемся к твоему детищу. Насколько я понимаю, механический голем приспособлен не только к рукопашной схватке.
– А? Что? – Лебиус еще не вполне пришел в себя.
– Я имею в виду булаву, которую он так лихо швырнул на нидербургском ристалище.
– Да, – растерянно проговорил магиер. – Голем может бросать… Булаву, топор, камень, ядро от бомбарды…
Голос Лебиуса заметно подрагивал.
– Как далеко он может метнуть снаряд?
– Вы же сами все видели, ваша светлость. Там… Под Нидербургом. С одного конца ристалищного поля на другой он может…
– А дальше? Голем может забросить свою булаву дальше?
– Ненамного, – Лебиус вжал голову в плечи, будто в ожидании удара. – Вам ведь нужен был несокрушимый рыцарь, а не метательная машина.
– То есть неприятель сможет безнаказанно расстреливать голема издали…
Властитель Верхней Марки не гневался. Альфред Оберландский просто размышлял вслух, и Лебиус наконец взял себя в руки:
– Именно поэтому големов в бою должны сопровождать и прикрывать люди. Механические рыцари хороши, чтобы встретить натиск вражеской конницы. Или прорвать строй неприятеля и обратить его в бегство. Или защитить крепостную стену – ту, что способна выдержать их тяжесть. Или разбить ворота чужого замка. Для того же, чтобы вести дальний бой, у вас будут лучшие в империи бомбарды и ручницы-хандканноны.[15] Я уже работаю над этим.
– Прекрасно, что работаешь, – одобрил Альфред. – Но только дальним огненным боем в наше время победы не делаются. У меня должно быть достаточное количество големов.
– Будут, – горячо пообещал Лебиус. – Непременно будут.
– Как скоро – вот что меня интересует.
– Скоро. Очень скоро. В самое ближайшее время я изготовлю еще пятерых… нет, десятерых, – быстро поправился магиер, уловив мелькнувшее во взгляде змеиного графа недовольство. – Уже готовы все механизмы и детали. И подходящие люди. Которые тоже… детали. Имеются в достаточном количестве необходимые смеси и эликсиры. Осталось все это собрать воедино. Скрепить. Спаять. Произнести заклинания, запустить…
– Десять големов? – Недобрая тень легла на чело Альфреда Оберландского. – За все это время? Мало! Медленно работаешь, Лебиус.
– Это только на первых порах, ваша светлость, только на первых порах! – забубнил магиер, оправдываясь. – Дальше дело пойдет быстрее, вот увидите. Самую трудную черновую работу я поручу уже сотворенным големам. Это значительно ускорит процесс. Големы ведь годны не только к войне. Они неутомимы и трудятся гораздо лучше слабосильных людишек. Они выносливее моих теперешних помощников. А их сила и мощь…
– А как же неоправданный износ? – прищурившись, перебил Альфред.
– Этот износ будет оправданным, уверяю вас! Через месяц-полтора к вашей дружине примкнет сотня механических воинов.
– Сотня! – маркграф мечтательно улыбнулся. – С сотней таких рыцарей я отобьюсь от любого врага.
– Позволю себе заметить, с сотней големов вы не только отобьетесь от врагов, но и овладеете Остландом. С тысячей подомнете под себя всю империю. С десятью тысячами станете властелином мира, – прагсбургский магиер Лебиус Марагалиус изливал приятнейший из бальзамов на трепещущую в радостном предвкушении душу Альфреда Чернокнижника.
– Хорошо, Лебиус, – удовлетворенно кивнул оберландский маркграф. – Очень хорошо, если все произойдет так, как ты говоришь. А теперь расскажи-ка мне, как обстоят дела с нашим пленником? С самым важным пленником…
Скудный дневной свет в отдушинах под потолком темницы сменился предзакатным полумраком. А вскоре нечеткие, размытые еще, но уже вполне различимые на темно-синем бархате неба ночные светила усеяли кусочек пространства, стиснутого узким прямоугольником узилищного оконца. Одна звезда, вторая, третья…
Луна на этот махонький участок не попадала.
Свечерело быстро. Вдруг ощутимо потянуло прохладцей. Стал заметен пар изо рта. В окошках-отдушинах тоже парило: зловонное подземелье отдавало свое смрадное тепло наступающей ночи. А ночи в оберландских горах, должно быть, морозные.
Беспокойные обитатели общих клеток притихли. То ли готовились к ночлегу, то ли ждали чего-то. Гейнскому пфальцграфу Дипольду Славному ждать пока было нечего. А вот поспать бы, восстановить силы – это не помешает. Или хотя бы просто как следует обмозговать в долгожданной тишине и покое свое незавидное положение. Отыскать выход. Составить план побега…
Дипольд последовал примеру Мартина. Преодолевая брезгливость, собрал с пола в одну кучу влажную, склизкую солому, прилег, укрылся грязным, однако вполне теплым одеялом.
Подумать ему не удалось. Мысли в голову лезли все какие-то сонные, вялые. Четкий план дальнейших действий никак не выстраивался. А потом и вовсе сморило. Впрочем, после всего пережитого – немудрено… Пфальцграф пригрелся, начал задремывать. Только ведь и отдохнуть по-человечески не дали.
Ознакомительная версия.
