После прибытия в подземный мир Элис довольно долго, как ей показалось, шла по мостовой, пока не выбралась из бесконечных предместий. Чудовищ она больше не встречала, но зато увидела других людей. Они скользили по ней равнодушными взглядами: похоже, они были мертвы уже очень давно. Здесь были белые, чернокожие, азиаты, индейцы, арабы, австралийские аборигены, пигмеи, маори, эскимосы, а также люди с незнакомой Элис внешностью — видимо, они принадлежали к народам и расам, вымершим задолго до ее рождения. Как и на станции отправления, Элис встречала мертвых самых разных возрастов, в том числе и крошечных младенцев, которые перемещались по мостовой, не совершая никаких движений телом.
Спустя некоторое время — несколько часов? или дней? — из тусклого света впереди выступили какие-то высокие строения, и Элис направилась к ним. Когда она приблизилась, то увидела подземный город, весьма похожий на Манхэттен, но Манхэттен схематичный и нечеткий, словно извлеченный из памяти. Позже она выяснила, что именно так оно и было. Дома в стиле а-ля тюдор, которые тянулись до самых небоскребов, показались Элис поделками из детского конструктора, совершенно потерявшимися в тени своих гигантских соседей из сверкающей стали и стекла.
Несмотря на то что людей здесь было больше, улицы города были такими же молчаливыми, как и в пригороде. Чистота казалась почти зловещей — ни мусора, ни граффити на стенах, ни дыма, ни какой бы то ни было грязи… Даже Элис, которая терпеть не могла грязь, сделалось как-то неловко — словно она своим присутствием пачкала это место. Огромные здания ошеломили ее своим великолепием. Создавалось впечатление, что они светятся отраженным светом солнца, которого здесь никогда не было. Элис казалось невероятным, что такая красота может существовать в преисподней. «Интересно, для чего они здесь?» — спросила она себя. Никаких консьержей или запретов на вход не было видно, и сквозь автоматические двери непрестанно тек в обе стороны поток мертвых. Элис дождалась, пока в вестибюль одного из небоскребов начала входить небольшая группка местных, и прошла следом в надежде, что ее никто не заметит.
Огромный вестибюль был отделан мрамором и позолотой, при этом все здесь служило практическим целям. Полы были застелены оранжево-коричневым ковровым покрытием, помещение делилось на отсеки поменьше огромными шкафами для документов. В некоторых из этих импровизированных комнат стояли письменные столы, за которыми одни мертвые с серьезным видом опрашивали других. Элис, которой никогда не нравились собеседования, стала пятиться назад, но потом она встретилась взглядом с очень красивой, стройной негритянкой лет сорока с небольшим, которая в больничном халате восседала за одним из столов. Женщина кивнула ей. Не желая покачаться невежливой, Элис подошла и села. У женщины не было волос, кроме того, Элис заметила, что у нее только одна грудь. На табличке, стоящей на столе, значилось ее имя — Мэри.
— Вы говорите по-английски? — спросила Элис.
Мэри проговорила что-то невразумительное.
— Прошу прощения, я знаю несколько языков, но то, что вы сказали, я не поняла, — заявила Элис и перешла на другие языки. — Je ne comprend pas. Ich verstehe nicht.
— Я спросила «Чайник?», в смысле «Ты новичок?», — с певучим африканским акцентом произнесла Мэри. — Можешь не отвечать, и так все понятно. Иначе ты бы знала, что мы здесь все понимаем друг друга. На самом деле языки здесь не нужны — видишь ли, мы не разговариваем в том смысле, к которому ты привыкла. Мы не в состоянии проталкивать воздух сквозь связки, а поэтому просто обмениваемся метафизической информацией. Может показаться, что она имеет форму слов, но это не так.
Элис слушала очень внимательно, но информации было слишком много.
— Что это за место? — спросила она, решив начать с чего-то простого.
Глаза Мэри сочувственно расширились, она протянула руку и похлопала Элис по плечу. По крайней мере, Элис увидела соответствующее движение — почувствовать она, естественно, ничего не почувствовала.
— Милая, это мир мертвых, — сказала Мэри. — Не переживай, ты не одна такая — сюда многие попадают в расстроенных чувствах. Ты умерла.
— Прошу прощения, но я не об этом, — смущенно проговорила Элис. — Я знаю, что я умерла. Я лишь хотела узнать, куда попала? Это ад?
— Нет, милая, это не ад, — ответила Мэри. — Сюда попадают все мертвые. Не беспокойся — тебя никто не наказывал.
— А что это за здание? — спросила Элис.
— Это строение Р административного центра сектора А, — сообщила Мэри. — Сектор А — это зона для прибывающих.
— Я думала, что это центр всего нижнего мира, — сказала Элис. — Так значит, это всего лишь маленький сектор?
— А ты представляешь, сколько миллиардов людей уже успело умереть? — проговорила Мэри. — Как ты думаешь, они поместятся в одном, пусть даже большом, городе?
Но тут она заметила, как смутилась Элис, и голос ее смягчился.
— Чтобы сжиться со всем этим, нужно время, — сказала она. — Но постепенно ты ко всему привыкнешь, не переживай. Я и сама еще не все здесь понимаю.
— Вы давно умерли? — спросила Элис.
— Даже не знаю, — ответила Мэри. — Наверное, не очень. Я умерла в Уганде, в городе Кампала, в 1956 году.
— Прошло уже полвека, — сообщила Элис.
— Это совсем немного, — сказала Мэри. — Но я уже успела многое узнать. Скоро я перееду из сектора для прибывающих. Ну да ладно, я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Не знаю. Я ведь только приехала.
— Если ты здесь, значит, ты уже готова к этому, — произнесла Мэри с улыбкой, прозрачной и теплой, как воды тропических рек. — Сюда каждый день прибывают многие и многие тысячи мертвых. Те, кто в состоянии идти, приходят сами, но и те, кто не могут передвигаться, все равно попадают сюда — правда, через время.
— Но ведь от станции можно было пойти в любую сторону, — сказала Элис. — Так же легко можно заблудиться?
— Сюда ведут все пути, — ответила Мэри. — Ты попадаешь сюда, когда готова к этому.
— И что мне теперь делать? — спросила Элис.
— Решай сама. Можешь вообще ничего не делать. У тебя нет тела, а значит, нет и потребностей. Тебе не нужны ни еда, ни крыша над головой. Денег здесь нет. Многие обходятся вообще без дома, другие, наоборот, никогда не покидают своих жилищ. Если ты хочешь жить в доме, я подыщу тебе что-нибудь подходящее.
Элис вспомнила о бесконечных шеренгах домов снаружи и попробовала представить себе одинокую жизнь в одном из них.
— Также, если захочешь, я помогу тебе найти работу. Многие из прибывающих не хотят работать — им кажется, что они достаточно потрудились в жизни. Но я бы советовала тебе заняться чем-нибудь. Работа — это хорошо. У тебя появится цель, ты будешь встречаться с другими людьми… Это поможет избежать депрессии. Здесь, в нижнем мире, очень многие страдают от депрессии. Это огромная проблема — некоторые люди годами остаются недвижимыми. Ты сама их увидишь. Они стоят по обочинам дорог или лежат в постели у себя дома. Многие из них остаются в таком положении века и даже тысячелетия. Они просто не видят смысла двигаться — вообще-то его действительно нет.
