Еще минут через десять появились первые члены возвращенного к жизни клуба и постепенно, человек за человеком, подвал заполнился весь.
- Ну здравствуйте, - улыбнулся я всем, выходя на середину импровизированной аудитории. Часть из вас меня знает по прошлы занятиям, часть новеньких, вероятно, что-то слышала от стареньких, но на всякий случай, представлюсь снова - Пётр Иванов - фаворит, воя, курсата военной академии.
Народ сразу после моих слов оживленно загомонил, а затем раздались аплодисменты плавно перешедшие в овации.
Подождав с полминуты, я поднял руку, призывая к тишине.
- Так как был большой перерыв, пожалуй, я начну с общего, - подойдя к одной из бетонных колонн державших потолок над нами, оперся о нее спиной, сложив руки на груди, - что такое женщина. И первое, что бы мне хотелось до вас донести, - обвел я взглядом притихших мужчин, - что женщина тоже человек. Знаю-знаю, - снова поднял я руку, приглушая поднявшийся ропот, - у них магия и всё такое. Но разве именно магия определяет человека? Нет. Несмотря на нарочитую грубость в поведении, закрытость, огромное самомнение и нежелание слушать кого-либо кроме себя, то есть всё то, что здесь называется женственностью, - в душе они такие же ранимые и беззащитные как и мужчины. “Женщины не плачут”, - это досужая болтовня, не имеющая ничего общего с реальностью. Плачут и еще как, просто держат это внутри себя, не показывая другим. Поэтому-то они и такие же как мы. Тоже люди.
Минут десять я, наверно, распинался на эту тему, плавно до присутствующих донося мысль, что прекрасный, но совсем не слабый пол, не прилетел с другой планеты и точно также хочет любви, и может даже не просто любви. Как вдруг нас прервали и весьма грубым способом. Просто вышибив дверь. Ну как вышибив, взрывом вырвав из стены, подняв параллельно тучу пыли и щедро сыпанув битым камнем.
Оглушило нас знатно, очухался я лежа на полу, за колонной, с закрывающими голову руками. Рефлексы сработали, успешно вбиваемые инструкторами академии. А затем в зал, наполненный стонами и проклятиями, ворвались десятки силуэтов, превратившиеся при ближайшем рассмотрении, в вооруженных до зубов спецназовиц с автоматами в руках, а голос усиленный то ли магией, то ли банальным мегафоном, произнес, - Всем лежать! Работает спецназ ИСБ!
Голову я поднял только тогда, когда возле меня остановились крупные, с ребристой подошвой, форменные ботинки. Посмотрев на подошедшую женщину, я, внезапно, узнал в ней одну из сотрудниц второго управления ИСБ, что хотели перехватить меня после больницы.
- Ну что, Иванов, допрыгался? - весьма довольная собой, та, взяв за воротник, рывком подняла меня на ноги. - Знала я, что ты рано или поздно себя проявишь. - Она оглядела подвал. - Думал мы не узнаем? Не найдем? Нет, дорогой, у нас в ИСБ сотрудницы тоже не пальцем деланные. Кстати, - встряхнув сильнее, она заставила меня взглянуть ей в глаза, - Кентавр не здесь случаем?
- Не знаю никакого кентавра, - сплюнул я на пол скрипевшую на зубах пыль, - и вообще, вы что-то путаете. У нас мирное собрание.
- Ага, - ухмыльнулась та, - За свободу мужчин и победу над женщинами - знаю. - тут я вспомнил придуманный Рубинштейном идиотский пароль с отзывом, а женщина продолжила, - Вы, хреновы террористы, только спите и видите, как Империю развалить. Не дождетесь.
Тут у нее в кармане завибрировал коммуникатор и ткнув в кнопку приема, женщина приложила аппарат к уху.
- Да, мы здесь. Все нормально, подпольную ячейку прикрыли. Организатор из местных, некто Хаим Иосифович Рубинштейн, задержан, ну и наша птичка - Иванов, вместе с ним. Да. Да. Пресса? Да, как мы этих двоих вывезем, думаю, можно будет запускать.
И тут до меня дошло, что нас, похоже, перепутали с теми террористами, что пытались меня в своё время похитить. Вот только вякать было поздно, да и бестолку, они сейчас всё-равно ничему не поверят. Осталось только ждать, когда они действительно убедятся, что мы не какие-нибудь антисоциальные элементы, а просто клуб сексуального раскрепощения. Ну и надеяться, что в академии узнают о моем положении, и побыстрее вытащат из цепких ручек местных чекисток.
Глава 21
Покои Императрицы Екатерины Седьмой
- Катя, Катя!.. - раздался какой-то чересчур взволнованный и громкий голос мужа правительницы Российской Империи, что вбежал прямо в покой, занимающейся рутинными делами по управлению государством императрицы.
- Что-такое? - всесильная самодержица, оторвавшись от в обилии разложенных по столу бумаг, посмотрела на мужа, - Случилось что, Витя?
Екатерина Седьмая была статной женщиной, с пронзительными небесно-голубыми глазами и плотно стянутыми в тугую, в руку толщиной косу шикарными пшеничного цвета волосами. Мощнейшая магиня воздуха, уникального направления магии, присущего только императорскому роду и изредка проявлявшаяся среди побочных ветвей. Отличал её и холодный аналитический склад ума, позволявший трезво и критически мыслить, не давая эмоциям вмешиваться в ход управления государством. Вступившая на престол двенадцать лет назад, после скоропостижной кончины матери, императрицы Виктории Третьей, она правила мудро и расчетливо, только упрочив за последнее десятилетие позиции России в мире, что, конечно, не принесло ей внешнеполитических друзей, скорее наоборот, перевело часть просто недовольных в положение врагов.
Единственные, к кому холодная и суровая женщина проявляла тепло и ласку, были дети и муж. Не смотря на династический характер брака, подбирала ей супруга мать, из одного из сильных аристократических родов империи, Екатерина действительно любила своего толстячка, не в последнюю очередь потому, что тот, в период их знакомства, не был изнеженным и капризным княжеским отпрыском, а был любознательным молодым человеком с хорошим чувством юмора и способностью по иному смотреть на привычные вещи, чем подкупил, тогда еще цесаревну, вызвав взаимную симпатию, даже с учетом некоторой не совсем стройности Витольда, с детства любившего хорошо покушать и предпочитавшего зарядку для ума зарядке для тела.
Теплые отношения сохранялись между ними до сих пор и поэтому наедине они могли позволить называть друг-друга так, без присущего титулам и положению официоза.
- Случилось, - серьезно кивнул мужчина, а затем, вздохнув, практически упал в кресло, продолжая держать в руках планшет.
- Ну не томи, - улыбнулась всесильная императрица, разглядывая нахмуренное лицо мужа. Она прекрасно знала, что будь это что-то действительно серьезное и касающееся, к примеру, детей, Витольд бы не стал вести себя так взбалмошно. Что-что, но в критических ситуациях он умел реагировать быстро и жестко, умело используя все ресурсы дворца, в полной мере пользуясь правом хозяина дома.
- Мальчику одному надо помочь, - ответил после недолгих раздумий мужчина, - хорошему мальчику которого наше доблестная ИСБ непонятно почему прихватила. Ну что ты смотришь, - воскликнул он с экспрессией, в ответ, на изумленно поднявшуюся бровь Екатерины, - действительно ни за что. Мальчик умный и прогрессивный, да, высказывает некоторые, скажем так, спорные мысли, но с каких пор за это у нас сажают?!
- Ничего не поняла, - покачала головой императрица, - давай по порядку, что за мальчик и что за спорные мысли?
- Ну, там, в общем… - Витольд замялся, а затем, неожиданно, покраснел, - они о роли мужчины в современном обществе.
- И всё? И за это его арестовала ИСБ?
- Ну, там, если быть точнее, - Витольд покраснел еще больше, - о том, как мужчине нужно вести себя с женщиной. - Посмотрел на всё еще не понимающую в чем здесь суть жену и отведя глаза, выпалил, - Да в постели, в постели, как себя вести. Ну и о том, что мужчине не обязательно хранить себя для одной единственной.
- О как. - только и смогла произнести Екатерина. Затем внимательно оглядела сидящего в кресле и старающегося не смотреть на нее мужчину. Спросила с легкой ехидной улыбкой, - а скажи мне, дорогой, как ты вообще о нем узнал?
